Дверь домой - Василий Панфилов

Птицы, зверья, рыбы — охренительное количество — период размножения.

— Какой забавный! — показывает она на медведя. Он ещё подросток, «годовичок», смотрит на нас осоловелым взглядом, сидя в одной речных проток. Держит лапами здоровенную — больше метра длиной рыбину, от которой вяло откусывает. Медведь настолько обожрался… Да по пузу видно! Они и так-то те ещё жиртрестики, а данный экземпляр и вовсе — хоть на выставку посылай.

Раскладываю палатку… Вы хотели экзотики с медвежьими шкурами? Вынужден огорчить, но Земная палатка намного удобней, долговечней, меньше весит и т. д. — особенно если это хорошая палатка.

Пока я раскладывал палатку, ходил за грибами, рыбой и дровами (это скорее лесотундра — редкими, невысокими — метров до двух, деревьями), Нефертари устанавливала Защиту.

— Быстро, — удивлённо сказала она, когда я вернулся, — или это я заработалась?

Смеюсь:

— Да ты по сторонам погляди.

Как я уже упоминал — рыбы/птицы/зверя здесь — голыми руками ловить можно[41], грибы повсюду — да какие здоровенные (!) — и они никогда не бывают червивыми.

— Мда, — задумчиво тянет супруга, — проблемы с пропитанием и его разнообразием у нас точно не будет.

Затем переводит взгляд на меня и говорит лукаво:

— Так что ты там насчёт кустов обещал?

Глава тридцать третья

Первые же минуты в Карфагене начались с проблем:

— Вашество! Тут это, разговор есть, — подбежал ко мне один из старейшин соседнего с нами квартала скорняков (да, район у на не самый престижный — ну так в квартале Фэйри живут нелюди, а не «титульная нация»).

— Долгий?

— Да так сразу и не скажешь, — замялся дедок. Вздыхаю и отхожу от дома:

— Пойдём, в кафе поговорим.

В кафе — потому как дедок этот «рылом не вышел», в гости ко мне заходить. Здесь довольно строгие понятия по части иерархии и излишняя демократичность вредна — на шею сядут.

— Дык это…, начал скорняк, погладив жиденькую сивую бородёнку, — ваши эти пришельцы охальничают. То подерутся с кем, то к бабам пристают, — важно высказывал мне он. Таак… Похоже, на шею уже сели… Слушаю его несколько минут — все претензии из разряда даже не хулиганства — скорее озорства. Мал-мала организовали для новоприбывших различные барьеры, да направляем их энергию в безопасное русло, так что особых пакостей окружающим они не причиняют.

— Севаш, — начал я вкрадчиво, — ты молодец, что пришёл.

Дедок важно приподнял голову, поглядывая на окружающих, жадно вслушивающихся в обрывки беседы.

— Только одно не понимаю — я тебе деньги давал? Заранее, чтобы всевозможные безобразия вы сами регулировали?

— Ну эта, — уверенным тенорком говорит скорняк, — деньги-деньгами, но шалости — это того.

— На хуй пошёл, уёбок старый, — громко и чётко выговариваю я — так, чтобы слушали все окружающие. Дедок непонимающе хлопает глазами.

— Деньги взяли, а теперь ещё и мозги мне выносите? Ещё захотели? Ты, ушлёпок старый, какого хрена ко мне с претензиями попёрся? Случилось бы серьёзное что — ладно, понимаю, а так… Мне вспомнить, что я некромаг и жрец Эшмуна? Прокляну, суки — и ведь никто не возьмётся исправлять…, - шипел я на него.

Севаш посерел так, что в нормальной ситуации давно бы кинулся помогать — «Человеку плохо!», но сейчас…

— В общем так — для меня квартала скорняков не существует. Увижу кого из вас в квартале Фэйри — Прокляну. Своим ученикам запрещу с вами работать, да и другим не рекомендую.

Говорю громко — чтоб все слышали. Слишком резко? Да нет — по хорошему, его вообще испепелить на месте можно. В переводе на «Язык родных осин» — это «наезд», причём феноменально наглый. Спустить такое…

Ещё проще? Представьте себе времена «развитого феодализма» со всеми «прелестями» — вроде почти неограниченных прав сеньора и прочего. И представьте… нет, не бесправного серва, но мелкого ремесленника, пришедшего в баронский замок с претензиями — публичными (!), что баронские дружинники ведут себя временами слишком шумно. При этом ремесленник «забывает», что эти самые дружинники весьма щедро сорят деньгами, да и барон уже оплатил — заранее и очень щедро — с запасом! И теперь этот самый ремесленник требует (!) доплатить, да намекает, что неплохо бы уважить его, ремесленника, не только деньгами, но и извиниться (!) перед ним.

Как вы думаете, долго бы прожил подобный… экземпляр? Да, аналогия весьма приблизительная, но поверьте — такое НЕЛЬЗЯ спускать на тормозах — иначе мне в Карфагене просто не жить — ноги начнут вытирать и вполне возможно, что через некоторое время — буквально.

Правила «игры» хорошо всем известны, так что… Менталистика? Нет, проверил — это инициатива скорняков, решивших подзаработать на слишком богатом нелюде, который щедро разбрасывает золото и главное — слишком вежлив (это потому, что слаб!). Ну как не развести такого лоха…

Один из кланов пришлось курировать лично — орки решили осесть в глуши и оглядеться, ну а дальше — «Видно будет». Место выбрали достаточно грамотное — на одной из проток большой судоходной реки, протекающей среди невысоких гор. Скорее даже — холмов. По местным понятиям местность достаточно густо населённая — до ближайшего населенного пункта — меньше трёх дней пути на лодке по парусом… Ну, в небе пути короче, так что добираюсь быстро.

— Овцы нужны, зерно посевное, — перечисляет вожак. Записываю, но потом останавливаюсь…

— Вы сельским хозяйством собираетесь заниматься? На продажу?

— Зачем на продажу, — недоумённо смотрит вождь, — так, самим кушать.

Тут уже трясу головой:

— А зачем тогда зерно и лошади?

— Сажать и пахать, — отвечает орк. Бля… Разговор дурного с тупым…

— На продажу ничего выращивать не собираетесь?

— Нет, зачем, мы все горожане, — благодушно отмахивается вождь, — зато с металлом многие работать умеют. А мы смотрели — здесь руда хорошая, уголь есть. И всё это — фактически открыто, шахты копать не придётся.

Вздыхаю.

— Пошли, — и веду вождя с несколькими любопытствующими за собой. Захожу в воду и стою. Через полминуты любопытные рыбины подплывают, тыкаясь носами в сапоги. Хватаю за жабры и выкидываю на берег. Иду в перелесок, молчаливые орки за мной. Подобранным голышом убиваю какого-то зайцеобразного грызуна.

— Всё понятно? — спрашиваю у орков.

Вижу, что непонятно.

— Вас — меньше сотни. Природа здесь — богатейшая. Двое-трое дежурных могут обеспечивать рыбой, дичью и грибами всё племя, не особо напрягаясь. Зачем вам сельское хозяйство?