Пульт мертвеца - Тимоти Зан

Айзенштадт задумчиво пожевал губами.

— Что-нибудь из этого соответствует известным формам медитации?

— Я бы не сказал. Разумеется, записи, которые мы здесь получаем, не предназначены для того, чтобы служить исчерпывающим списком.

— Сэр, — вмешался ещё один техник, — похоже, характеристики обмена веществ продолжают снижаться. Не очень быстро, но заметно.

— Существует реальная угроза жизни? — спросил Айзенштадт.

— Я… не знаю. Возможно.

Учёный кивнул с кисловатым видом.

— Эй, гремучники, вы ещё здесь?

Лица Загоры и Эдамса совершенно идентично скривились.

— Где «здесь»?

— Я имею в виду, вы ещё в контакте с нами? — чувствовалось, что его естество сопротивлялось тому, чтобы принять происходящее за чистую монету. — Нам хотелось бы узнать о вас побольше и, разумеется, рассказать о себе. А начать мы бы хотели с…

— У нас нет желания… больше узнать о вас.

Айзенштадт на секунду опешил, это неожиданное вмешательство сбило его с мысли.

— Так. Хорошо. Мы хотим выяснить, что представляет собой мёртвый гремучник и как он может быть подвергнут вивисекции. Возможно ли нам получить от вас…

— Мёртвых не бывает.

Ученый тихо вздохнул.

— Ах, вот как… понятно. Может быть, я недостаточно ясно выразился. Нам бы хотелось…

— Тела-дома могут умирать. Мы — нет.

— Да, именно это я и имел в виду. — Айзенштадт предпринял еще одну попытку. — Нам бы очень хотелось изучить один из ваших домов-тел. Если бы вы могли указать на один из тех, которыми вы не пользуетесь, и позволить нам…

— Вы можете взять для изучения трутня.

Учёный был вынужден снова замолчать на полуслове.

— Трутень, вы говорите? А что это такое?

— Тело-дом, выросшее из подвергнутого стери… лизации семени для того, чтобы им пользовался… кто захочет.

На какой-то момент мне показалось, что Айзенштадта захватили врасплох.

— Что вы имеете в виду, говоря «кто захочет»? У вас что, у всех есть тела-дома?

И снова вместо ответа тишина.

— Они говорили, что их тела-дома могут умирать, — тихо напомнила Каландра. Может быть, выращивание запасных домов-тел — их способ обретения бессмертия?

Ответом был раздражённый взгляд Айзенштадта.

— Давайте оставим метафизику в стороне! — рявкнул он, но за резкостью таилась плохо скрытая неуверенность. — Хорошо, гремучник, мы поняли. Вы можете указать нам на один из таких трутней?

Небольшая пауза. Затем, как всегда в унисон, Эдамс и Загора подняли руки и указали.

— Там, — шептали они. — Две тысячи четыреста… восемьдесят семь высот.

— Каких высот? — не понимал Айзенштадт. — Ваших, наших? Вы имеете в виду эти горы?

— Доктор, — воскликнул один из техников, прежде чем Искатели успели ответить. — У Эдамса отказывает сердце!

— Эдамс! Прервите контакт!

Лишь спустя секунду я понял, что это прокричал я. Искаженное судорогой лицо Эдамса, внезапно напрягшееся тело — все это буквально вопило о том, что его жизнь в смертельной опасности. Я шагнул к нему…

И меня тут же остановила рука Айзенштадта.

— Доктор…

— Давайте обождем, что предпримут гремучники! — взволнованно воскликнул он. — Отпустят ли они его или нет.

Я в ужасе уставился на него.

— А если нет?

Его взгляд по-прежнему был прикован к Эдамсу.

— Нам необходимо выяснить, что значит для гремучников человеческая жизнь. Лучшего момента для этого не найдешь.

И всё потому, что Эдамс был халлоа. Религиозный фанатик… почему бы им, в таком случае, не воспользоваться? Я до боли сжал зубы и снова повернулся к Искателям. Состояние Эдамса быстро ухудшалось, приближаясь к критическому.

— Гремучник! — заорал я. — Ты убиваешь его! Отпусти его!

Секунды тянулись, как часы, но ничего не происходило. Потом ощущение чужого присутствия внезапно покинуло и Загору, и Эдамса. Загора сразу как-то обмякла, с трудом дыша, её губы вяло шевелились…

А Эдамс без чувств упал на пол.

Врач из команды Айзенштадта был молодой и проворный и, в отличие от большинства тех, которых мне доводилось знать, не только не скрывал, но, казалось, даже готов был выставить напоказ недостатки в своей профессиональной компетентности.

— Если говорить начистоту, — произнес он, качая головой, — я не могу сказать вам, что с ним приключилось.

Айзенштадт вспыхнул.

— И, следовательно, ничего не можете сделать?

