Мертвые не умирают (сборник) - Светлана Алешина

«Следовательно, с самого начала мы имеем три пары подозреваемых: Наташа – ее муж, Алена – Алексей, Хряп – Доллар», – подытожила мысленно Лариса.

Теперь что касается возможностей. У Наташи они отсутствовали полностью, так как они уехали домой еще до того, как Каменская получила загадочную телеграмму, что, по сведениям милиции, подтверждает и домработница Люда, и соседка, сидевшая с их сыном до десяти вечера. У Зайцевой и Серебрякова были и мотивы и возможности. Поэтому сейчас и приходится сидеть бедной Алене за решеткой, а Алексею до сих пор скрываться у Котенко. Единственная загвоздка только в одном: зачем бы им оставлять труп в спальне Каменской, если все знают, что та уехала, а их вполне могли видеть входящими туда. Нет, уж очень это похоже на то, что эту парочку просто подставили.

У бандитов – алиби, по утверждению Карташова, стопроцентное. Но тут-то и начинается самое интересное.

И заключено это самое интересное в пропавшей статуэтке. И в пропавшем после посещения дома Каменской господине Паршине. И возникает цепочка: Паршин – Хряп – Каменская, связанная через статуэтку.

Однако Хряп не убивал Каменскую, так как в момент ее смерти находился совсем в другом месте – в ночном клубе «Новая волна», что подтверждают масса свидетелей. Значит, у него был сообщник, имевший возможность совершить это преступление. И им не может быть его друг Доллар, так как он находился вместе с ним и имеет такое же неоспоримое алиби.

Но вполне может быть другой персонаж, связанный с Хряпом каким-то загадочным тайным делом, о чем последний, по его собственным словам, уже жалеет. И герой этот, вернее, героиня – не кто иная, как Орнагын Абдугалиевна Кандабурова.

Лариса затушила «Кент» и взволнованно заходила по кухне. Если ее предположения верны, то именно Орнагын и является тем самым недостающим звеном в цепи.

Горбунья-приживалка – единственная из близких к Каменской людей, кого даже милиция не заподозрила. Это хитрое создание смогло провести всех полным отсутствием каких-либо видимых мотивов. Хотя как раз возможностей у нее было больше, чем у кого-либо другого. Так как передвигаться по дому, не возбуждая ни у кого подозрений, ей было значительно проще, чем всем остальным. Все знали, что именно она ведет все хозяйственные дела Каменской.

Итак, новая цепочка: Паршин – Хряп – Орнагын – Каменская. Останется только доказать связь между крайними ее звеньями, и круг замкнется. Тогда можно будет выпустить Зайцеву и арестовать настоящих преступников. Хотя если бравый Карташов в чем-нибудь и прав в этом деле, так это в том, что горбатого могила исправит.

Но делать все равно нечего. Надо допивать кофе и опять отправляться к нему на поклон.

В городском Управлении внутренних дел, куда Лариса приехала спустя час после окончания своих размышлений, сначала очень повезло. На входе дежурил младший лейтенант Денис Нефедов, знавший ее как подругу Карташова. Поэтому приветствовал он Ларису широкой улыбкой.

– А Олег Валерьянович у себя? – спросила она.

– Конечно, проходите, – сказал Денис, делая приглашающий жест рукой.

– А он не очень занят? – помедлила Лариса у двери, не решаясь зайти из-за последнего своего разговора с капитаном.

– Ну, как будто вы не знаете, что для вас Карташов свободен всегда, – усмехнулся Денис, воспринимая Ларисину фразу как проявление кокетства.

Однако стоило Ларисе лишь перешагнуть порог кабинета своего давнего друга и любовника, как он сразу стал доказывать ей, как не прав был веселый лейтенант, оценивая его отношение к Ларисе.

Не подавая вида, что он удивлен появлением Ларисы у него, Карташов указал ей на стул и сухо сказал:

– Присаживайтесь и подождите немного. Я очень занят.

Но Лариса давно считала себя вышедшей из того возраста, когда люди ловятся на подобные уловки.

– Подождут тебя твои дела пять минут, – решительно заявила она, прямо приступая к делу. – Мне нужна только фотография Паршина. И я сразу уйду, не буду тебя больше отвлекать.

– А может, тебе дать еще ключ от сейфа, где все нераскрытые дела лежат? – ядовито поинтересовался капитан. – Так возьми, мне для тебя ничего не жалко!

– Знаю, – спокойно ответила Лариса. – Давай так. Сейчас ровно два часа. Ты мне даешь фотографию. Я приезжаю к тебе сюда к концу рабочего дня, скажем, часов в пять, и предоставляю свою версию убийства Каменской и исчезновения Паршина. И если ты с ней не согласишься, я обещаю никогда не браться за расследование никаких дел, даже если в преступлении обвинят моего собственного мужа. Такой расклад вас устраивает, Олег Валерьянович?

