Просто Богиня - Павел Алексеев

— Хм… А что, хорошая идея, дочка, — одобрительно хмыкнул Брежнев, — Так я этим пид… кхм… уважаемым товарищам из ЦК и скажу. А то привыкли народные деньги разбазаривать. Славяне говоришь? А поляки что, не славяне? Не упоминала ты их.

— А вот поляков я не стала бы славянами называть. Они уже давно не славяне. Тысячелетия рабами были, менталитет давно сменился на западный. То у Австро-Венгрии, то у немцев, то ещё у кого под плёткой батрачили — привыкли. Не рыба — не мясо. Гонор, злоба и обида на всех вокруг. Но торговать с ними можно, по той же схеме, как и с остальными. Но им денег не давать. Особенно им! Обманут с удовольствием и ещё будут этим гордиться, такой вот пакостный народ. Что-то вроде крыс или шакалов. С югославами можно и нужно дружить, помогать по мере возможности, но не баловать. Там, конечно, сильные прорусские настроения, но… халява развращает. Да и не однородное это государство. Там хватает проблем. Тоже, кстати вариант — помочь им нашими методиками по подавлению националистических настроений. Вот… Лучше помогать развиваться, заключая совместные, взаимовыгодные проекты — туризм, например. Чем не выгода? И нам хорошо — люди слетают за границу в лояльное для нас государство, мир посмотрят. Совместные предприятия, союзный договор о защите совместных интересов с обязательным размещением контингента наших войск на их территории. И им хорошо, деньги им в копилку упадут и нам хороший якорь среди Европы. Торговля и только торговля — за реальные деньги, должна быть с капиталистами. Слово — 'бесплатно', для них как признак идиотизма. Да, ещё хотела сказать — плюньте на общественное мнение. СССР достаточно могучая держава, чтобы не обращать внимания на чужой лай. Если задеты наши интересы, не разговаривать нужно, а бить в ответ и побольнее. Заплыл чужой военный корабль в наши воды — топите, залетел военный самолёт — сбивайте. Позиция должна быть жёсткой, силу уважают везде. Повозмущаются сначала, поорут, а потом привыкнут. Ну, вот такое моё мнение.

— Ладно, понял тебя, — задумчиво сказал Ильич, — А вот скажи…

***

Лондон встретил нас слякотью и сыростью. Первая мысль была — как они тут живут? Хотя, человек ко всему привыкает. Привезли всю нашу большую компанию в гостиницу, вышколенная прислуга быстро всех развела по номерам. Номер достался уютный, но с тем, который я занимала во Франции — не сравнить. И меньше и скромнее.

Благодаря моим усилиям, все мои люди достаточно свободно говорили на английском. Впрочем, как и на французском и немецком. Я давно ввела правило в студии, в приказном порядке чередуя — 'неделю английского', затем 'неделю французского', потом 'неделю немецкого', общаясь между собой исключительно на выбранном языке. Для обучения специально приняла двух преподавателей, один знал немецкий и английский, второй знал французский и английский — для обучения моего персонала. И это дало быстрый эффект, теперь любой мог свободно общаться с любым европейцем, не испытывая затруднений. Пусть у некоторых было ещё плохое произношение, но понимать и изъясняться могли все.

Встречал нас мой старый знакомый, Фредерик Паттерсон. Встретив нас, он радостно облобызал мне руку, наговорил кучу комплиментов и сопроводил в отель и испарился. Я, раздавая улыбки направо и налево, быстро узнала имена всей прислуги, которая попадалась мне на встречу, продефилировала в номер, быстро распаковала чемоданы — отказавшись от услуги горничной. Затем, отдав распоряжения своему администратору, подхватила Веронику, и мы отправились в патентное бюро, регистрировать очередные мои произведения. У меня это было твёрдым правилом, не давать капиталистам ни одного шанса для использования моих 'нетленок' для собственной наживы. Обладая уже большим опытом, регистрация прошла быстро, затем я отправилась в одно из юридических отделений, известной Лондонской фирмы, для заключения договора. Там встретили меня доброжелательно, быстро составили нужный договор и подписали с обоюдным удовольствием.

Затем, отправилась смотреть место, где предстояло выступать. Так как инициатором приглашения являлось правительство Великобритании, то местом для проведения концерта был выбран самый престижный зал — Альберт-холл, знаменитый лондонский королевский зал искусств и наук имени Альберта. Посмотрела снаружи, ничего так… Большой, круглый, странный. Красиво и солидно смотрится. Поинтересовалась, сколько там народа помещается, сказали, что расчётное количество, восемь тысяч, но можно разместить девять тысяч, если чуть уплотнить.

