Путь в никуда - Илья Городчиков

куда-то тащат на носилках. Сознание мелькало. Я не задерживался в сознании больше чем на минуту. Можно было заметить лишь отрывки происходящего вокруг меня. Сначала это были выложенные досками стены траншей, потом подземные коридоры с очень скудным освещением, городские улицы и по-больничному белые стены. Внутри меня мутило, будто несли не на относительно удобных военных эвакуационных носилках, а привязали к корме корабля, бороздящего отнюдь не спокойные воды Тихого океана. Голоса рядом были очень обеспокоенными и единственное, что я мог уловить из быстрых перекидываний фраз, так это собственное имя.

Странно, но даже страха не ощущалось. Я чувствовал, что тело практически не отзывалось. Даже поворачивать головой в это время было тяжело. Шея нещадно болела, отзываясь такими взрывами боли, что пулевые ранения казались тотальной глупостью.

Сознание вспыхнуло ярким фейерверком. Я открыл глаза и моментально их захлопнул, чувствуя, насколько сильно они болят, учитывая яркую лампу над моей головой. Глаза привыкли не сразу, но теперь я чувствовал, что ощущения возвращаются обратно к телу, и сразу же об этом пожалел. Болело всё, начиная от ногтей на ногах, заканчивая волосами на голове. Показалось, что меня прокрутили через мясорубку, вылепили в нормального человека, после чего вновь прокрутили и выплюнули на медицинский стол.

— Серёга, слышишь меня?

Обеспокоенный голос Норда кинжалом возник в голове откуда-то сбоку, но поворачивать головой, даже двигать челюстью не хотелось. Сейчас единственным моим желанием было обколоться сильнейшими болеутоляющими и погрузиться в небытие, где боль перестанет меня истощать.

— Да.

В отдалении послышался разговор, который повреждённый после взрыва слух уловить достоверно не мог. Переговаривались сразу несколько мужчин, голоса некоторых из которых были прокуренными. Причём разговор шёл в очень странном ключе, и я был уверен в том, что кто-то отдаёт приказы, пусть звания и ступени в иерархии общества были непонятны.

— Нам нужна твоя помощь, Серёга.

В ту секунду меня едва не разорвало от желания воспользоваться всем своим словарным запасом бранных слов, который я накопил за время своей жизни. Желание было серьёзным, но я лишь тягостно вздохнул, почувствовав, что несколько рёбер были переломаны в хлам.

— Какая помощь, Норд? — я закашлялся, надеясь не выплюнуть лёгкие, — Ты меня видишь?

— Я вижу. Тебе же лучше не видеть, Серёга.

— Так чего не вылечите? Маги закончились?

— Хватает их, но тебя сейчас это точно не спасёт. — Норд тяжело вздохнул, — Слушай меня внимательно. Времени у нас очень немного. Сейчас ты наибольший источник энергии из всех, которые есть в Святой Горе. В тебе столько маны, что хватит запитать все артефакты здесь, но это не главное. Монстры наступают, и мы не успеваем эвакуировать людей. Нам нужна защита.

— Вроде подступы защищали. — прохрипел я и вновь зашёлся в страшном кашле — Подлатайте меня и вернусь обратно.

— Не так, Серёга. — проговорил Норд и явственно ощущалось, что слова даются ему крайне тяжело, — Одним человеком приходится пожертвовать совершенно точно. Этот человек ты.

В тот момент мозг работал очень тяжело, и потому далеко не сразу я понял о чём вообще говорил мой бывший командир. Пусть сейчас я действительно был далеко не в лучшей своей форме, более похожий на порубленный вручную фарш, чем на боеспособного человека, который сможет оказать хоть какую-то помощь осаждённому и связанному в боях городу, и откровенно не понимал, что от меня требуется.

— Ты о чём вообще?

— Тварей в округе становится с каждой минутой только больше. Если раньше нас пытались закидать волной какой-то мелкотни, то теперь, когда мы почти готовы открыть порталы в обе стороны, они стали подводить куда более сильных существ. Та тварь, с которой ты подорвался, теперь далеко не одна. Они берут окоп за окопом практически без сражений. Эти ментальные монстры просто заходят на наши позиции без какого-либо сопротивления. Только элементальные снаряды наносят им хоть какой-то урон, а таких у нас с каждым часом всё меньше и меньше становится. Если так продолжится ещё пару часов, то нас просто сметут. Стены какое-то время мы ещё сможем удерживать, но потом… Лучше не представляй, что будет потом.

— И что?

— Мы придумали, как создать щит над городом навроде Пояса Белова, только в несколько раз сильнее. Но на это нужно столько энергии, что даже если мы вытянем каждую частичку маны из всех людей города, что мы физически сделать неспособны, то на его поддержание просто не хватит сил, а потому нам нужна очень «объёмная» батарейка.

— Это я?

— Да, Перо. Ты единственный, кто умудрился добраться до энергетического ядра одной из магических башен и поглотил его полностью. Обуздать такой объём ты не можешь, но всё ещё имеешь возможность помочь. Мы придумали, как реализовать тот запас, который внутри тебя хранится. Тогда ты поможешь нам развернуть купол, и эвакуация людей пройдёт намного спокойнее, чем сейчас. Монстры просто не смогут пройти через щит.

— Я понимаю, что вы уже всё решили без моего мнения?

Мне очень сильно хотелось ухмыльнуться, но радостных вестей не было. Прекрасно понятно, что меня уже сейчас могли вылечить от всех полученных травм и тогда я бы вернулся в строй, но моего непосредственного участия, судя по всему, не нужно. Скорее всего, уж не знаю кто сейчас управляет в городе, принял итоговое решение, и остаётся только его исполнять.

Грустно ли мне было? Если быть честным, то никаких положительных эмоций я сейчас не испытывал, прекрасно понимая свою отнюдь не завидную участь. Хотя, поздно уже горевать, учитывая, что не так давно я добровольно исполнил роль бомбы на ножках, пусть это и не сыграло настолько хорошей роли. У меня получилось уничтожить всего одно опасное существо, но фактически это никак не поменяло положения на фронте.

— Да, Серёга. Прости меня за такое решение, но иначе поступить я просто не могу.

Я ничего не ответил, просто закрыв глаза. На душе стало как-то пакостно и даже гадко. Казалось бы, бросился в полностью самоубийственную атаку, чтобы помочь выжить остальным, а теперь они сами используют меня как настоящий живой щит.

Меня вновь погрузили в состояние глубокой комы. Лишь отдалённо до мозга доходили сигналы из реальности. Понять их природу было очень сложно, и потому ничего по-настоящему конкретного сказать было физически нельзя, но затем пришла боль. Дурманящая сознание, бесконечно глубокая, страшная боль.

За последние несколько дней несколько раз подряд я ощущал, как бьются мои личные рекорды по болевым ощущениям, но