Час урагана (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович

— Вот здесь вы наверняка ошибаетесь! — воскликнул Бестер. — Согласен, технически это возможно, и в криминалистике такие случаи описаны…

— Дело Оливера Мелоуна, — кивнул Дайсон. — Слушалось в прошлом году в городском суде Детройта. Заказное убийство. Убийцу обработали психотропными средствами, использовали гипноз… Ненадежная методика, и убийство сорвалось, преступник в последний момент не то чтобы пришел в себя, но не смог выполнить программу полностью. Убить-то он убил, но не избранную жертву, а случайного свидетеля. В данном случае доктор Волков мог быть куда более уверен в результате: Элис находилась под действием программы, ей не нужно было покидать лабораторию, жертва — рядом… В общем, идеальные условия.

— Да, технически! Но, Ред, вы хотите сказать, что Алекс подставил женщину, которую любил? Своими руками посадил Элис на электрический стул?

— Господи, — поднял глаза горе Дайсон. — О чем ты, Брюс? Элис ничего не грозило. Эксперты в голос заявляют: женщина спала, никаких изменений в программе, на пистолете нет ее отпечатков… Да что говорить, на какое-то время я тоже поверил, будто какой-то гениальный фокусник, современный Гудини, проник, не оставив следов, в запертую комнату… Мы так и застряли бы на этой версии, особенно после того, как Фред Бакли неожиданно признался в убийстве Туберта.

— Почему он это сделал, я еще понимаю, — перебил Бестер. — Джентльмен. Но для чего нужна была смерть Фреда? Он-то кому мешал?

— Не понимаешь? Сестра Флоберстон убивала таким образом двух зайцев. Во-первых, привлекала внимание полиции к эксперименту с космическим разумом. Во-вторых, избавлялась от свидетеля, который наверняка сломался бы, — я же говорил, что Фредерик Бакли не личность, — и наговорил бы нам много чего, в том числе и о том, как сесетра Флоберстон манипулировала доктором Волковым. Думаешь, Бакли этого не замечал?

— Ловко, — щелкнул пальцами Бестер и поморщился от боли в плече. — Вы все объясняете, Ред, но это лишь косвенные улики, не так ли? Что вы можете предъявить Мэг? Вы нашли программу, о которой говорите?

— Сестра Флоберстон утверждает, что уничтожила файлы, в которых были записаны результаты опытов Туберта. Одновременно она могла…

— Могла-не могла… Файлов нет, и говорить не о чем. Честно говоря, не верю я, чтобы Мэг сумела снять информацию, не оставив следов.

— Согласен, Брюс, на этом деле черт голову сломит, — мрачно произнес Дайсон. — Я уверен, что все происходило именно так, как я вам сейчас рассказал. Прямого доказательства нет, вы правы, но знаете сколько дел обвинение выигрывает на основании только косвенных улик? А здесь их более чем достаточно.

— Значит, Элис Бакли вы не предъявите обвинение, хотя единственное, в чем вы можете быть уверены, — в Сола стреляла именно она?

— Она не отвечала за свои поступки. Дело Мерчиса восемьдесят четвертого года…

— Понятно, — пробормотал Бестер. — Плесните мне еще, Ред. Гнусная у вас работа. Пожалуй, я не стану переходить в криминальный отдел.

— Как ты меня напугал! — ненатурально воскликнул Дайсон и добавил. — Правильно, Брюс. Детектив из тебя неважный, а в исследовательском секторе ты вполне на своем месте.

Бестер пробормотал что-то неразборчивое и поднес бокал к губам. Сквозь тонкое стекло фигура Дайсона выглядела кривой и узкой, будто дьявол стоял посреди комнаты, подбоченясь и изогнувшись в форме знака вопроса.

Элис прошла по всем комнатам и везде включила свет. Она оставила освещение даже в ванной и туалете, ей казалось, что из любого темного угла может появиться ненавистное лицо Мэг и бросить: «Это все ты! Зачем ты появилась на мое несчастье? Ты пожалеешь! Уйди с моей дороги!»

Это было давно, у Элис с Солом все только начиналось, но Мэг уже предчувствовала, она всегда все знала заранее. Элис ее не боялась, почему она должна была бояться какой-то замухрышки, до которой Солу и прежде не было никакого дела? Когда Мэг выкрикнула эти слова, Элис не знала — то ли рассмеяться, то ли повернуться и уйти. Мэг нагнала ее у выхода из клиники, остановила и выложила все, что было у нее на душе. Кругом стояли люди, они видели, как старшая сестра Флоберстон выговаривала этой новенькой, с которой доктор Туберт начал проводить опыты. Вряд ли кто-нибудь слышал, что именно говорила Мэг. Элис спросила только: «Что, завидуешь?» Мэг задохнулась, а Элис вышла на улицу и пошла к машине — ее ждал Сол; к счастью, он не видел этой безобразной сцены.

