Проигравший платит дважды (СИ) - Смирнова Наталья

- Положите меня на место, - потребовало вдруг ожившее тело, - я, может, умереть хочу. А вы мне мешаете.

- Умереть ты всегда успеешь, - успокоил его завуч, - а вот с воскрешением будет труднее, - и запихнул Дениску на заднее сидение машины. Затем присел рядом и, вытащив сигареты из кармана, закурил.

Дениска вытаращился, не веря своим глазам. Всем известно, что завуч не курит.

- Будешь? – Михалыч протянул ему сигарету. – Помогает от нервных стрессов.

Дениска взял в пальцы предложенное, неловко прикурил, впустив дым в рот, и закашлялся с непривычки.

- Глотни немного и выпусти дым из носа, - посоветовал физик, который в глазах прокашлявшегося Дениса показался Богом. В голове спасительно зазвенело, закружилось, щёлкнуло и внезапно прояснилось.

- Хватит, - Михал Михалыч отобрал сигарету. – Это была первая и последняя. Понял?

- Да.

- А теперь рассказывай, что случилось.

Почему Денис всё рассказал? Он и сам себе не мог объяснить. Но, сбиваясь и шмыгая носом, он поведал завучу сердечную тайну и переживания, опустив подробности и имена.

- Я не знаю, почему так получается, ведь всегда презирал гомиков, - закончил он свою исповедь.

- Всегда? – Михал Михалыч, смекнув, что в их подъезде, а скорее всего и во всём микрорайоне, на немалое количество квадратных метров приходится всего два гея, разглядывал новообращённого. В его отсутствие ко всему этому мог приложить руку, а вернее кое-что покрупнее, только один человек – Рома. Поганец! Миллер еле сдержался, чтобы не зарычать.

Дениска в это время молчал, припоминая, когда же он загорелся желанием истребить всех пидарасов на свете. По всем параметрам, оказалось, что случилось это совсем недавно, с того самого момента, когда его стали преследовать зелёные глаза.

- Нет, - признался он. – Недавно.

- Скажи, а с девушками у тебя никак?

- Никак. Неинтересны они мне, хоть убей, - испустил вздох Денис. – Парни нравятся.

- Парни или парень?

Дениска почувствовал жар на своих ушах. Как ни крути, ему и Роман понравился, иначе бы он вышел из маршрутки на первой же остановке, и, наверное, ещё кто-нибудь: например, Вовка из соседнего двора, на которого он тоже заглядывался. Стало стыдно, мало того, что он сам пидор, так ещё и блядь. Юноша опустил голову и прошептал:

- Парни.

- У тебя гормоны сейчас играют, молодой ты и горячий, не надо этого стесняться. Ну, а то, что тебе нравятся парни, это не беда, и ничего в том ужасного нет. Хорошо бы тебе сейчас найти постоянного партнёра.

- Да, наверное… - Дениске стало спокойнее. Он поднял голову и посмотрел на Михал Михалыча. – А вы откуда знаете?

- Я многое, что знаю, - горько улыбнулся Миллер. – И дам тебе один совет.

- Какой?

Завуч взялся за упрямый подбородок и серьёзно посмотрел в серые мокрые глаза.

- Никогда не забывай о защите. - Парень отвёл взгляд, засмущавшись. – Это, - в завучевской ладони как по волшебству появился презерватив, - всегда должно быть у тебя под рукой. Держи.

Дениска взял небольшой прямоугольник с колечком внутри.

- А теперь поехали, - подмигнул Михал Михалыч и пересел за руль. – Тебя уже, наверное, дома заждались.

Ромео, всё также нагишом, валялся на постели, вспоминая сердитую мордаху, хмельные испуганные глаза и рыженькие аккуратные завитки в паху ярого гомофоба. Неплох, зараза. Было бы интересно повторить воспитание мелкого ненавистника всех геев в округе. По его расчётам мальчишка должен вернуться. Во-первых, Рома был уверен в своей неотразимой красоте, которая сражала наповал в широком радиусе его простирающегося и безграничного великолепия, не жалея на своём пути никого; а во-вторых, он нашёл в складках покрывала часы, которые расстегнулись, не выдержав страстного секса, и соскользнули с руки дзюдоиста.

Рома в томной неге подрочил немного, представляя себе, как ягодные губы раздвигаются, принимая его член, и перевернулся на живот, ловя удовольствие горячей кожей ягодиц от вечерней прохлады. Лёгкий тюль на окошке колыхался под ветерком, врывающимся в открытую форточку, и придавал комнате необычайно романтический вид.

- Отдыхаем?

Молодой человек лениво повернул голову на строгий дядюшкин голос, поёрзал на простыне и чуть приподнял попу.

- Да, майн херц.

Вспышка ярости полоснула по груди, и Миллер с силой хлестнул ладонью по бесстыдно выставленным ягодицам. Рома завизжал и пополз от Михаэля, натягивая на себя покрывало.

- За что?

- За Руську, блядь ты такая. Этим парнем надо дорожить, а не таскать к себе в постель невинных мальчиков.

Ромка задрожал, сжимаясь.

- Давай, бей меня, святоша.

Михаэль сел на кровать и невидяще уставился на племянника. Ярость схлынула, оставляя место для мрачной безнадёжности.

- Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Если Руслан узнает об этом…

- Но ведь он не узнает, правда? – заискивающе промурлыкал Рома, тут же уловив, что гроза миновала.

- Какая же ты мразь, Ромка, - дядя закрыл глаза и скрипнул зубами.

- Яблоко от яблони…

- Молчать! – гаркнул Михаэль и обхватил голову руками, сдавливая виски. – Боже, какой же я идиот. Я ведь был уверен, что ты его любишь.

- Так я его и люблю, - залебезил Рома, - очень люблю. А хороший левак укрепляет брак.

- Значит, ты это ему приготовил? – дядюшка внезапно пополз к племяннику и обрушился на него всей тяжестью, смыкая пальцы на горле. У Ромы от испуга перекосило лицо, он вмиг растерял всю свою красоту. – Пойми ты, любовь – это, когда ты дышать не можешь без любимого, когда тебя накрывает так, что ты не видишь никого вокруг, когда ты готов на всё ради этого человека, - Михаэль отпустил Ромку. – Ты сейчас убил часть меня. Если я терпел все твои выходки, то не хочу, чтобы этот юноша мучился рядом с тобой.

- Ты думаешь, что с тобой он будет счастлив? – спросил молодой человек, потирая шею.

- По крайней мере, я постараюсь это сделать. И я никогда ему не изменю. Я и тебе ни разу не изменил за все десять лет. Чем ты мне можешь ответить? – Рома не знал, чем заполнить возникшую паузу. – И всё-таки ты – блядь, - так и не дождавшись ответа, сурово припечатал дядя. - А я, идиот, это поощрял.

Михал Михалыч подскочил с кровати и стремительно вышел из комнаты. Решено, он остаётся. Сдаст авиабилет, дождётся выпускного бала и поговорит с Русланом и с его семьёй. Куда они поедут, пусть решает Руслан сам. В крайнем случае, они могут остаться и здесь. А сейчас пусть юноша спокойно сдаёт экзамены. Не нужно ему всех этих африканских страстей. Всему своё время.