— Отнюдь, — засуетился врач, смущенный явным недовольством босса. — Я не знаю, что произошло, но это не значит, что я не могу лечить. — Он склонился над своим дисплеем. — Вот этот, например, — он обнаруживает слабые сердечные сокращения — мы уже снимаем этот симптом. — Он перешел к другому дисплею. — Сердечная травма. Вероятно, потребуется замена некоторых мышц сердца или их восстановление, но на данный момент его состояние стабильно. То же самое и с другими перенесенными им недугами.

Айзенштадт кивнул.

— А что с женщиной?

Врач пожал плечами.

— Небольшая сердечная травма в результате стресса, небольшие поражения нервной системы. Хотя особой опасности нет.

— Почему нет? Потому что она моложе?

— Большей частью, поэтому, — согласился врач. — Но, кроме того, мистер Эдамс имеет особую предрасположенность к сердечным заболеваниям, обусловленную… в общем, семена упали на благодатную почву.

— То есть, вы хотите сказать, что уже имелись какие-то достаточно серьезные причины, а данный стресс лишь приблизил кризис? — осведомился Айзенштадт.

— Именно.

Я почувствовал, что врачу очень хотелось бы узнать от Айзенштадта, что это за стресс.

— Скажите, а в случае, если такому стрессу будет подвергнут абсолютно здоровый нормальный человек, сможет ли он перенести нагрузку без последствий? — спросил Айзенштадт, игнорируя любознательность эскулапа. Последний сморщил лоб.

— Вряд ли я могу это утверждать, доктор. На основании лишь двух случаев трудно составить объективную картину. В такой же степени можно утверждать, что у мисс Загоры от природы большая сопротивляемость подобным воздействиям.

Айзенштадт подумал несколько секунд.

— Ладно, — медленно произнес он. — После того, как мы собственными глазами увидели, какие последствия может иметь такого рода стресс… можно ли будет в будущем каким-то образом предупредить такое разрушительное его воздействие на других людей?

Врач пожал плечами.

— Если результаты стресса останутся без изменений, то несомненно. И опять я вынужден предостеречь вас, что, пронаблюдав эти два случая, я не могу гарантировать, что кто-нибудь следующий станет проявлять совершенно иные симптомы.

Губы Айзенштадта искривились.

— Мне кажется, что именно над этим нам еще предстоит попыхтеть. Когда можно будет побеседовать с мисс Загорой?

Врач нажал на кнопку, вызывая информацию на дисплей.

— Дайте ей еще пять минут, — произнес он. — Отсутствие угрозы для жизни не означает, что эта травма — пустяк. Кроме того, чем больше времени вы дадите нам, чтобы вывести из неё все профилактические препараты, а также те, которые облегчают диагностику, тем легче с ней вам будет общаться.

— Благодарю вас, — кивнул Айзенштадт.

Мы вышли из этого помещения. Каландра, как обычно, в сопровождении двух лиц из службы безопасности ожидала нас в холле. Даже не удостоив её взглядом, Айзенштадт взял её за руку и повел нас обоих куда-то вниз, как оказалось вскоре, в пустой зал для совещаний.

— Ждите снаружи, — коротко приказал он двум сопровождавшим Каландру. Пропустив нас вперед, он запер двери.

С минуту он просто глядел на нас, и на его лице сменилась целая палитра эмоций, зачастую взаимоисключающих.

— Ну, что скажете? — наконец, мрачновато спросил он. — Давайте послушаем ваши мнения.

Не «ваши рапорты», а «ваши мнения», — отметил я. Мнения, воплощающие всю сомнительную субъективность наших талантов. И все же он спросил, и даже этот его раздраженный, замешанный на недоверии и скептицизме интерес был уже шагом вперёд.

— И Эдамс, и Загора находились в контакте с сотней или больше гремучников, — заговорил я. — Так что практически ни о каких совпадениях и ошибках говорить не приходится.

Он хмыкнул.

— Как бы страстно я ни желал, чтобы все выглядело по-другому, я, тем не менее, вынужден согласиться. Предполагая, разумеется, что ваша группа исследователей всё же сумеет отыскать мертвый гремучник, тем более, что направление поисков они нам указали. Так. Гремучники — живые и разумные существа, и они, действительно, могут отделяться от своих тел. Что вы можете сказать по этому поводу?

Я сделал Каландре знак заговорить первой.

— Прежде всего, мне хотелось бы обратить ваше внимание на то, что они обладают высокой степенью интеллекта, — медленно начала она, сосредоточенно вспоминая ход событий, её лоб покрыли морщины. — Мне кажется, они довольно долго изучали нас. Это началось, по меньшей мере, с тех пор, как здесь оказались приверженцы Божественного Нимба, а, может быть, когда здесь появились первые колонисты, прибывшие на Солитэр.