Атлантический океан - Жорж Блон

18 июня 1876 года Джонсон, нагрузив лодку продовольствием и пресной водой, вышел из Глостера, штат Нью-Джерси, а через десять дней отплыл окончательно из Шейк-Харбор в Новой Шотландии. Погода сначала была благоприятной и даже отличной, потом ветер стал свежеть. 7 июля захлестнувшей лодку волной намочило продукты, которые не поместились в крохотном трюме. Их пришлось выбросить и урезать ежедневный рацион. 15 июля Джонсон встретил турецкий трехмачтовик и справился о координатах места: они почти в точности совпадали с его собственными, полученными по счислению. Опыт морского рыболовства не прошел для него даром.

Несколько слов о счислении. Плавать по счислению значит наносить на карту последовательные курсы, принимая в расчет отклонения компаса, ветры и течения. Счислимое место будет находиться в конце этих проложенных друг за другом курсов.

2 августа: шквальный ветер. Джонсон убрал паруса, снял мачту, бросил маленький плавучий якорь, проверил крепления балластин и решил вытянуться в лодке в ожидании затишья. Ждать ему пришлось недолго, волна опрокинула лодку.

Покувыркавшись на волнах, лодка снова пришла в нормальное положение и Джонсону наконец удалось попасть в нее после двадцати минут купания, которые показались ему вечностью, так как волнение на море все усиливалось. Лодка была наполовину залита водой, и ему пришлось вычерпывать ее несколько часов.

– Теперь все мои продукты пропитались водой. Я разложил их на палубе, но в это время начался проливной дождь. У меня осталось лишь несколько хорошо запаянных банок с консервами.

7 августа вновь выглянуло солнце и вместе с ним показался бриг, название которого сверкало в солнечных лучах большими медными буквами: «Альфредон». Через борт перегнулся капитан, оказавшийся англичанином.

– Вид у вас довольно усталый, мой мальчик. Поднимайтесь-ка на судно. Мы подтянем и вашу лодку, если она вам дорога.

Задрав голову, Альфред Джонсон смотрел на мощный борт брига, на лица матросов над ним. В какой чудесной безопасности казались ему эти люди. Да ведь и проплыл он уже вполне достаточно.

– Нет, спасибо, – покачал он наконец головой. – Я остаюсь на своем судне.

Его судно, эта маленькая лодочка! Он согласился принять от них только продукты и пресную воду и долго следил взглядом, как удаляется бриг с его пирамидами красивых прямых парусов на двух высоких мачтах. Вскоре произошла еще одна встреча, на этот раз с итальянским парусником «Принц Ломбарде». Джонсон справился о координатах, которые опять совпадали с его счислением, и тут же прикинул, что до берега ему остается всего несколько дней. И действительно, 10 августа он причалил в маленьком уэльском порту Абенкастель.

В какой бы порт ни прибыло судно, оно должно пройти через все формальности. Хотя судовые документы Джонсона несколько раз подмокали, их все еще можно было прочесть. И они свидетельствовали, что «Сентениел», порт приписки Глостер, действительно отплыл из Шейк-Харбор (Новая Шотландия) 25 июня 1876 года и нигде не делал остановок. Новость эта быстро распространилась, и Альфреда Джонсона торжественно водили из одной таверны порта в другую. Но он решил добраться до Ливерпуля, родины его предков, и снова вышел в море. В Ливерпуль он приплыл 17 августа, и там тоже моряки порта устроили ему торжественную встречу, но Ливерпуль был уже большим портом и большим городом, однако ни один журналист не подумал написать заметку о капитане-матросе «Сентениела». Мир не узнал о его подвиге. Джонсон вернулся домой и снова занялся рыбной ловлей на банках Ньюфаундленда. Дата его смерти никому не известна. В 1930 году его еще встречали в Глостере. Было ему тогда восемьдесят лет и он совсем недавно перестал командовать своей рыболовной шхуной, которую сумел приобрести тяжелым и упорным трудом. Когда с ним говорили о его плавании через Атлантику, он отвечал с веселым смехом, что для него это как воспоминание об отпуске – единственном отпуске, какой он мог позволить себе за всю свою долгую жизнь.

Гораздо большую известность, чем Джонсон, приобрел канадец Джошуа Слокам (родился в 1844 году), и потому что количество пройденных им миль было более внушительным, и из-за его юмора, граничащего порой с эксцентричностью, и еще из-за одной особенности, о которой я хотел бы сказать под конец.

Отец его был служителем методистской церкви и в то же время занимался изготовлением деревянной обуви для моряков. В четырнадцать лет Джошуа поступил подручным кока на шхуну, но его высадили на первой же стоянке, так как он чуть не отравил всю команду. Вскоре он опять уходит в море юнгой, а потом матросом дальнего плавания.

