Путешествие по Сибири и Ледовитому морю - Фердинанд Врангель

Другую не менее существенную, но совершенно противоположную пользу доставляют рои комаров пасущимся в табунах без присмотра лошадям, которые на бесконечной тундре легко могли бы заблудиться, если бы природный инстинкт не научил их держаться всегда поблизости дымокуров, где находят они защиту от крылатых врагов своих. Всегда пасутся они в густом дыму около тлеющих куч, а когда не станет травы в одном месте, кучи переносятся далее. Обыкновенно отгораживают дымокуры шестами, чтобы скот не мог приближаться к огню.

В продолжение лета и здесь бывает гром, который слышен в горах, а над снежной и ледяной равниной издает только слабый гул и не производит никакого действия.

Настоящая зима продолжается целые девять месяцев; в октябре холод несколько умеряется густыми туманами и испарениями от замерзающего моря, но с ноября наступают большие морозы, которые в январе доходят до 43°. Тогда захватывает дыхание. Дикий олень, житель полярных стран, забирается в глушь лесов и стоит там неподвижно, как бездыханный – даже снег испаряется! Вместо почти двухмесячного дня начинается с 22-го ноября 38-суточная ночь, которая, однако, от сильной рефракции и снежного света, а равно и от частых северных сияний, бывает довольно сносна. Декабря 28-го показывается под горизонтом бледная утренняя заря, которая и в полдень не в состоянии помрачить звезд. С возвращением солнца холод становится чувствительнее, и бывающие в феврале и марте утренние морозы отличаются особенной пронзительностью. Совершенно ясные дни зимой бывают здесь не часто, ибо дующие с моря ветры наносят пары и мглу, которые иногда так густы, что совсем закрывают звезды. Такую мглу называют здесь мороком. Всего более ясных дней в сентябре.

Замечательное здесь явление природы есть известный под именем теплового ветра OSO или, правильнее SOtS ветер, который иногда при ясном небе начинает дуть внезапно и среди жесточайшей зимы в короткое время переменяет температуру из 35° мороза на 1 ½° тепла, так что льдины, заменяющие здесь стекла в окнах, тают. В долинах Анюйских теплый ветер дует часто, а к западу от Чукотского мыса (к W от устья Колымы) чудесное действие его прекращается. Ветер этот продолжается обыкновенно не более суток.

Хотя по всему вышесказанному здешний климат можно почитать самым суровым и неблагоприятным, но должно согласиться, что вообще он не вреден для здоровья. Здесь не бывает ни цинготной, ни других опасных прилипчивых болезней[118], простудная лихорадка и особенно глазная боль случаются обыкновенно только в октябре, в продолжение густых туманов, и в декабре, когда наступают сильные морозы. Оказывающееся тогда воспаление глаз отчасти следствие отражения света на необозримых снежных равнинах, бывающего с появлением солнца над горизонтом столь сильным, что надобно завешивать глаза, чтобы не ослепнуть.

Так называемое «поветрие», которое часто оказывается между обитателями западнее лежащей страны, бывает здесь, на северной Колыме, гораздо реже и не так опасно. Распространившееся в 1821 году по всей северной Сибири между собаками поветрие появилось в Колымске почти годом позже, нежели у западных рек и вдоль берегов чукотских. Замечательна еще случающаяся здесь, как и вообще в северной Сибири, странная болезнь, называемая миряк, которая, по мнению жителей, происходит оттого, что дух одной, хотя давно умершей, но все еще страшной чародейки, Аграфены Жиганской, вселяется в больных и всячески их мучит. Мне кажется, миряк есть не что иное, как истерика в сильнейшей степени, ибо этот болезнью страждет по большей части женский пол[119].

Скудная растительность соответствует печальному климату. Особенно в этом отношении бедна окрестность Нижне-Колымска. Низкое болото, на поверхности которого тонкий, никогда совершенно не растаивающий слой растительной земли из перегнившей травы и листьев с примесью частиц льда едва может питать какое-нибудь уродливое лиственничное деревцо – корни его, не допускаемые вечным льдом в глубину земли, большей частью лежат обнаженными на поверхности. У береговых отлогостей к югу растет изредка мелколистный ивняк, а на равнинах возвышается жесткая трава, которая вблизи моря доставляет скоту несколько питательнее корм, потому что при случающихся ежегодно наводнениях проникается соленой водой.

Чем более приближаешься к морю, тем реже видишь малорослые деревья и кустарники, которые, наконец, у левого берега Колымы, около 35-ти верст севернее Нижне-Колымска, вовсе исчезают. На правом берегу лес простирается, однако, немного далее к северу. Вообще этот берег по сухой и глинистой почве благоприятнее для прозябаний, которые растут здесь сильнее и в большем разнообразии, нежели по ту сторону на мертвой, льдистой и болотной почве. На равнинах, покрытых хорошей травой, попадаются тимьян и в особенности полынь, также цветет шиповник. Чета влюбленных находит сентиментальную незабудку на берегах ручейков. Мелкая смородина, голубица, брусника, морошка, княженика и шикша цветут здесь, а в благоприятное лето дают и ягоды. Но об огородных овощах нельзя и думать: никто не решается разводить их, ибо наверное можно предполагать, что здесь ничто подобное не примется. В Средне-Колымске, лежащем 2° южнее, видел я, однако, редьку, а также и капусту без вилков.

В Анюйских долинах, защищаемых горами от холодных ветров, растут береза, осина, тополь, ива и кедровник. Когда придешь сюда с мерзлой, покрытой мхом тундры, то вообразишь себя переселившимся в Италию. Но и тут еще кажется, что снег тает только для того, чтобы под тонким слоем земли образовать новый лед[120], на который не могут иметь влияние слабые лучи солнца.

Со скудостью или, лучше сказать, ничтожеством прозябаемой природы представляется в замечательной противоположности богатство животного царства. Олени в бесчисленных стадах, лоси (сохатые), черные и бурые медведи, лисицы, соболи и белки наполняют нагорные леса; песцы и волки рыщут по низменностям; огромные стада лебедей, гусей и уток, прилетая весной, ищут уединенного места, безопасного от преследования охотников, чтобы вылинять там и вывести детей орлы, филины и чайки преследуют свою добычу у берегов морских; белые куропатки стадами бегают около кустарников, и маленькие кулики заботливо пересеменгивают по болотистым берегам. Вблизи жилищ хозяйничают миролюбивые вороны, и когда светит весеннее солнце, слышно иногда пение веселого зяблика, а осенью чириканье маленьких ремезов[121].

Но при всей такой разнообразной деятельности один взгляд на ужасную пустыню невольно вселяет мысль: здесь граница обитаемого света! Присутствие животных отнести должно к вечному закону природы: единственно по инстинкту сделались они обитателями ледяной пустыни. Но как очутился здесь человек? Что могло завлечь его сюда, в могилу природы? Говорю не о малом числе русских, которые в надежде на значительную прибыль решились прийти сюда на несколько времени, но о тех народах, которые без такого побуждения здесь поселились.