Бледная графиня - Георг Борн

«Мой дорогой старина Брассар! Получите деньги по приложенному к письму чеку у банкира Фульда, это мой долг Вам. Не отказывайтесь, я хочу, чтобы Ваша старость была безбедной. Зайдите к моему знакомому, глазному врачу Мэндрину, передайте ему мой поклон и просьбу вылечить Ваши глаза. Надеюсь, что при встрече найду Вас в добром здравии.

Расположенный к Вам…»

Вместо подписи следовал знак, которого непосвященный не мог бы понять.

Гаген вложил чек и письмо в конверт и написал адрес:

«Г-ну Брассару, улица Гренель, дом 14. Париж».

Запечатав конверт, он протянул его Милошу, который снова завернулся в свой плащ.

— По пути в гостиницу ты встретишь почтовое отделение. Отправь оттуда это письмо.

Милош взял свою шляпу, чемодан и, поклонившись Гагену, поспешно вышел.

Оставшись один в кабинете, Гаген несколько мгновений пребывал в задумчивости.

«Какое горе! — размышлял он. — Боюсь, что этот юноша принесет мне еще больше горя и мучений, чем я терпел до сих пор. Но что бы там ни было, он — мой сын, плоть от плоти моей… Дай Бог, чтобы не случилось чего-нибудь похуже этого первого удара, который обрушился на меня так внезапно».

На следующее утро Гаген отправился проведать Бруно. Состояние здоровья молодого человека улучшалось с каждым днем. Скоро он мог оставить госпитальную палату.

Бруно уже знал обо всем, что случилось с Лили. Гаген недавно рассказал ему о бедственном положении девушки. Очень возможно, что горячее желание помочь ей и ускорило выздоровление.

Итак, Гаген нашел Бруно в отличном состоянии. Рана зарубцевалась. Прежде всего, молодой человек выразил горячее желание тотчас же, как только выйдет отсюда, отправиться в заведение Святой Марии, чтобы навестить Лили.

Конечно, следовало бы еще немного повременить с подобной поездкой, потому что малейшая простуда могла дать тяжелые последствия, но Гаген понимал, что удерживать юношу бесполезно. Не в состоянии освободить свою дорогую Лили, он хотел, по крайней мере, утешить ее своим посещением.

За время болезни он еще больше сдружился с Гагеном, неутомимые заботы которого ускорили его выздоровление, и всей душой привязался к этому загадочному человеку, несмотря на значительную разницу в возрасте. Со своей стороны Гаген отвечал ему полной взаимностью.

Они условились, что как только Бруно будет разрешено выписаться из госпиталя, поездку к Лили они совершат вместе. Разговор их прервало появление Блюма и Ильменау, которые пришли навестить Бруно и были очень обрадованы тем, что он уже встает с постели. Оба горячо поблагодарили доктора Гагена за его заботу, на что тот отвечал с обычной сдержанностью и вскоре поспешил уйти, сославшись на то, что ему необходимо навестить своих больных.

Домой Гаген возвратился только к вечеру, усталый и продрогший. Экономка подала ему ужин. Потом он удалился в свой кабинет, где уже горел камин.

Когда на улице совсем стемнело, раздался звонок в дверь. Это был Милош.

— Как ты скоро! — воскликнул Гаген.

— Я пришел с донесением, ваша светлость.

— Ты уже побывал в замке?

— Да, с утра. Графиня поговорила со мной и приняла к себе на службу.

— Могу предположить, что ты был осторожен с ней в твоих ответах. Управляющий фон Митнахт все еще там?

— Точно так, ваша светлость. Он живет в замке на нижнем этаже, но мне пока что не удалось его увидеть.

— Где тебя поместили?

— Домик прежнего лесничего оставлен для его матери и сестры. Мне дали комнату на первом этаже замка, рядом с комнатами управляющего, — отвечал Милош.

— Прекрасно! — воскликнул Гаген. — Все идет по плану. Слышал ли ты какие-нибудь разговоры о погибшей молодой графине?

— Слышал от прислуги, ваша светлость. Молодую графиню поместили в семейный склеп.

— У графини была молочная сестра Мария Рихтер. Не слыхал ли ты что-нибудь о ней?

— Это та молодая девушка, что уехала в Америку?

— Да, именно так. Ты должен с большим вниманием прислушиваться ко всем разговорам о ней.