Карташов поднял голову от бумаг, внимательно посмотрел на Ларису. Потом встал, открыл сейф и достал оттуда фотографию…

…Через пятнадцать минут Лариса уже подъезжала к дому Котенко. Конечно, логичнее было бы показать фотографию Люде, которая первая и заговорила о коллекционере в доме Каменской. Но для этого нужно было ехать в особняк, где состоялась бы встреча с Орнагын, а Ларисе не хотелось чрезмерно частыми посещениями вызывать подозрения у хитрой казашки.

Поэтому Леша Серебряков был единственным человеком, кто мог сейчас помочь Ларисе. Правда, на телефонные звонки в квартире Котенко ей никто не отвечал, но это было понятно – Серебряков ни с кем не хотел разговаривать.

Намного хуже было то, что никто долго не отвечал и на звонок в дверь. Но стоило Ларисе прокричать: «Алексей, открой. Это я, Лариса Котова!» – как за дверью кто-то зашуршал, затем в ее проеме возникла голова Серебрякова.

Алексей затравленно прошептал:

– Только тихо!

Лариса прошмыгнула внутрь и очутилась в знакомой квартире.

Очень мало изменилось здесь с ее прошлого посещения. Только кофе и бутерброды на столе заменила бутылка красного вина и коробка конфет «Ассорти». Значительно большие метаморфозы претерпел сам поп-певец: он сильно похудел, побледнел и выглядел потерянным.

– Вот видите, до чего дошло, – жалобно сказал он, указывая на бутылку. – Сижу один, спиваюсь помаленьку. Может, составите мне компанию?

Лариса отрицательно покачала головой. В ее планы это не входило.

– Жаль, – огорченно продолжал Серебряков. – А знаете, я ведь вас за поклонницу принял. Вы не поверите, милиция меня до сих пор ищет, а фанатки уже давно нашли. Вот письма под дверь подкладывают.

Алексей поднял с пола сложенный листок, вырванный из школьной тетрадки, и противным голосом прочитал:

– «Милый Алешенька, приезжай быстрее, как ты давно обещал мне и нашему с тобой сыночку Никите». Тьфу!

И листок полетел на пол.

– Да, а вот Алене сейчас, наверно, совсем не до поклонниц, – заметила Лариса, пытаясь хоть как-то мобилизовать совсем расклеившегося парня. – Она даже признание уже готова подписать.

– Что? Признание?! – поразился Алексей. – Но я же точно знаю, что это не она! Не она, понимаете?

– Я-то понимаю, – заметила Лариса. – Но милиции этого мало. Ей доказательства нужны!

– Они, наверно, били ее, – ужаснулся Алексей. – У них же тоже нет доказательств. Не может быть! Или, знаете что… – Он остановился, видимо, пораженный собственной мыслью. – Я знаю, почему она это делает. Она, наверно, думает, что это я Каменскую убил. Вот и выгораживает меня!

Алексей схватил пиджак, висевший на спинке стула, и судорожно стал натягивать его на себя.

– Я сейчас же поеду в милицию и скажу, что это сделал я, – заявил он.

– А разве это ты? – безразлично спросила внимательно наблюдавшая за ним Лариса.

– Нет, конечно, – возмутился Серебряков. – Но надо же Алене помочь.

– Успокойся и сядь, – сказала Лариса, почти силой усаживая его в кресло. – Этим ты Алене не поможешь. И потом, скажи: зачем ей брать на себя твою вину, если вы просто друзья? – усмехнулась она.

– Ну и что? – замялся Алексей. – Может, она из дружеских побуждений? Разве этих женщин поймешь?

Но Лариса не стала его больше мучить, переходя к делу, ради которого, собственно, и пришла сюда:

– Вот, посмотри, – показала она ему фотографию Паршина. – Ты видел когда-нибудь этого человека? Вспомни, может быть, он заходил к Каменской?

Алексей только бегло взглянул на фото и сразу же снова поднял глаза на Ларису.

– Ну да, я видел его как-то у Ирины, – ответил он. – А это кто?

– Так, коллекционер один, – ответила Лариса. – Правда, Орнагын утверждает, что к Ирине он заходил, чтобы сосватать за нее своего молодого племянника.

Лицо Алексея покраснело, он опять вскочил с кресла и нервно стал расхаживать по комнате, мерял ее крупными шагами.

– Я всегда подозревал, что для Каменской я просто красивая игрушка! – с горечью говорил он. – Но чтобы найти себе еще одну такую же вещь! Такого цинизма я от нее не ожидал. Я все надеялся, что она хоть немного любит меня. А вот истинную любовь-то не замечал! А она ведь была, была!

Лариса сидела молча, понимая, что надо дать молодому человеку выговориться и что помочь ему сейчас можно, только спокойно выслушав его.