Украсть мечту - Нина Опалько

убеждена, что не заслуживает той самой хорошей жизни, о которой говорит Шейн. Если питаться пустыми иллюзиями, можно и с голода умереть. От привычного образа мыслей и стержни стали возвращаться на свое место. Ли вдруг почувствовала себя страшной размазней, и поспешила отпрянуть от Шейна, хотя какая-то часть ее сознания умоляла ее этого не делать.

– Хочешь шампанского? – спросил Шейн, когда Лианелла повернулась к нему лицом.

Чем больше Ли вглядывалась в его глаза, тем яснее понимала, что речь идет уж точно не о шампанском. Шейн подтвердил ее догадки. Он взял ее за руку, сделал шаг вперед, оказавшись совсем близко, и взял за вторую. Он был на голову выше Ли, так что ей пришлось откинуть голову, чтобы продолжить смотреть ему в глаза. И в них стоял невысказанный вопрос, на который в ближайшие секунды придется дать ответ. Чаши весов раскачивались, секунды превращались в часы, мысли неслись с небывалой скоростью.

«Я ему не ровня» – последнее, о чем она подумала. А потом отступила. Он мягко отпустил ее руки.

– Наверное, лучше вернуться, – сказала Ли, – Я устала с дороги, и если выпью сейчас шампанского, останусь спать здесь, – она кивнула в сторону тафты, стоявшей рядом.

– Желание дамы – закон, – учтиво согласился Шейн и направился к выходу с чердака.

Когда Ли спускалась, он подал ей руку, и она с сожалением вспомнила о том, как отошла от него у окна. Одно утешало: она знала, что пожалела бы не меньше, если бы не отказала ему. Быть может, даже больше.

Обратная дорога прошла в тишине, и Ли переживала, не обидела ли она Шейна, и не испортит ли это их рабочие отношения. Она слишком мало его знала, чтобы с уверенностью сказать, какой у него вид: задумчивый или расстроенный. Впрочем, едва ли ей подвластно расстроить такого человека. Разве что разозлить, если он и правда привык получать все, что хочет.

Вернулись они поздно, все ее спутники уже успели разойтись по своим комнатам. Она поблагодарила Шейна за потрясающий вечер и тоже отправилась спать. Если бы ей еще это удалось! Сомнения терзали ее до рассвета, она никак не могла успокоиться и перестать думать. И думала не только о Шейне, но и о Славе, понимая теперь, как далек от нее последний. И чего бы ей не начать обращать внимание на нормальных мужчин из ее мира, а не на лицевиков и представителей высшего общества? Ничто не выматывает так сильно, как злость на саму себя, так что курс самобичевания оказался сейчас самым действенным снотворным.

Утром выяснилось, что она проспала все на свете. Вся честная компания уже позавтракала и успела разойтись кто куда. Иль увел Аму и Джарвина на экскурсию по городу, близнецы фехтовали на тренировочном поле, а Старец оккупировал библиотеку. Все эти новости она узнала от Шейна, который встретил ее в гостиной и проводил на завтрак. Пока она ела, он делился своими впечатлениями от ее друзей. Выглядел он очень бодро, рассказывал увлеченно, и сам весь так лучился прекрасным настроением, что в какой-то момент Лианелла поймала себя на желании запустить в него тарелкой с омлетом.

– Хочешь пройтись по саду? – спросил Шейн после того, как Ли покончила с едой.

– Одна или в твоей компании? – вопросом на вопрос ответила она.

– Конечно, в моей компании. Или ты бы предпочла прогулку в одиночестве?

– Что вы, сударь, как можно!

Он тепло рассмеялся, и его глаза стали такого цвета, как море в погожий день. Сравнение с морем было не случайно – Ли еще никогда не доводилось видеть таких глубоких глаз, они затягивали и манили, и против их притяжения устоять было невозможно.

Шейн церемонно отставил в сторону локоть, чтобы девушка взяла его под руку. Ладонь Ли послушно скользнула в предложенном направлении. Они вышли из дома с заднего входа и отправились бродить по саду, который в пору было назвать парком. Шейн с любовью показывал редкие растения, которые он собирал, рассказывал о каждом, вспоминал забавные случаи, связанные с ними. Ли слушала и ловила каждое слово – рассказчик из хозяина поместья вышел отменный.

Они углублялись в парк, а потом вышли к настоящему зеленому лабиринту и отправились бродить по его дорожкам. В одном из тупиков притаился маленький фонтан с бассейном, в котором плавали водяные лилии. Лианелла никогда не видела их так близко, и потому присела на бортик бассейна и принялась разглядывать один из цветков нежно-розового цвета. Шейн сел рядом и тоже выбрал себе объект для наблюдения – саму Ли. Она краем глаза видела, как внимательно он ее разглядывает, но не спешила делать ему замечание. Ей даже нравилось его внимание, хоть она и смущалась.

Неожиданно Шейн взял ее за руку.

– Лианелла, послушай. Прости меня за вчерашнее. Я не должен был так форсировать события и давить на тебя.

– Брось, ничего страшного не случилось. Если кому и извиняться, то это мне.

– За что же это, интересно?

– Будто ты сам не знаешь!

– Боишься, что наши рабочие отношения поползут по швам?

Ли возмущенно вскинула брови:

– А тебе не занимать прямолинейности, да?

– Да, предпочитаю открытое общение. Чего и всем желаю.

– Не все могут позволить себе роскошь вести себя с людьми так, как хочется.

– Тогда просто поверь мне на слово, что чтобы ни происходило с нами вне работы, это никак не повлияет на сделку. Ты можешь мне поверить?

– Я хочу поверить, – с нажимом ответила Ли.

– Мне кажется, или ты не слишком привыкла доверять людям?

– Я вообще не очень привыкла к людям.

– Воспринимаешь их, как рабочий материал?

Ли внимательно всматривалась в глубину его бездонных глаз: откуда он знает? Что он вообще может об этом знать? Он же в ответ смотрел, не отрывая взгляда, и ждал ответа.

– Да, – призналась она наконец, – мне так проще. Если люди – только материал, то я им ничем не обязана. Моей совести так проще.

– А почему ты никого не подпускаешь к себе? Почему не даешь помочь?

– Привыкла справляться сама.

– Кто тебя так обидел?

– Зачем тебе это знать? – взвилась она в ответ.

Он мягко взял ее за руку.

– Просто вижу, как ты напугана. Вчера ты позволила себе крошечную слабость, а потом захлопнулась, как устрица. Чего ты боишься?

– Предательства.

– Был печальный опыт?

– И не раз. Мои родители продали меня Корпорации. Конечно, в нашем мире этим никого не удивишь, но это все равно гадко, – свободной рукой она прикрыла лицо и смущенно продолжила, – Даже не знаю, зачем это тебе говорю.

– Затем, что