В двадцать пять лет он капитан трехмачтового судна «Аквидек», которое оплатил из своих сбережений и с отцовской помощью. Он брал любой груз в любое место и жил только на своем корабле, а когда женился, жена поселилась с ним в каюте и потом во время плавания произвела на свет мальчика, которому дали имя Виктор. На палубе сушились детские пеленки, когда из-за плохой видимости или неверного маневра Слокам посадил свой «Аквидек» на мель в Паранагуа, в Бразилии. Судно разбилось, груз погиб, но все люди, к счастью, уцелели. Спасти удалось только швейную машину да кое-какие инструменты. С их помощью бывший капитан принялся строить корабль собственными руками. Через несколько месяцев он спустил его на воду и назвал «Либертад». По виду судно напоминало сампан[38]. Джошуа нанял единственного матроса, негра, и с грехом пополам доплыл до Вашингтона, где он бросил якорь 27 декабря 1888 года. Негр мгновенно исчез, опасаясь, как бы снова не пришлось выходить в море на борту ненадежного «Либертада».

– Мне с сыном тут, конечно, оставаться нельзя, – сказала миссис Слокам. – Найди нам какое-нибудь жилье. И что ты собираешься теперь делать?

– Об этом не беспокойся.

С двадцати лет Джошуа привык быть хозяином на корабле, плавать лейтенантом или помощником капитана ему не хотелось. А судовладельцы, конечно, не захотят доверить командование человеку, погубившему свой корабль. Шли месяцы, таяли сбережения. Слокам уже решил наняться мастером на судостроительную верфь, когда встретил одного старого капитана, китобоя.

– У меня есть для вас судно, – сказал ему этот морской волк. – Шлюп. Дарю его вам. Называется он «Спрей».

Сияющий Джошуа захотел посмотреть на свой новый корабль. Он был несколько удивлен, когда щедрый моряк повел его в поле. Там, на подпорках, покрытый брезентом, красовался старый, изъеденный червями шлюп. Целый год пришлось отделывать его заново или, верней, строить новый «Спрей» на основе старого. В конце концов прежним осталось одно лишь название, даже первоначальные документы давно затерялись где-то на таможне. Воскресшее судно, оснащенное как шлюп, было длиной 11 м 30, шириной 4 м 32, высота его борта 1 м 27. На единственной мачте паруса такие же, как у тендера, только без топселя, на носу единственный кливер. Позднее Слокаму пришлось превратить его в ял, приделав у самой кормы еще маленькую мачту с одним латинским парусом.

Шли годы без особых удач и радостей. Однажды Слокам отправился на рыбный промысел и, вернувшись обратно с пустыми трюмами, узнал о смерти жены. Вскоре молодой Виктор почувствовал себя вполне уверенно, чтобы расстаться с отцом, которого считал взбалмошным и незначительным человеком. Слокама это, кажется, не особенно огорчило.

– Мне всего пятьдесят один год, и теперь, когда я лишился семьи, денег мне много не надо. Хорошенько все обдумав, я решил совершить кругосветное путешествие. В одиночку. Семейная и светская жизнь не очень-то мне удалась.

2 июля 1895 года он вышел из Ярмута в Новой Шотландии, направляясь в Европу. Ему всегда казалось, что в обществе он не нуждается, однако очень скоро понял, что одиночество его страшит. Настолько страшит, что он даже боится сойти с ума.

– Тогда я решил петь как можно громче. Так было гораздо веселее. Я старался подпевать ветру и морю, и надо было видеть, как выпрыгивают из воды дельфины, чтобы послушать меня. Я пел известные песни, которые знал с детства. Больше всего дельфинам нравилось «Падение Вавилона».

Через несколько дней пение уже не помогало, а только отнимало силы. Тогда он вообразил, что командует экипажем. Он задавал вопросы и отвечал на них.

– Идти по ветру и курс на юго-восток. Как ведет себя судно, лейтенант?

– Очень хорошо, капитан. Очень хорошо.

Через восемнадцать дней Джошуа Слокам достиг острова Фаял в Азорском архипелаге, где позволил себе роскошное пиршество. «Сливы и местный сыр», как расскажет он потом. Не обошлось, видно, и без рюмочки. Не отдохнув как следует, Слокам снова вышел в море и заснул на палубе «Спрея». Ему приснилось, что вместо него у руля стал рулевой с «Пинты», корабля из флотилии Христофора Колумба. Все же в ночь на 4 августа он прибыл в Гибралтар. Дальше путь его вокруг света должен был идти через Суэцкий канал, затем Индийский океан и Тихий. Но в одной таверне Слокам слышал, как матросы говорили о пиратах, рыскавших в Красном море.