Красавица Леночка и другие психопаты - Джонни Псих

Другой момент состоял в том, что совсем молодой парень из западной страны писал о себе: «Я умеренный социопат. И хотя одна часть меня не хочет меняться, другая хочет. Да, мне бывает забавно наблюдать, насколько глупы бывают люди, особенно когда они столь доверчивы, что верят в сладкие слова, обильно текущие из моих уст. Да, я паразит, однако несмотря на это, есть люди, которым я хотел бы перестать делать больно. Так может, вы перестанете изображать из себя жертв и постараетесь помочь таким людям, как я?.. Я знал о том, что я социопат, ещё не достигнув 10-летнего возраста, но лишь недавно мне был поставлен официальный диагноз. Сейчас мне 18, и я лгал и отравлял жизни другим всё это время». Он словно пытался объяснить людям, что «социопаты тоже люди»: «если вы режете нас, разве у нас не идёт кровь? И если вы убиваете нас, разве мы не умираем?»

Читая это, Джонни почему-то вдруг подумал что Леночка, даже если она этого не осознаёт, по сути, такой же изгой в этом обществе нормальных людей, которое отталкивает всех, кто на них не похож. Поэтому им, двум изгоям, нужно держаться вместе, несмотря ни на что. Таков был его настрой, когда однажды воскресным утром Леночка напомнила ему о его намерении купить ей платьице на корпоративную вечеринку.

Однако с самого начала их встречи в тот день Леночка повела себя безобразно. Ещё по дороге в ТЦ, где они должны были покупать ей платьице, она завела с ним разговор о том, какой он хочет себе подарок на Новый год. Прекрасно зная, что ей не нравится его шапка и что нужно выбрать что-нибудь недорогое, Джонни сказал, что ему нужна шапка. Мол, тебе же эта не нравится. На это Леночка отвечала, что без проблем, Муся, будет тебе шапочка. Только мне нужна денежка, чтобы купить тебе подарок. Когда Джонни поинтересовался, сколько нужно денег, Леночка ответила: три тысячи. Сумма ему, мягко говоря, не очень понравилась, и он начал смущённо мямлить о том, почему так дорого, ведь он вот эту шапку, которую он сейчас мнёт в руках, купил за 160 рублей. Леночка, однако, в очередной раз крайне неодобрительно отозвалась об этой шапке и добавила что три тысячи — это ещё не много за хорошую шапку. После чего, словно в доказательство своих слов, в подземном переходе она ткнула его новом в норковую шапку, которая там продавалась за девять тысяч девятьсот девяносто рублей.

Пока Джонни тупил на тему, что его снова развели, и как теперь объяснить Леночке, что три тысячи — это слишком за шапку для него, учитывая что она и так это знает, а просто хотела его развести… она развела его ещё раз. И сделала она это очень просто, попросив ещё до того, как они вошли в ТЦ, деньги на платьице. Он спросил: сколько оно стоит? Она ответила: пять тысяч. Когда он попытался ей сказать, что дороговато, она начала капризничать в довольно грубой форме, в очередной раз пыталась его заставить повторять за ней, что жлобство и жмотство это плохо, и он замолк. А как и насколько его развели, Джонни понял, когда узнал, что купленное Леночкой платьице стоит всего две тыщи с небольшим. Остальное же, очевидно, она положит себе в карман на разные мелкие расходы. Самое обидное состояло даже не в том, что ему было жалко для неё этих денег, а в том, что складывалось впечатление, что она стреляет их не потому, что ей действительно необходимо, а просто с тем, чтобы развести его на некую сумму и потом её освоить.

Всю дорогу домой он думал о том, как унизительно позволять такое отношение к себе. Вечером Джонни написал Леночке смс, в которой изложил свою позицию. Смысл её ответа был таков: возьми себя в руки. Такой ответ, однако, разозлил его ещё больше. Получалось, что просто воспринимала его так, словно он ей истерику устроил. Немного взяв себя в руки, насколько он мог это сделать, Джонни понял, что ситуация ясна, и ему необходимо принять окончательное решение. Поскольку он чувствовал, что Леночка уверена в его моральной слабости и неспособности прекратить в одностороннем порядке контакты с ней, Джонни старался выбирать как можно более неприятные формулировки, с тем, чтобы уже закончить с ней раз и навсегда. В итоге он написал примерно следующее: «Мне очень жаль, что природа обделила тебя способностью уважать и любить другого человека, наделив вместо этого талантом обманывать и использовать тех немногих людей, которые относятся к тебе по-человечески. Но я тебе не лох и не жертва, поэтому не собираюсь больше принимать в этом никакого участия. Поскольку мы с тобой больше никогда не увидимся, не надо покупать мне подарок, просто оставь себе деньги, раз они тебе так нужны, что ты ради этого каждый раз придумываешь новую, изощрённую ложь. Всего хорошего». Естественно, никакого ответа на это он уже не ждал. И только на следующий день днём неожиданно его счёт мобильного телефона пополнился на две тысячи рублей. После чего пришла смс с хорошо знакомого номера: «Всё, что у меня осталось от твоих денег, я положила тебе на телефон. Вот теперь действительно, всего хорошего».

Будучи невротиком, умеющим приписать любой ситуации как можно более негативную интерпретацию, Джонни посмотрел на этот жест как на прощальный и весьма эффектный плевок ему в морду. В самом деле, для Леночки, которая, вероятно, помимо него разводила на деньги ещё целую армию добрых и доверчивых людей, плюс минус две тысячи ничего особо не значили. Для него же эти деньги, которые пришли даже не ему лично, а фактически его оператору мобильной связи, были лишь ещё одним болезненным напоминанием о том, что ему и позвонить-то некому. Так была окончательно закрыта эта тяжёлая и противоречивая страница его жизни.

Примечания

1

Хочу я любимой быть тобой,И больше никем другим,Любимой тобою быть одним!Чтобы целовал меня лишь ты,И больше никто другой,Хочу целоваться лишь с тобой!

Как можно стремитьсяК чему-нибудь выше,Чем только услышать,Что ты стал моим!

Песня «Я хочу быть любимой тобой» в исп. Мэрилин Монро прозвучавшая в к/ф «Некоторые любят погорячее» (в сов. прокате «В джазе только девушки»)