Власть книжного червя. Том 2 - Kazuki Miya

а также запеченная курица с зеленью. Гил и Делия поочерёдно подходят к столу, чтобы подавать блюда и забирать остатки еды. Фран же освобождён от этой работы, поскольку он будет заниматься доставкой благословения богов в детский дом, а после будет сопровождать меня в библиотеку.

— Сестра Мэйн, я отправлюсь в детский дом, чтобы передать благословения богов. — сказал Фран.

— Пожалуйста. — ответила я.

Телега стоявшая снаружи, была плотно загружена ещё тёплыми остатками супа, хлеба и курицы. Из-за большого веса телеги, Гил и Делия не могут сдвинуть её с места, поэтому вся надежда на Франа.

— Ох? Фран уже ушёл?

Вскоре после ухода Франа, Гил вышел из кухни, неся курзину с парой булочек. Когда он увидел что телега исчезла, его глаза опустились на корзинку.

— Что случилось, Гил? — поинтересовалась я.

— Делия сказала «Как будто всё это поместится в твоём желудке, угх!», так что я подумал, раз уж повара сегодня приготовят новый хлеб, то было бы правильно положить остатки моего в телегу.

— Думаю, что благословения богов лишним не бывает, согласен? Раз уж так, то не лучше ли тебе самолично сходить в детский дом?

— Точно, так я и поступлю. — уверенно сказал он.

Гил, наполненный решимости, ухватился покрепче за корзинку и засиял улыбкой. У него не так уж и много еды, но уверенна, что сироты будут рады.

— Эй, Гил, — сказала я, — может мне пойти с тобой? Я никогда не видела детский дом изнутри.

— Я покажу тебе каждую мелочь в нём! Мне известен короткий путь. Следуй за мной!

Гил ведёт меня. Мы направляемся в детский дом.

Не стоит забывать, что фактически, мои владения расположены в здании детского дома, так что время от времени, нам по пути попадаются маленькие дети. До этого момента, мне ещё не встречались столь маленькие дети. Я видела уже крещёных детей, примерно одного возраста с Делией и Гилом, которые вовсю занимались такими вещами как уборка коридоров и культовых залов, стирка и уход за скотом. Эти же дети, некрещёные — для меня в новинку.

— Так, — сказал Гил, — мы пойдём по пешеходной дорожке, которая огибает здание и является самым коротким путём ко входу. Кстати, транспортировка телеги по ступеням — дело тяжёлое и долгое, так что мы вполне можем обогнать Франа.

Гил, выглядящий так, словно ему не терпится выдать чей-то потаённый секрет, быстрым шагом двинулся ко входу. Что касается меня, если ему действительно известен самый короткий путь — это будет на руку, ведь в таком случае получится сэкономить то небольшое количество сил, которыми я располагаю.

Мы идём вдоль здания и достигаем лестницы перед молитвенным залом. Шагая по ней, нас накрыл лучистый солнечный свет, который попадая на белый камень ступенек, делает их ещё более белоснежными. Мне не выпадало возможности побывать тут в разгар полуденного солнца, поэтому я только сейчас в полной мере ощутила настоящую, летнюю жару.

— Столовая детского дома располагается в том же здании, что и женское общежитие. Также, в женском общежитии, пребывают все дети, которые ещё не были крещены. Помимо некрещёных детей, там ещё живут жрицы в серых робах, не являющиеся помощниками. Когда мальчики вырастают и их крестят, они отправляются в мужское общежитие. Маленьким детям слишком сложно ходить куда-то, чтобы получать еду, именно поэтому столовая находится в том же здании, где они проживают. Разве это не логично?

— Хм… — задумчиво произнесла я.

Под рассказы Гила о детском доме, мы проходим по лестнице, направляясь к женскому общежитию. В одной из его стен, располагается секретный вход. Похоже, этот вход закрывается не изнутри здания, а снаружи. Выглядит так, словно это нужно не для предотвращения проникновения, а для пресечения попытки к побегу.

— Никто кроме меня не знает, что здесь можно пройти. По ту сторону, дверь неотличима от стены, а также её нельзя открыть.

— Если это так, как ты узнал о ней?

— Однажды, когда я был совсем ребёнком, посреди ночи, я увидел что эта дверь была открыта. Снаружи доносился чей-то подзывающий голос, на который откликнулась жрица в серой робе. Она вышла, и я тоже хотел выйти, но только приблизившись к проходу, дверь закрылась прямо перед моим лицом. В те времена я мечтал побывать на улице, поэтому подумал, что кто-то пришёл вытащить меня отсюда.

Гил, с глазами полными ностальгии, кладёт корзину у своих ног, приступая к открытию засова. Такое чувство, что дверь намертво проржавела, поэтому он прилагает всю свою силу, чтобы открыть её.

Только дверь открылась, как на нас хлынул поток горячего, грязного воздуха. Рефлекторно, я начала махать ладошкой около носа, прогоняя противный запах. Поняв тщетность этого действия, я, с отвращением на лице, заткнула нос. Гил, с таким же выражением, сделал то же самое. Хоть я и привыкла к городскому зловонию, это смрад — намного гаже, чем я могла бы вынести.

Дверь широко распахнулась, так что теперь я вижу, что находиться внутри. Голые дети, лежащие на грязной соломе, от которой несёт дерьмом и мочой, смотрят безжизненными глазами прямо в потолок. Похоже помещение не имеет окон, поэтому внутри очень темно и мрачно.

— …Благословения богов?

Почуяв запах хлеба, маленькое тело ребёнка, кожа которого была покрыта чём-то чёрным, с отчаянным взглядом принялось ползти к нам, издавая при этом хрипящий звук.

Я видела подобное только по телевизору или на фотографиях, где изображены страдающие африканские дети. Видя как этот ребёнок ползёт ко мне, первое что я ощутила, не жалость, а страх. Замерев на месте, не в силах проронить и слова, меня охватил ужас, а мои зубы начали дрожать.

— Н-н-ет… — Начала плакать я.

Гил, ошеломлённый от моей реакции, ринулся закрывать дверь. Некоторое время, от двери доносились звук, будто в неё бьёт человек, у которого совсем нет сил.

Только я подумала, что сбежала от страха, как образы этой немыслимой сцены, увиденной в общежитии, стали всплывать у меня в сознании. Мой разум стал угасать. Я упала в обморок.

Очнувшись, я уже находилась в своей комнате. Пошевелив рукой, я почувствовала, что лежу на чём-то твёрдом. Это была хорошая, добротная кровать, совсем