Хладнокровный ублюдок, яростно рвущий аристократов - Геннадий Борчанинов

Лезть в чужое поместье… Должно быть непросто. Но иного выхода я попросту не видел. Или я, или они.

И поэтому я уверенно вышел из «Патриота» и подошёл к высокому забору, внимательно глядя на видеокамеру, рядом с объективом которой подмигивал красный светодиод. А потом взбежал по забору вверх, как по лесенке, перемахнул его одним движением и приземлился в саду, уже внутри периметра.

Видеокамера меня точно видела, и охрана наверняка подняла бы тревогу, даже если бы я просто приблизился к периметру, но пока всё было тихо. Никто не бежал навстречу с автоматами или даже с дубинкой, проверить, что это за шум. Я притаился в кустах, чтобы разведать обстановку.

Усадьба графа целиком была окружена садом, ухоженным и подстриженным, диковинные цветы и деревья, каких я раньше не видел, тянулись насколько хватало взгляда. Я вспомнил, что Петруша был Зелёным. Его отец, наверное, тоже. И уж они, в отличие от барона Остермана, не гнушались использовать магию для возделывания сада. Тут и деревья могут быть одним из рубежей охраны, чего уж там.

Сотрудников службы безопасности, впрочем, видно не было. Ни у ворот, ни у забора, ни где-то ещё. Так что я принял решение продвигаться к дому.

Смеркалось. День выдался долгий и насыщенный, и что-то мне подсказывало, что вечер будет таким же. Я крался по лабиринту из зелёных насаждений, старательно держась в тени. Надо было взять костюм того охранника, и можно было бы пройти куда угодно, не таясь, но хорошая мысля, как всегда, приходит опосля.

Помимо самой усадьбы, где проживал непосредственно граф, на дворе виднелись различные хозяйственные постройки, гараж на несколько автомобилей, домик для прислуги, гостевой домик, русская баня, и так далее. Мне всё-таки нужно было в усадьбу. В кабинет графа.

Я избегал абсолютно каждой тени. Садовника, поливающего клумбы, я обошёл десятой дорогой. В остальном усадьба казалась если не брошенной, то покинутой. Скорее всего, большая часть охраны сопровождала графа на званом ужине.

Наконец мне удалось приблизиться вплотную к дому, заглянуть в окно. Шторы были закрыты, но я сумел различить очертания небольшой столовой. Здесь, наверное, я и попытаюсь забраться. Чёрный ход наверняка охраняется не хуже парадного, поэтому так, через окно, как вор.

Само собой, окна были закрыты, но для меня это помехой не было. Щеколды будто бы сами по себе раскрылись, и я тихонько отворил большое, во весь мой рост, окно. Рывок через подоконник, и я внутри, в маленькой столовой, до боли напоминающей точно такую же столовую в поместье Заславских.

— Аглая, это ты? — послышался строгий окрик откуда-то из глубины дома.

Похоже, я всё-таки нашумел, пока забирался, хотя старался действовать тихо, как мышка.

Слуги, значит, дома. Настоящие хозяева поместья, день и ночь поддерживающие в нём порядок и уют. Ждут, наверное, возвращения графа.

Теперь я уже не крался, просто тихонько пошёл по дому, стараясь не попадаться на глаза многочисленным горничным и слугам. Надо бы их как-то отсюда спровадить, будет не очень красиво, если они случайно пострадают.

Внутри дома, кстати, камер уже не было. Либо Воронцов пожадничал, либо решил, что хватит и наружного наблюдения, что никто не проникнет в дом незамеченным. Ошибку свою он, наверное, поймёт, но будет уже поздно.

Я добрался до холла и лестницы на второй этаж, остановился, прильнув к стене. В холле трое безопасников флиртовали с юными горничными в накрахмаленных передниках. Не хотелось им мешать. Звали на свидание, в кино, мило улыбаясь друг дружке. Что, все мы люди.

Мне, очевидно, нужно было на второй этаж, кабинет графа должен находиться именно там. Если он не параноик и не садист, оборудовавший себе рабочее место где-нибудь в глубоком подвале, рядом с пыточной. А лестница тут, скорее всего, лишь одна.

Расходиться прислуга не желала, в отсутствие хозяев они все чувствовали себя вольготно. Смеялись, шутили, пока я ждал в боковом коридорчике, прилипнув к стенке.

— Ой… А вы кто? — послышалось сзади, и я обернулся.

Милая юная горничная, прижимая к себе стопку накрахмаленного белья, удивлённо смотрела прямо на меня, и я шагнул к ней навстречу.

— Я? Проверяющий. Из Москвы, — уверенно произнёс я. — По поручению графа.

Она задумчиво прикусила губу, глядя на меня с опаской. Как же, проверяющий. Ревизор.

— Я доложу Алевтине Палне, — сказала девушка.

— Нет, не надо, — сказал я. — Алевтина Павловна сама в курсе происходящего. Вот, видите, наблюдаю, как сразу шестеро человек отлынивают от своих прямых обязанностей.

Горничная выглянула в холл и тихонько хихикнула.

— Опять они… Вы уж про них точно напишите, — сказала она.

— Не сомневайтесь, напишу, — сказал я. — Вопрос. На второй этаж я могу как-то ещё попасть? Не хочется этих голубков спугнуть.

— Возле чёрного хода ещё лестница есть… — сказала горничная.

— Идёмте, — уверенно сказал я. — Проводите меня.

Теперь я даже не скрывался, шёл в открытую. Не может же нарушитель спокойно идти в компании горничной, вот я и изображал из себя настоящего проверяющего.

Лестница у чёрного хода оказалась куда скромнее парадной, но я благополучно добрался до второго этажа, и это главное. Девушка дальше меня провожать не стала, попросилась уйти, вернуться к работе, и сперва мне не хотелось её отпускать, но я взял с неё слово, что она никому не расскажет о проверке, и она без проблем это слово дала.

Удивительно, как она мне вообще поверила, но я быстро понял, в чём дело. Я, похоже, нарвался на самую молодую из всех горничных, наивную и доверчивую. Повезло, что тут ещё сказать.

Осталось только найти кабинет графа. Я хотел встретить его именно там, сидя за его столом, на его месте. Посмотреть, как вытянется от удивления и гнева его лицо.

Проще всего было бы, конечно, спросить дорогу, но тогда я рисковал выйти из образа всесильного и всезнающего ревизора. А кабинет мог и вовсе находиться на третьем этаже. Или где-то ещё. Но я исходил из простой логики — на первом этаже кабинет устраивать несолидно, разве что только ты немощный старик, с трудом поднимающийся по лестнице. На третьем — далеко, иной раз за день подняться туда-сюда приходится чуть ли не каждые полчаса, и на третий этаж так не набегаешься. Значит, на втором. Во всяком случае, отец и дед устраивали себе кабинеты именно на втором этаже. Там, где ничего не будет отвлекать их от работы.

Граф Воронцов, похоже,