Ты и небо - Алина Егорова

вернутся назад, в переулок, где Дмитрий оставил машину. Он отвезет ее домой и напросится на чай. Скучно!

– Не устала? – спросил Дима, когда они вышли на улицу со слепящими желтыми фонарями, беспардонно разрушающими нежную задумчивость вечера.

– Нет, – односложно ответила Инна.

– Прогуляемся?

Вышли к каналу Грибоедова и побрели по его гранитной набережной в сторону Казанского собора. По легенде, здесь немудрено заблудиться и как будто бы выпасть из времени. Этот уголок города мало изменился за годы: прежние строгие в своем гордом величии фасады, те же черные овалы ограждения, брусчатка. Вглядываясь в темную, пахнущую дождем гладь канала, Инна чувствовала, как прикасается к прошлому. Подумать только: по этим каменным плитам ступали известные люди, жившие больше века назад!

С антуражно-мрачной набережной парочка шагнула на оживленный Невский с его вечным движением: поток в одну сторону и такой же в противоположную. В сквере у Казанского собора продавали воздушные шары. Внимание Инны привлек один из них в виде самолета с надписью «А-380» на серебристом крыле. Ей только казалось, что Дмитрий держится отстраненно и ничего не замечает. Со словами «Я сейчас!» Огарев ринулся к лотку. Инна догадалась, что Дима решил подарить ей шар. Наверное, в виде цветка или солнца. А может, он вернется с розовым единорогом? Ей стало интересно, шаблонно ли мыслит ее ухажер. Ясновская загадала: если выберет самолет, то, так и быть, она будет к нему сегодня благосклонна и разрешит себя поцеловать. Возможно.

Инна отвернулась, чтобы не видеть процесс выбора, а когда повернулась, то несколько опешила. Что это? – первая мысль, а за ней вторая и детский восторг: «Это все мне?!» На нее надвигалось огромное разноцветное облако из воздушных шаров – Огарев купил в лотке все, что были надуты.

– Ты только не улети! – иронично заметил он, надевая на ее тонкую кисть сплетенный из лент браслет от связки шаров.

– Спасибо, – произнесла девушка с чувством. В связке среди разноцветья других шаров были и роза, и солнышко, и единорог, и (О черт! Придется целоваться!) приглянувшийся ей самолет. – Мне никто не дарил сразу столько шаров!

Это было так трогательно и мило! В порыве радости Инна захотела чмокнуть в щеку своего кавалера. Она, насколько ей позволила воздушная гирлянда, приблизилась к нему, но Дмитрий принял независимый вид, будто бы вручать девушкам шары для него – обычнейшее дело. Хотя, возможно, так и есть. Поймав его отстраненный взгляд, Ясновская сбавила обороты.

Инна раньше и не догадывалась, каково это – нести такую красоту. Ветер разгонял шары в разные стороны, возникла парусность, и исчезла мобильность, а еще нужно было смотреть, куда идешь. При этом появилась легкость, как будто бы шары помогали противостоять земному притяжению.

На них с Дмитрием смотрели прохожие и улыбались. Каждому становилось ясно, что перед ними влюбленные в разгар романтического периода.

Теперь Инна поняла, почему девушки так любят свадьбы напоказ: чтобы кабриолет или хотя бы украшенная цветами и лентами тройка лошадей, обязательно по центральной улице, или катер, но заметный всем, а на нем невеста во всей красе. Раньше Инна лишь скептически улыбалась, слушая о подобных фантазиях хоть той же Моховой. Оказалось, что это до мурашек упоительно – выглядеть счастливой. Казалось бы, связка шаров – такая чушь. Но чушь очаровательная! Шагая по Невскому с глупыми шариками, Инна и в самом деле ощутила себя счастливой.

Пройдя по набережной Мойки, они вернулись к месту, где Огарев оставил машину. И тут случилась незадача: такое большое количество шаров никак не умещалось в салоне.

– Тебе когда лететь? – спросила Инна, заметив, как Дима во время прогулки украдкой поглядывал на часы.

– Через четыре с половиной часа.

– Заграница?

– Минск.

– Надо быть в аэропорту за два часа, – понимающе кивнула девушка. – Еще домой заехать, переодеться. Осталось совсем немного времени. Что же ты молчал?

– Нууу, – протянул Дима. – Все-таки свидание.

– Свидание? – саму себя вслух спросила Инна, задумавшись. Конечно, у них свидание, как бы старательно она ни прогоняла эту мысль. – Пойдем! – Ясновская решительно схватила Дмитрия за руку.

Притащив покорного ухажера на Синий мост, Инна отделила из связки фольгированный самолет, остальные шары протянула Диме.

– Загадывай желание! – предложила девушка.

– Любое? – заинтригованно спросил Дмитрий. Происходящее его забавляло.

– Я загадаю насущное. Иначе забуду.

– Тогда я тоже.

На счет «три» они разжали пальцы, и похожая на огромную гроздь разномастных виноградин связка шаров полетела вверх и вбок. Инна с Дмитрием стояли под прицелом взглядов прохожих и завороженно наблюдали за полетом. Гонимые ветром, шары сначала покружились вдоль реки Мойки, затем их прибило к зданию ГУ МЧС, переметнувшись через которое они растворились в колдовской темноте вечернего неба, на прощание блеснув полярной звездой.

«Принято», – мысленно истолковала этот знак Инна. В тот момент она верила в сказку. Самолет в ее руке ревниво рвался в небо, вторая рука оказалась в ладони Дмитрия – такой теплой и крепкой. Сам Дмитрий стоял позади нее совсем близко, почти вплотную, мятежный самолет бился о его голову надувным крылом.

В машине они целовались – страстно и поспешно, словно вот-вот уберут трап и они окажутся по разные стороны воздушного моста.

– Мы еще встретимся? – по-юношески робко спросил Дима под навесом перед ее парадной. В его стального цвета глазах таилась надежда.

– Конечно! – Инна упорхнула без долгих прощаний, осторожно протаскивая в узкую щель дверного проема А-380 из фольги.

* * *

Инна возвращалась в Пулково из Волгограда. Рейс был разворотным и от того утомительным. Набрали высоту, приступили к обслуживанию. Едва начали разносить напитки, как загорелось табло «Пристегните ремни». Командир по громкой связи объявил о турбулентности. По инструкции проводникам положено занять свои служебные места и пристегнуться. Прерванное обслуживание означает дополнительную работу и сокращение времени на отдых. Но ничего не поделать, инструкции надо выполнять. Потряхивало несильно, Инна знала, что это может быть только началом. Ей уже довелось приложиться лбом о стенку, когда по неопытности она подскочила, чтобы вернуть на место направлявшегося в туалет пассажира. Пассажир удержался на ногах, а у нее на лбу образовалась внушительная гематома, которую потом в течение двух недель приходилось тщательно замазывать гримом. Один раз при прохождении санчасти из-за этой гематомы ее чуть не отстранили от рейса и не отправили на внеочередную ВЛЭК. Так что после того случая Ясновская больше не проявляла неоправданного энтузиазма и работала строго по технологии.

Инна сидела на своей станции в хвосте и смотрела в салон. Самолет мотнуло. Раздались вздохи и одиночные возгласы – в салоне нарастало напряжение. Сама Инна не боялась – на работе ей было