На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного - Фридрих Горенштейн

Сафоний. Распоряжением Адашева вписано ложно. При Адашеве писалось безмятежно, будто не было измен.

Иван. Не было измен? (Гневно ходит.) Забыв наши благодеяния и, более того, души свои, и то, что целовали крест нашему отцу и нам не искать себе государя кроме наших детей, для мятежных своих вольностей решили посадить на престол нашего дальнего родственника князя Владимира, чтоб затем свергнуть его и самим иметь власть. А детей наших, и прежде прочего первенца нашего младенца, данного нам от Бога, хотели погубить, подобно Ироду. И как бы им не погубить, когда бы воцарили князя Владимира во всем им послушного? Сафоний, надобно переделать прежний летописный рассказ, написанный при собаке Адашеве.

Сафоний. Исполним, государь.

Иван. То место про болезнь мою написать тут, где таков крест. (Показывает.) Замазать чернилами его начало, а взамен написать новое. Вот, где пометка, тут писано – о государевой болезни и все, что там писано, замазать. Писано, будто я был бессловен, лежа без памяти. Вместо того припиши речи мои к боярам: «Государевы речи произвели чаровное действо на крамольников, бояре все от того государева жесткого слова поустрашились и пошли в переднюю избу крест целовать». (Писцы торопливо пишут.) Потом, глядите, добро перебелите.

Сафоний. Исполним, государь.

Иван. Милые мои, говорит ведь древнее изречение, хоть и мирское, да справедливое: царь царю не кланяется, но, когда один умирает, другой принимает власть. (Листает летопись.) Тут надобна приписка чернилами: Совет великого князя о венчании на царство с митрополитом и боярами. Да чтоб корона была царская.

Сафоний. До 93-го листа ты, государь, в княжеской шапке. А с листа 94 – в царской короне.

Иван. Надобно повсюду рисовать только корону.

Сафоний. Государь милостивый, и при прощании с умирающим отцом твоим, благоверным великим князем Василием Третьим, рисовать тебе, младенцу, корону?

Иван. Да. Я сын-младенец в царской короне. Таким же принимаю послов, таким же отправляю войска, чтоб путаницы более не было.

Сафоний. Все исполним, государь.

Иван. Глядите, на листе 288 отмета: а по амине велел к себе митрополит принести шапку с аналоя, сиречь венец. То государь изображен в короне, а затем снова в княжеской шапке. Рисовать на голове только венец, приличествующий сану русского государя!

Царевич Федор. Батюшка, кто носит корону, какие цари в лицевом своде изображены?

Иван. Корону, мальчик, носят цари турецкие, греческие, болгарские, армянские, а также ордынские ханы. Понятию «царь» соответствует корона, а понятию «князь» – шапка. Венец сохраняется царем даже после низложения, ибо от Бога. Когда турецкий царь Баязет был посажен в клетку Тамир Аксаком, по-ихнему Тамерланом, так он остался в такой же короне, как и Тамир Аксак. Тамир Аксак носил шапку с косыми отворотами, пока не стал царем. Мамай надел корону лишь перед Куликовой битвой, уж двадцать лет до того пробыв ханом, присвоив себе самовольно титул. Мое же венчание на царство было от Бога, оно торжественно утвердило единодержавие по всему Российскому государству, оттого и брани боярские – от ненависти к моему Богом данному венцу.

Сафоний. Государь милостивый, тут подробно расписаны брани боярские, Совет с митрополитом о венчании на царство и само венчание дано в двенадцати листах.

Иван (листает летопись). В сцене прощания с отцом моим, великим князем Василием Третьим, изобразить отца в княжеской шапке. Меня же – в царской короне. Я родился во царствии и воцарился Божьим повелением и родителей своих благословением все взял, а не чужим восхотением. Тем самым я, государь, поднимаюсь над государями, присвоившими корону: Тамир Аксаком, Мамаем, али над теми королями, как польский Баторий, как шведский Юхан, которые избраны вельможами. Когда собака Адашев летопись опекал, меня, государя, в тех старых миниатюрах рисовали постоянно испуганным мальчиком, державшим пальцы в двоеперстии при виде избиваемых боярами людей, мне, государю, близких.

Сафоний (листает летопись). Вот здесь, государь, на заднем плане, из палат выглядывает мальчик в шапке великого князя.

Иван. То замазать. В миниатюрах, показывающих боярские брани, видно должно быть, что бояре своего государя никакого промышления доброхотного не сподобивши. Сами же ринулись к богатству и славе и так наскочили друг на друга! (Листает летопись.) Сынов моих, царевичей, при рождении и крещении обоих в короне показывай. (Листает летопись.) Далее описание крещения казанских царей и казанских строений.

