Девушка на Рождество - Настя Ильина

— Наташенька, Антон, как я рада, что вы приехали! — начала суетиться бабушка, поднявшись с места. — Вы садитесь, я налью травяного чая и достану из духовки булочки.

Антон чуть сдвинулся с места, а Наташа все еще неподвижно стояла. Их зрительный контакт с матерью мог продлиться долго, если бы та не решилась произнести:

— Здравствуй, дочка.

От этих слов в животе все скрутило. Наташа поморщилась, приблизилась к столу и села, убеждая себя, что в этом доме должна чувствовать себя хозяйкой.

— Зачем ты появилась? — спросила Наташа, не желая ходить вокруг да около.

— Наташа! Милая! Нельзя же так с матерью! — возмутилась бабушка, ставя на стол две пустые кружки.

Антон все это время сжимал руку Наташи. Большая поддержка ей и не требовалась.

— Она мне не мать, — прошипела Наташа, исподлобья посмотрев на женщину, родившую и бросившую дочь.

— Ничего страшного, мамочка. Она права. Я не участвовала в ее жизни, и она вольна считать меня кем угодно, — с горчинкой в голосе произнесла мама.

— Я повторю свой вопрос: зачем ты появилась? — снова произнесла Наташа уже более настойчиво.

— Мне нужна твоя помощь.

Наташа ухмыльнулась. Она и не ожидала услышать другой ответ. По крайней мере, все было честно, ведь скажи эта женщина сейчас о глубоких чувствах, Наташа ни за что не поверила бы ей. Судя по дорогому платью, надетому на ней, — о цене которого кричала марка, — в деньгах нужды у нее не было.

«Тогда что тебе нужно от меня?» — рвался с языка вопрос.

— Конкретнее, — произнесла Наташа, продолжая хмуриться.

— Ты должна будешь познакомиться с моим мужчиной и сделать вид, словно мы с тобой и не расставались на двадцать лет. Уверена, ты справишься, раз уж смогла сыграть фиктивную невесту миллионера.

Наташа бросила разъяренный взгляд на свою бабушку, словно пыталась спросить — зачем ты ей все рассказала, но та лишь пожала плечами в свое оправдание. В голове не укладывалось, для чего матери необходима эта игра в материнскую любовь.

— Я ничего тебе не должна, — холодно ответила Наташа, сжимая пальцы Антона.

— Я родила тебя, — произнесла мама, поджимая губы. — Ты можешь и не ценить этого, но ты должна мне.

Наташа хотела продолжить спор, но поглаживание Антона большим пальцем по ее руке успокаивало, он словно говорил через это касание, что все в порядке. Сделав глоток чая, который уже налила бабушка, Наташа сощурилась и посмотрела на мать.

— Зачем тебе это?

— У меня не проснулся материнский инстинкт, если ты об этом, — пожала плечами женщина, тряхнув волосами. — Мой мужчина желает убедиться, что я готова к материнству. Для этого он хочет встретиться и поговорить с тобой.

Наташа задумалась. Ей действительно было бы довольно просто сыграть фиктивную… теперь уже дочь, но она не желала этого. Идти на поводу у женщины, однажды предавшей и забывшей, что у нее есть дочь, девушка не хотела. Она еще раз заглянула в глаза матери, которую, — теперь уже точно была уверена, — никогда не назовет своей матерью.

— Нет, — ответила Наташа и заметила одобрительную улыбку на губах Антона.

— Нет? — мать явно не ожидала такого поворота.

— А ты ждала, что она согласится, после всего что было? Тебе следует возвращаться туда, где ты провела двадцать лет своей жизни, — вмешалась бабушка.

— Ты мне обязана, — зашипела мама в очередной раз.

— Можно поговорить с вами наедине? — спросил Антон у нее, и женщина кивнула ему в ответ.

Наташа не знала, о чем Антон хочет поговорить с ее матерью, но радовалась тому, что осталась наедине с бабушкой на некоторое время.

— Зачем ты рассказала ей про нас с Антоном? — спросила Наташа, посмотрев на бабушку. — О наших фиктивных отношениях не должен был знать кто-то чужой… Не она…

Бабушка присела на стул, где еще недавно сидела мама, и посмотрела на внучку. В ее взгляде читалось сожаление.

— Я не говорила ей о вас с Антоном… Она спрашивала, но уже изначально знала очень много правды о вас… Наверное, все это Денискина мамка, Любка…

Наташа поджала губы. Сплетни никогда не приводили ни к чему хорошему. Вот и сейчас от них стало только хуже. Гораздо хуже.

— Я не думала, что твоя мать общается с ней. Это раньше они были подругами не разлей вода, но, после того как твоя мать уехала, многое изменилось. Хотя, может, с Любкой она и поддерживала связь. А ей, Любке-то, Дениска наплел с три короба… Вот она и понесла сплетни по деревне…

Наташа задумалась. Ей хотелось забрать бабушку из этого проклятого места, чтобы больше никакие соседи не шушукались о том, как складывается их жизнь, потому что своя уже не сложилась, а менять что-то они не хотели. Людям проще поговорить о ком-то другом, чем задуматься, что можно изменить в своей жизни, чтобы она стала разнообразнее и ярче. Что касается Дениса и его матери, они давно должны были понять, что рано или поздно Наташа все равно ушла бы, не в силах продолжать терпеть потребительское отношение к себе. И без того слишком долго к ней относились, как к вещи, которой нужно было пользоваться для удовлетворения своих потребностей.

— Неважно, как она узнала… Я не стану помогать ей… Больше видеть ее не хочу, — произнесла Наташа.

— И правильно, детка. Я не знала, что она так себя поведет. Она же когда приехала, плакалась мне и говорила, как жалеет, что бросила тебя… А как ты на пороге появилась, она будто бы изменилась. Я, конечно, догадалась сразу, что дело неладное, но так хотела дать ей шанс, надеялась, что она действительно поняла, насколько неправа была.

— Люди не меняются, — прошептала Наташа, обхватывая себя руками. — В любом случае я настаиваю на том, чтобы ты подумала о переезде… Сама видишь, что в этой деревне все, как гадюки — сплетаются в клубок и шипят друг на друга.

— Я уже думала над твоим предложением. После операции я готова переехать, тем более тебе нужна будет помощь с детьми…

Наташа поперхнулась слюной. Их отношения с Антоном только-только начались, и она думала лишь о том, как получше узнать его и сблизиться, но не о детях, хоть очень хотела ребенка, когда жила с Денисом.

* * *

Антон вывел маму Наташи на крыльцо и прикрыл за собой дверь. Женщина достала из пачки длинную сигарету и закурила ее. Она с прищуром посмотрела на Антона и чуть склонила голову набок.

— А ты вроде бы неглупый… Не знаю даже, как ты смог купиться на мою простушку-дочь, — произнесла она и поднесла