Элис сбросила платье и ходила по квартире в комбинации, вздрагивая от всякого шороха или стука. Зазвонил телефон, и она схватила трубку сразу, чтобы прервать нестерпимый для ушей звук.

— Извините, — сказал незнакомый мужской голос. — Это мисс Бакли? Я бы хотел с вами поговорить.

— Кто вы? — спросила Элис. — С журналистами я не…

— Мое имя Брюс Бестер, я был со старшим инспектором Дайсоном, если вы помните…

— Помню. Господи, это вас я… Я не хотела!

— Забудем, — сказал Брюс. — Нам нужно поговорить о другом.

— Я устала, извините.

— Вы боитесь Мэг Флоберстон, но напрасно — ее задержали, во всяком случае до утра.

— Да? — удивилась Элис, ей показалось, что голова Мэг только что появилась из-за шкафа, но, может, это действительно было лишь игрой света и теней?

— И гораздо больше вы боитесь его.

— Его? — повторила Элис.

— Нужно ли называть имя?

— Где вы? — спросила Элис, помедлив.

— Могу быть у вас минуты через три.

— Приходите, — сказала Элис. Лицо Мэг исчезло, но в воздухе ощущалось движение. Кто-то был в комнате, невидимый, ожидавший, когда она ляжет в постель и закроет глаза. Она этого не сделает.

Когда раздался звонок в дверь, Элис обнаружила, что все еще стоит с телефонной трубкой в руке и прислушивается к тихим шорохам, перемещавшимся по комнате.

Бестер прошел в гостиную, освещенную, как сцена во время спектакля. Он старался не смотреть на Элис, ее это немного обидело, но она вспомнила вдруг, что осталась в неглиже, и, бросив гостю «Извините», скрылась в спальне.

Она набросила халатик, привела в порядок прическу, немного накрасилась, и в гостиную вышла совсем другая женщина — собранная, уверенная в своих силах, готовая к любому повороту событий. Во всяком случае, Элис хотелось думать, что именно так она и выглядит.

Взгляд Брюса показал, насколько он восхищен произошедшей переменой, хотя и разочарован тоже.

— Вы сказали, что я боюсь его, — сказала Элис. — Кого?

— Вы не можете его не бояться. Ведь это он убил Сола и Фреда.

— Господи, — сказала Элис. — Что для него Сол? Что Фред? Что я или вы, и еще миллион человек?.. Погодите! Откуда вы знаете о… Не понимаю.

— Мы со старшим инспектором шли в разных направлениях, — Брюс поморщился, неловко двинув рукой. — Дискеты у вас, верно?

— Господи, какие еще дискеты?

— Я так и думал, — кивнул Брюс. — Видимо, Сол рассредоточил информацию по всем компьютерам сети, собрать будет сложно…

— Что вы знаете об этом?

— Вы разрешите мне присесть, мисс Бакли… Элис?

— Конечно, Брюс. Вот сюда, и, пожалуйста, говорите.

Бестер с опаской опустился в большое тяжелое кожаное кресло с огромными боковинами и нависавшей над головой спинкой. Брюс подумал, что сейчас утонет и не сможет продолжать разговор, но кресло удобно обняло его, расположило в себе так, чтобы он успокоился и почувствовал себя, как дома, не только в этой комнате, но и во всем огромном мире. Даже плечо болеть перестало.

— Я бы выпил кофе, если вы не возражаете, Элис, — услышал Брюс свой голос.

— У меня нет кофе, — улыбнулась Элис. — Я приготовлю чай, Брюс, а вы говорите, из кухни прекрасно слышно каждое слово, произнесенное в этом кресле.

— Понимаете, Элис, — заговорил Бестер, — полиция подошла к этому, как к обычным убийствам — возможно, специфическим, поскольку дело происходило в медицинском центре, но все-таки как к явлениям криминальным. Старший инспектор Дайсон — умница, можете мне поверить, но ваши слова о симбиозе разумов он всерьез не принял, извините. А я исходил из того, что речь шла о научном явлении, о событиях естественного порядка, спрашивать за которые с конкретного человека бессмысленно. Я прав?