Сафоний. Государь, поминать ли тех воевод, что были при казанском взятии, ныне же в опале: Курбского, Воротынского, Репнина?

Иван. Они изменами прошлое свое затемнили. Потому не поминать, имена их из разрядной книги вымарать. Казанское взятие предопределено не воеводами сиими, а освещено чудами, предсказавшими победу, которая предопределена сошествием небесных сил.

Сафоний. Упоминать ли князя Горбатого-Шуйского? В разрядной книге сказано, что он главнокомандующий под Казанью был, высший воевода.

Иван. Упомяни о нем как об одном из бояр, сопровождавших царя.

Сафоний. Как быть с князем Владимиром Старицким?

Иван. Имя его замазать белилами. Князь Владимир при Казанском приступе не был, он в Гороховце сидел. (Листает летопись.) Летописи правда истинная нужна. Вот, к примеру, повествуется о чудесном рождении моем. То должно быть подтверждено тогдашним митрополитом Иосифом, речью его. (Листает летопись.) Тут писано про набег Саин-Гирея на Оку. Когда Саин-Гирей на Оку шел, мне и десяти лет не было. Писано же, что я с войском отправился на Оку. То путаница, тут Иван Бельский командовал да Овчина-Оболенский. Мне чужого почету не потребно. Я тут в отражении набега не участвовал. Тут я, государь, вписан не к делу. Да на миниатюре тут государь нарисован не к месту, закрасить белилами. (Листает.) Тут в верхней части листа нарисован я и мать моя, великая княгиня Елена Глинская. Когда пошли на Литву неудачно, мне и пяти лет не было, а мне и моей матери то приписывают. Забелить и нарисовать палаты, чтоб место не пропадало. (Листает.) Как шли на Себеж и Гомей, поляцкий Гомель, то бояре тож изменные изменили. Изменным обычаем недругу нашему литовскому почали отчизну нашу отдавать и грады: Рогов, Стародуб, Гомель. Все то надобно расписать и разрисовать.

Сафоний. Исполним, государь. По Казанскому взятию сколько листов?

Иван (листает). Листов столько, чтоб уместилось от поставления Свияжска до торжественного моего, государя, въезда в город под стягом с изображением Спаса.

Сафоний. При Адашеве в летописи описывается и рисуется здравствование государю на царствии Казанском князя Владимира Старицкого и Шах-Али, радостные глаголы освобождаемых полоняников, челобитные побежденных. Победное возвращение в Москву.

Иван. Все то оставить. Лишь замазать белилами Старицкого. Того не было. Послал его тогда с глаз долой в Нижний Новгород. Князь Горбатый-Шуйский, писанный при собаке Адашеве главным воеводой, понапрасну губил православных воинов, почав битву в неподходящее время. Мне, государю, пришлось его удержать. Когда же город по Божьему милосердию был взят, Горбатый-Шуйский не занялся установлением порядка, а позволил своим людям устремиться грабить. Потому и татары, также луговые люди, всколебались, ясачников, которых ясаки собирали, побили. Таково ли покорение прегордых царств, которым они, подобно Курскому, кичились, неразумно хвастаясь! (Листает летопись.)

Царевич Иван. Батюшка, все про беды в летописи писано, а про радости писано ли?

Иван. И про радости писано, мальчик. Свадьбы царские.

Сафоний. Начиная с листа 293, государь милостивый, писано.

Иван (смотрит). Поглядите, мальчики, то матушка ваша покойная изображена, благоверная царица Анастасия Романовна. Тут выбор невесты. Мы с Анастасьюшкой стоим друг перед другом. (Утирает глаза.) Позади меня бояре, позади будущей царицы – боярыни. Хорошо разрисовано.

Алампий. Государь милостивый, можно ли закрашивать?

Иван. Невесту надобно в короне нарисовать. Также отчего на одном листе рисовано, в нижней части рисунка – венчание, в верхней – восседание за столом? По какому образцу рисовал?

Алампий. Рисовал я, государь милостивый, по образцу свадьбы отца твоего. В нижней части великий князь Василий и княгиня Елена благословлены митрополитом Даниилом, а вверху – брачный пир.

Иван. Так прежде рисовали. В сей же летописи, глядите, брачному пиру князя Владимира Андреевича Старицкого отведен отдельный лист. Он, что ли, меня и отца моего знатней? Так при собаке Адашеве делалось с умыслом. Тот пир Старицкого вовсе забелить.