Не дерзи! (СИ) - Дюран Хельга

Я не ответила, прислушиваясь к ощущениям. Туго, непривычно, некомфортно, но, нет, не больно. Не дождавшись от меня ничего вразумительного, Антон начал двигаться во мне. Снова ничего не добился.

– Отлично! Становись на колени! – приказал он. Подхватив меня под животом, помог принять мне желаемую позу. – Прогни спину!

Антон нажал мне на поясницу, заставляя выпятить попку. Я была сейчас как безвольная кукла в его руках, которую он сгибал, двигал, ставя так, как ему нужно. С членом в заднице инициативу особо не проявишь, так что оставалось довериться ему.

– Ноги шире! – последовала от него очередная команда. – Заебись!

Одной рукой Огнев взял меня за шею, придавив намертво к кровати, а вторую просунул под мой живот, чтобы ласкать складки. Я застонала, чувствуя движения сразу в двух своих дырочках. Возбуждение во мне ширилось и росло. Я зажмурилась от напряжения, поймав себя на том, что сама подаюсь мужчине навстречу. Антон двигался медленно и осторожно, нежно, как и обещал, но я уже жаждала большего.

– Антон, пожалуйста, – всхлипнула я. – Еще, боже!

Он только усмехнулся в ответ, и начал долбить меня жеще и яростнее.

Я кончила, едва устояв на ногах, до боли комкая простынь в руках. Антон подхватил меня за бедра, не давая упасть на постель. Шлепок по ягодицам, а затем еще один, привели меня в чувство. Мужчина приподнял мою попу в исходное положение, вцепился пальцами в ягодицы и толкнувшись в меня еще несколько раз, тоже кончил, рыча и матерясь, как будто конец света наступил.

Он освободил меня от своей плоти и разжал руки. Меня повело, и начала заваливаться на бок.

– Тише-тише! – поймал меня мужчина, осторожно укладывая на постель.

Я наконец-то открыла глаза и посмотрела на Антона. Он тоже смотрел на меня. В его взгляде было столько нежности и радости, что мне снова поплохело. Я уже решила, что завтра ухожу от него. Нечего на меня так смотреть! Он убрал с моего лица прилипшие мокрые пряди и провел по щеке рукой.

– Как ты, мелкая извращенка? Пить хочешь? – с улыбкой спросил он.

Говорить я не могла, только кивать. Антон налил мне остатки шампанского и протянул бокал. Я осушила его залпом, жажда была дикая. Мужчина сделал то же самое и со своим бокалом.

– Спасибо! – выдохнула я, и Антон иронично изогнул бровь. – Ты обещал, что я скажу спасибо. Вот... А говорил, что массаж не умеешь делать?

– Клянусь, делал в первый раз! – побожился Огнев, прикладывая руку к груди для убедительности. – Пойдем-ка я тебя вымою, грязная девчонка!

Антон с легкостью подхватил меня на руки, а ведь я никакая не маленькая, как он меня называет. Я нормально питаюсь, на диетах не сижу, в отличие от него.

– Я не хочу мыться! Я хочу полежать! – запротестовала я.

– Помоешься, поешь, а потом лежи, сколько влезет! – настоял Антон, продолжая тащить меня в ванную. – Надо покушать, Настя, ты мне сильная нужна!

47. Антон

– Антон, давай, теперь ты сверху! – потребовала Настя, еле ворочая языком от усталости.

Не пьяная, а язык заплетается! Еще бы, столько им сегодня пришлось поработать!

Девка приголубила две бутылки шампанского в одно лицо, и хоть бы что. Настя пьет, как конь, и трахается, как конь! Уже ноги ее не держат, но она продолжает цепляться за мой член. Вот, где жадоба!Какой бес в нее вселился? Говорю же, Сатана!

Вот это я замариновал сочную курочку! И отжарил! До хрустящей корочки! Я настолько охуенный, что она совсем голову потеряла? Да, детка, я такой!

– Спи уже, а? – ласково бурчу я ей, помогая удобнее устроиться на моей груди.

– Слабак! – выдает она, шмыгает носом и тут же отрубается.

Дать ей щелбан? Или по жопе? Так бы и съел эту вредину!

Я слышу ее мирное сопение и облегченно вздыхаю. Боже, наконец-то я в безопасности! Я уже пощады решил просить, как позорник! Умаялась, бедняжка? Думаете, я не умаялся? Курить охота, а встать не могу. Мы же с соплей весь день прокувыркались. Нагибал ее везде, где только можно было. Или она меня?