Иногда встречала афиши со своими портретами и сообщениями, о месте проведения концерта. Рекламировали меня не затейливо — просто Богиня. С уточнением — что 'та самая Богиня'. Тоже поинтересовалась, что означает — та самая? Оказалось, что СССР вник в политику торговли и фирма 'Мелодия' продала миллион пластинок с моими песнями на английском языке. Когда вернусь домой, кто-то будет иметь от меня неприятности, почему я за это не получила денег? Порву как Тузик грелку. Хотя, по любым меркам, я просто до неприличия богата, хотя и не могу пока пользоваться своими деньгами — малолетка ещё. У меня уже, не считая валютного счёта, в одних рублях более шести миллионов на сберкнижке лежит. Были деятели, пронюхавшие о моём состоянии, убеждавшие меня сделать широкий жест и отдать свои деньги в какой-либо фонд. В детские дома, интернаты, озеленение города, поощрение студентов за отличную учёбу и так далее. Но я им просто сунула фигу под нос и прямым текстом послала на хутор ловить бабочек. Моё — это моё. Если такие умные, заработайте сами и отдавайте куда хотите, кто вам мешает? А к чужим деньгам не лезьте — руки поломаю.

Вот, поэтому — я та самая Богиня, уже широко известная публике. Да и французы тоже подсуетились, широко меня рекламируя — как свою собственную звезду эстрады. Так и преподносят иностранной прессе — наша французская Богиня, и не волнует их абсолютно, что я живу в СССР. Для них я француженка — и никаких гвоздей. Поднимали тему о двойном гражданстве, но в СССР это запрещено. Так тема и увяла, да и пофиг. Горжусь, горжусь…

Осмотрела сам концертный зал. Впечатляет. В таких залах я ещё не выступала, почти вдвое больше дворца съездов. Да и оформление впечатляет, богатство и старина так и выпирают. Что-то подобное я у себя в студии в концертном зале сделала, но масштабы конечно не те. Аппаратуру уже установили, подошла к микрофону, выдала несколько голосовых тонов, акустика очень даже отличная. Редко какой зал может этим похвастать. Обычно, или звук гаснет или наоборот появляется ненужное эхо или гулкость, что одинаково плохо. Тут всё как надо, объём, чистота — мастера зал делали. В общем, я осталось довольна. Как мне сказали, тут пару-тройку лет назад выступали знаменитые Битлз, тоже хвалили акустику. Даже и не сомневаюсь в этом, очень крутой зал.

— Здравствуйте, мисс Диана, — поздоровался Паттерсон, подкравшись, как ему могло показаться — незаметно.

— Здравствуйте, мистер Паттерсон, — не оборачиваясь, ответила я, всё так же глядя в зал, — Если вы хотели произвести на меня впечатление бесшумной походкой, вам это не удалось. Вы не учли, что сквозняк дует из-за кулис на сцену, а у вас очень сильный запах одеколона. Я вас почувствовала сразу, как вы встали за кулисами, наблюдая за мной.

— Вы как всегда готовы к неожиданностям, — серьёзно заметил Фредерик, — Позвольте вас уверить, мы вас воспринимаем очень серьёзно, поэтому постарались учесть любые моменты, которые могут вызвать ваше недовольство.

— Всего нельзя учесть, мистер Паттерсон. Как вы думаете, о чём я думаю, глядя в этот зал?

— Могу предположить, используя опыт наших французских коллег, вы смотрите в зал, и учитываете, сколько в нём будет реально зрителей. Я прав? Прошу прощения, если я ошибся, — Фредерик коротко поклонился.

— Отчасти вы правы. У вас есть предложение?

— Исходя из условий договора, вместимость зала восемь тысяч зрителей. Сверх этого, мы можем легко и с комфортом разместить ещё тысячу. И примерно полторы, смогут присутствовать стоя — что, скорее всего и будет. Интерес к вашим выступлениям грандиозный. Как видите, я с вами откровенен. Мы знаем о вашей деловой хватке и нас это очень радует. Нам более выгодно и более спокойно иметь дела с человеком, знающим цену денег, чем с глупыми альтруистами. Вы согласны с такой точкой зрения, мисс Диана?

— Мне она близка, и я понимаю вас очень хорошо. Я вся во внимании, мистер Паттерсон.

— Всё подсчитано и вас ожидает пять чеков Королевского банка по двадцать тысяч фунтов стерлингов — по одному чеку за каждый концерт.

Прикинув курсы валют, я признала цену справедливой. Так же, меня порадовали чеки Королевского банка, которые я в любой момент я могу превратить в наличные — в любом банке мира. Мне понравился деловой и хорошо просчитанный подход англичан.