В эту минуту снова раздался звонок в дверь. Экономка пошла открывать.

— Уйди в соседнюю комнату, — приказал Гаген Милошу.

Едва егерь удалился, как в кабинет, предварительно постучав, вошел инспектор полиции Нейман.

— А, это вы, — сказал Гаген. — Когда возвратились?

— Сегодня утром, — ответил Нейман и, вдруг замолчав, настороженно глянул на приоткрытую дверь в соседнюю комнату. За ней он заметил какую-то тень.

Ни слова не говоря, он жестом обратил внимание Гагена на это обстоятельство.

— Ах, вот оно что, — засмеялся Гаген. — Это мой секретарь Милош, который приехал вчера из Парижа. Он пришел ко мне с докладом и никак не мог подумать, что его случайная тень вызовет чье-то подозрение. Милош — мой доверенный человек, господин инспектор, я прошу вас говорить при нем все, что вы хотите мне сообщить. Это даже хорошо, что он будет присутствовать при нашем разговоре, так как отныне он будет жить в Варбургском замке и там помогать нам с вами… Иди сюда, Милош.

Милош тотчас повиновался, и Гаген представил его инспектору, после чего разговор продолжился.

— Вы приехали из Гамбурга? — спросил Гаген инспектора.

— Точно так, из Гамбурга.

— И вы, несмотря на все старания, ничего не смогли узнать, не так ли?

Инспектор вопросительно взглянул на Гагена, как будто эти слова навели его на новую мысль.

— Может быть, ваша светлость… — нерешительно начал он.

— Вы хотите сказать, что я сам что-нибудь узнал? — с улыбкой произнес Гаген. — Да, я думаю, что нам незачем больше искать.

— Как понять эти слова, ваша светлость?

— В самом прямом смысле, раз вы ничего нового не узнали о Марии Рихтер.

— Я просил бы вашу светлость сообщить, что произошло здесь в мое отсутствие.

— Мария Рихтер собиралась в Англию или даже в Америку, но я полагаю, что она не уехала так далеко. В пропасти нашли труп — по всей вероятности, он принадлежит ей, но его хотят выдать за труп молодой графини.

Нейман удивленно покачал головой.

— Дело становится все необычней и запутанней.

— Мое предположение пока что из области догадок, — сказал Гаген, — и не имеет доказательств. Во всяком случае, до тех пор, покуда мы точно не узнаем, куда уехала из Гамбурга Мария Рихтер. Я говорю это, основываясь лишь на моем убеждении и на восклицании, вырвавшемся при виде трупа у той, которую я считаю графиней. Слушай внимательно, Милош, это касается твоего задания. Ты только что говорил мне, что тело графини перенесли в склеп. Но это не графиня, а ее молочная сестра, которая имела с ней некоторое сходство. Учти это обстоятельство. А теперь скажите мне, господин инспектор, что вы узнали за это время?

— Мне кажется, что я почти нашел доказательства отъезда Марии Рихтер в Америку, — заявил инспектор.

— Это было бы, положительно, чудом… Говорите же.

— Я ждал возвращения парохода, на котором Мария Рихтер уехала из Гамбурга в Нью-Йорк… Наконец он пришел. Это пароход «Фризия». Сейчас же по его возвращении я отправился наводить справки и выяснил, что один богатый американец, долгое время живший с семьей в Европе, возвратился назад в Америку и увез с собой гувернантку-немку. Имени этой гувернантки мне узнать не удалось, а американца зовут мистер Кингбурн, и он жил в Бонне.

— Значит, он выехал из Бонна сначала в Гамбург, а затем уже в Америку?

— Да, ваша светлость. Следовательно, Мария Рихтер, если это была она, выехала из Гамбурга вначале в Бонн, жила там некоторое время, пока не устроилась гувернанткой в семью мистера Кингбурна, а затем уже выехала с семьей американца снова в Гамбург, где они и сели на пароход «Фризия». Я разговаривал с одним из членов команды «Фризии». В свое время он имел некоторые контакты с американцем и его семьей и запомнил молодую гувернантку, которая, судя по описанию, очень походила на Марию Рихтер. Но имени он не знает, так как к девушке все обращались просто «мисс». Она была постоянно задумчива и один раз в разговоре упомянула о том, что у нее никого нет в Европе из близких и потому она навсегда распрощалась с ней.

— Странное совпадение, — пробормотал Гаген.