Пушкарь - Юрий Корчевский

– Все здесь, один попытался удрать, так мы его зарубили.

Мы обыскали весь постоялый двор, нашли ларец с деньгами и драгоценностями, пленных связали и отправились к судну. Один из воинов поскакал выше по течению предупредить людей с лодки, что все закончилось благополучно, можно присоединяться к нам. Все устали, хотелось есть, доехав до судна, развели костер и, пошарив в трюме, из найденных запасов стали готовить кулеш. Пока часть людей и женщины готовили, снова собрались на совет. Что делать с пленными и освобожденными? Мнений было много, все-таки решили с утра всей гурьбой, с пленными и освобожденными направиться к городскому наместнику, в Коломну. Поужинали и, выставив охрану, легли спать.

Глава 13

Встав с утра и позавтракав, оставив при судах немногочисленную охрану и раненых, посадили на телеги освобожденных пленников и направились в Коломну.

Разбойники, со связанными руками, веревками на шее, цепочкой брели за подводами.

С двух сторон шагали дружинники и судовые рати. Колонна получилась изрядная – около десятка освобожденных нами из плена, полтора десятка разбойников и около трех десятков моих людей. Встречные удивленно на нас смотрели, кое-кто узнавал знакомых, пытались поговорить. Все попытки разговоров нами пресекались. Мы подошли к городским воротам и у стражников узнали, как пройти к наместнику. Узнав, в чем дело, старший из них выделил стражника в провожатые. Подошли к дому, долго я пытался объяснить дворецкому по какому делу. Наконец терпение мое лопнуло, и я стал громко кричать:

– Суда и справедливости!

На шум выглянул дородный господин:

– Почто шумим, что надобно?

Я, поклонившись, коротко пояснил, что моими людьми пойманы разбойники и душегубы. Прошу я справедливого суда.

Почмокав губами и оглядев моих людей и примкнувшую к нам по дороге толпу, наместник кивнул:

– Хорошо, идите к площади перед Тайным приказом.

Мы развернулись, и тот же стражник повел нас на площадь.

Мы встали полукругом, в центре – повозки с освобожденными пленниками. Перед ними связанные разбойники. Ждали долго, больше часа. На площадь, прослышав о предстоящем суде, собирался народ – кому-то зрелище, кого-то привело любопытство.

Наконец, на площадь въехала богато украшенная открытая повозка, вышли два одетые в богатые одежды господина, у дородного на шее висела толстая цепь с бляхой – это и был наместник.

Важно усевшись на услужливо внесенное кресло, господин кивнул:

– В чем дело, кто кого обидел, кто обвинитель?

Я вышел и, встав перед креслом, поклонился.

– Я, Юрий Кожин, лекарь из Рязани, обвиняю вот этого человека, – показал рукой на толстяка, – вместе с его людьми в разбое и продаже свободных людей в рабство татарам.

– Обвинение серьезное, кто может подтвердить?

Я сделал знак, воины вытолкнули вперед людей из землянки.

– Я коломенский купец Акиндеев Григорий, меня в Коломне знают, был ограблен и незаконно посажен в поруб вот этим человеком, – он указал на толстяка. То же подтвердили и другие, в том числе девицы из трюма разбойничьего корабля.

Я достал шкатулку, поднес к креслу наместника:

– Это золото и украшения мы нашли на постоялом дворе сообщника.

Наместник вытащил несколько украшений, стал их разглядывать. Вдруг в толпе раздался женский вскрик, вышла женщина и, подойдя поближе, вглядываясь в нательный крест на цепочке, сказала:

– Это нательный крест моего мужа, он уж месяца три как отплыл на ладье по торговым делам.

В толпе раздались негодующие крики:

– Лишить живота всех разбойников.

Наместник посовещался со своим спутником, коротко кивнул:

– Главаря на кол, остальных повесить, золото и ценности в городскую казну, ушкуй, так и быть, за труды отдаю рязанскому лекарю.

Толпа восторженно закричала. Пленных схватили стражники, поволокли за городские стены, толпа их сопровождала, казнь хотели посмотреть многие. Нам это было неинтересно, на кровь и смерть за последние сутки мы насмотрелись, поэтому пошли к судам.

Надо было отплывать домой.

Я отобрал часть людей с рыбацких кораблей на бывший разбойничий ушкуй, воинов на повозках отправил посуху, встретиться договорились у городских стен Рязани. Сам я занял каюту бывшего главаря. Жажда мести угасала, я исполнил то, о чем мечтал последний год. Сколько оказалось поломано судеб, пролито крови и вдовьих слез из-за этого мерзавца. Вниз по течению да еще с попутным ветром доплыли быстро, пристали у городской пристани. Еще в дороге, лежа на жесткой койке, я раздумывал, что мне делать с судном. Можно оставить себе для личных нужд, можно продать, выручив приличные деньги, можно сдать купцам в аренду. К окончательному решению пока не пришел, решил обдумать на досуге. Подозвав кормчих, Сидора и его друга Ивана, раздал причитающееся им серебро. Недовольных не было. На прощание я спросил рыбаков:

– Не хочет ли кто перейти ко мне на судно служить?

После разговора с командами ко мне подошли несколько человек и кормчий с ушкуя.

– Вот этого парня, – он показал, – возьми кормчим, барин. Парень толковый, из нашей деревни, на воде, считай, вырос. Оку и Волгу знает хорошо, командовать, правда, не приходилось, так это дело наживное.

Я договорился с ними об оплате и попросил, чтобы кто-то остался охранять судно. Потом другие сменят. Забрав сумку с инструментами, саблю и пистолеты, я в компании Сидора и Ивана пошел к городским воротам. Наняли повозку и, набросав туда все вещи и оружие, направились к моему дому.

Радости встречающих – Анастасии и Миши – не было предела. Слезы счастья лились рекой. От радости плачут, от горя плачут – сырой женщины народ. Я представил новых слуг – Сидора и Ивана, показал им их комнату. Наскоро перекусил, ожидая бани, а после решил закатить пир. Теперь я точно знал, что вернулся и раздал долги.

Пир растянулся надолго, далеко за полночь, ели и пили от пуза, я считал, что я и моя семья, а также мои товарищи и слуги заслужили передышку.

Следующий день прошел в хлопотах – встречал дружинников на подводах, организовывал похороны погибших. Обязанности сколь неприятные, столь и необходимые.

Со всеми участвовавшими рассчитался сполна. День прошел в суете. Утром другого дня примчавшийся гонец позвал к князю. За мое отсутствие в коломенских землях князь прибыл из Москвы, был удивлен моим возвращением и желал услышать новости из первых уст. У княжеских дверей встретил Афанасий:

– Ты что, успел повоевать в коломенской земле? Об этом вся дружина говорит!

– Да, отомстил своему обидчику, очистил русскую землю от нечисти.

Меня провели в большую комнату, на кресле восседал князь, и присутствовало ближнее окружение.