Да какая, к черту, разница? Я с таким упоением еще никогда не ебался! Добрался, как алкаш до коньяка двадцатилетнего. До сих пор ведет, как пьяного, хотя я, как раз, один бокал и выпил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это день был таким упоительным!

Горячий испанский танец – вот, что это было! И в этом танце вела партнерша, а партнер подстраивался под ритм, ведомый ей одной.

Это было настолько же прекрасно, насколько и непривычно. Я всегда брал, хапал, драл, имел! Властно и жестко! Вертел партнершу, как хотел, не вникая в ее желания и настроения. Захотел минет – соси! Захотел анал – раком становись! Голова болит? Давай, не в голову!

И всех все устраивало. Я наслаждался этой странной властью над женщиной, ее покорностью, безотказностью и готовностью выполнять все мои прихоти в постели с полуслова. Господи, что бабы во мне находили? Неужто им так нравилось?

С Настей было с точностью наоборот. Она мною даже не командовала, ей было достаточно намекнуть мне на то, чего ей хочется, повлечь меня за собой, хоть жестом, хоть взглядом. Это я понимал ее желания с полуслова.

Хочешь сосать? На, пососи! Массаж, анал, куни? Ради бога!

Мне не нужно было ее брать, не хотелось, чтобы она прогибалась под меня или подстраивалась. Это я стремился дать ей что-то. Подарить частичку своего сильного, опытного, терпеливого, мужского, чтобы женщина в ней заиграла новыми красками. Чтобы раскрылась она со всех сторон для себя, для меня, для нас обоих.

Если еще утром, вламываясь к ней в комнату, я руководствовался желанием задобрить девчонку своим хером, то к вечеру моя тактика захлебнулась, а стратегия вышла в окно.

Не было логики в том, что я делал, держа соплю в своих объятиях. Я отпустил вожжи и ситуацию, и просто наслаждался тем временем, что было у нас. Не держал под контролем ни свое, ни ее поведение, мы болтали обо всякой ерунде, хохотали и ели руками прямо из сковородки. И это было охуенно!

Мне представилась редчайшая возможность стать для Насти, своего рода, учителем в сексе. И эта девочка оказалась способной и благодарной ученицей. А я, в свою очередь, учился у нее внутренней красоте и чувственности.

Учился нежности, неторопливости. Учился ласкать, не только руками, но и глазами, и словами. Столько невероятных слов вертелось на моем языке, что не нужны мне были эти сраные «300 фраз во время секса». Мне вообще ничьи подсказки не были нужны.

Просто было нужно время, чтобы почувствовать эту девочку своим внутренним Я. Приноровиться к ней, привыкнуть, понять, что она за фрукт. Нет, не фрукт – цветочек, который я откопал на СТО, отмыл, приласкал и бережно сорвал. Теперь буду хранить его от всех невзгод, лелеять и поливать, чтобы не засох.

Я уже столько бабок в нее впулил, столько нервов она мне вымотала... Я лишился сна и местами волос! И в то же время, я никогда не был счастливее, чем сейчас!

Мое желание жениться только укрепилось во мне. Настя прекрасная хозяйка, добрая, умная, она будет прекрасной мамой для моих детей.

Маленькие девочки с такими же белоснежными волосами, как у Сатаны, запрыгали по моей кровати.

Леночка и Светочка в миленьких розовых платьицах скакали, как зайчата, а я ловил их и подбрасывал в воздухе над собой, слушая их восторженные визги.

Надо познакомиться с ее брательником. Типа руки Настиной попросить, раз он такой невъебенный перец для нее. Для Насти важно его одобрение, раз он ее воспитывал с малолетства. Видно, что мужик в авторитете. Может, он мне че подскажет, как малую угомонить? Секретом поделится с зятем?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Смотрел я на нее, такую живую, нежную, податливую, и насмотреться не мог. Почему она в жизни не такая? Как будто бунт у нее внутри против меня, заговор какой-то, революция. Сам Колчак внутри нее засел против моей Советской власти. Когда она признает мое главенство и первенство? Долго мне мучиться и ждать? Да я всю жизнь готов, только бы вдыхать запах ее, чувствовать дыхание ее на своем плече, в глазах ее тонуть. А когда она улыбается, я к ногам ее готов упасть и ноги ее целовать.