Побратимы Гора - Джон Норман

— Я ничуть не жалею её, — разозлился Кувигнака. — Она была груба и жестока. Пусть себе томится, и остаётся недорабыней, в загонах Ваниямпи.

— Ты жесток, — отметил я.

— Я — Кайила, — пожал плечами Кувигнака.

— Возможно, если бы она согнулась пред тобой, голая, моля о милосердии, то тебе захотелось бы отнестись к ней с некоторой мягкостью, — размышлял я.

— Возможно, если бы я решил, что она теперь готова стать женщиной, и хорошо извлекла уроки из своего положения, — проворчал Кувигнака.

— Ага, — засмеялся я, — я вижу, что тебя всё же можно поколебать к великодушию.

— Конечно, — тоже рассмеялся Кувигнака. — Я же — Кайила!

Затем мой друг незаметным жестом указал на Кэнку и Виньелу. Девушка уже была в его объятиях, её голова была запрокинута назад. Она рыдала от удовольствия. Она совершенно забыла о нашем присутствии.

— Также, есть кое-что, что надо сказать той рабыне, — заметил мой друг.

— Ну, попытайся, — предложил я.

Насколько же красива была Виньела, забывшая обо всём на свете в своей беспомощности, удовольствии и любви. Насколько изумительны и красивы женщины в такой момент! Как замечательно владеть ими, быть в состоянии делать с ними всё, что желаешь и любить их! Но также я трезво думал о той, кто однажды была, агентом кюров, моих врагов. Никакие такие удовольствия и радости, её предназначены не были. Вместо этого ей присудили жить среди Ваниямпи. Она была приговорена, к тому, что жалкие мужчины из загона будут блюсти её честь, достоинство и равенство с ними. Ей теперь не познать, радости от того, чтобы бежать голой, с верёвкой на шее. Не быть ей рабыней у бока кайилы её господина. Не почувствовать ей удовольствий, дрожи любви и служения, от осознания того, что тот кого она любит и кому служит, владеет ей полностью. Не для неё теперь чувство удовлетворения от нахождения себя, бескомпромиссно и безвозвратно, в месте предназначенном женщине природой — месте преданной рабыни у ног её господина.

— Мы вернёмся попозже, — бросил Кувигнака Кэнке, вставая.

Вот только, я подозреваю, что Кэнка также как и его рабыня, растворившийся сейчас в удовольствии и красоте, в любви и наслаждение своей женщины, вряд ли услышал нас.

Мы с Кувигнакой, понимающе улыбаясь, покинули его вигвам.

— Где можно найти Ваниямпи?

— На нижнем уровне стойбища, на краю, — ответил Кувигнака, — там, где сток хуже.

— Я должен был догадаться, — усмехнулся я.

— Мы всегда размещаем их там, — объяснил юноша.

— Это понятно.

— Ты собираешься повидать их?

— Да, мне любопытно.

— Даже не думай, что я составлю тебе компанию, — предупредил Кувигнака. — Я не слишком наслаждаюсь обществом Ваниямпи.

— Всё хорошо, я сам справлюсь.

— Встретимся позже в вигваме Кэнки, — сказал Кувигнака.

— Почему? — удивился я.

Я думал, что Кэнка и Виньела предпочли бы остаться наедине.

— Я получил известие от Акихоки, он дружит с одним из Солдат Слинов, что Хси собирается убыть для чего-то сегодня вечером, — усмехнулся Кувигнака.

— Для чего же?

— Я не уверен, но я думаю, что догадываюсь. И мне кажется, что знаю, как мы можем ему помешать.

— И что всё это значит? — спросил я озадаченно.

— Это имеет отношение к измене, — туманно объяснил Кувигнака.

— Я не понимаю, — честно признался я.

— Встретимся здесь, позже, — не стал больше ничего объяснять Кувигнака.

— Хорошо.

— Я Ваша! — услышали мы крик, изданный Виньелой внутри вигвама. — Я Ваша! Мой Господин!

Мы с Кувигнакой улыбнулись, и разошлись по своим делам.

14. Ваниямпи

— Тыква! — радостно воскликнул я.

— Мир, и свет, и спокойствие, и удовлетворенность и совершенство к вам, — отозвался он.

— Я услышал, что в стойбище есть Ваниямпи, — сказал я. — Я надеялся, что это мог бы быть Ты, или другие из Вашей группы.

— Мы доставили овощи нашим владельцам, — объяснил Тыква. — Вы помните Морковь и Капусту?

— Да. Приветствую, вас парни.

— Сладость к вам, — поприветствовал меня Морковь.

— Сладость к вам, — сказал Капуста.

— Кто это? — воинственно спросила темноволосая женщина. Она, также, носила одежду Ваниямпи — длинное, серое платье до середины икр. Её стопы, как и остальных, были обернуты тряпками. Эта одежда совершенно непривлекательна на женщинах, а на мужчинах казалась неуместной и просто глупой.

— Я не думаю, что Вы знакомы с Редькой, — заметил Тыква.

— Нет.

— Кто Вы такой? — строго спросила Редька.

— Редька — возглавляет наш маленький поход в стойбище, — объяснил Тыква, — и первая в нашем доме «Саду Одиннадцать», хотя конечно все мы — одинаковые.

— Конечно, — успокоил я Тыкву.

— Кто Вы? — повторила свой вопрос Редька.

Я присмотрелся к ней. Она была неприветлива, и совершенно очевидно, ужасно нуждалась в хорошей порке.

— Я — Татанкаса, Красный Бык, раб Кэнки, Огненной Стали из клана Исбу — Малых Камней, племени Кайила, — представился я на смеси языков — гореанского и Кайила.

Я продолжал рассматривать её. Она не показалась мне непривлекательной женщиной. Под уродливой мешковатой одеждой, что она носила, просматривалась весьма привлекательная фигурка. Мне сразу стало интересно, как она будет выглядеть раздетая, связанная, стоя на коленях у ног мужчины, и согнувшись под его хлыстом.

— Вы — раб, — отметила она.

— Вы все тоже, — ответил я.

— Мы не носим ошейники, — напомнила она.

— А Вы в них и не нуждаетесь, чтобы вас распознали как рабов, — усмехнулся я.

Она впилась в меня сердитым взглядом. Я продолжил, мысленно раздевать её и бросать к моим ногам.

— Многие рабы не носят ошейники, — заметил я. — Многие являясь рабынями, даже не знают, что они — рабыни.

— Это верно, — согласился Тыква.

— Не разговаривать больше с этим человеком, — приказала Редька, отворачиваясь.

— Сколько времени Вы ещё пробудите в стойбище? — поинтересовался я.

— Мне жаль, — вздохнул Тыква. — Я больше не могу говорить с вами. Таково желание Редьки.

— Почему нет? — удивился я.

— Ваниямпи, как предполагается, верные, услужливые и приятные, — сказал Тыква.

«Ваниямпи» — слово из наречия Кайила, оно означает — «прирученный скот».

— И Редька верная, услужливая и приятная? — спросил я удивлённо.

— На самом деле — нет, — согласился со мной Тыква. — Это — интересная мысль, — он посмотрел на меня заинтересованно, и добавил: — Мы уходим утром.

— Я сказала тебе не говорить с ним, — прошипела Редька, остановившаяся в нескольких шагах от нас.