Похититель невест - Сьюзен Поль

Словно прочитав ее мысли, виновница всех ее треволнений неожиданно постучалась в дверь рабочего кабинета и спустя мгновение уже стояла на пороге.

— Мег только что испекла пирожки, — сказала она, — это такая прелесть — просто пальчики оближешь! Хочешь, я принесу тебе парочку, пока они еще не остыли? Могу прихватить и сидр с пряностями.

Как бы нежно ни говорила с ней Эвелина, как бы ласково она ни держалась с кузиной, Изабель никак не могла заставить себя доверять этой женщине. Уж слишком она изменилась, и Изабель считала, что это… неспроста. И все же с укоризной думала, что не годится быть такой подозрительной. В конце концов, надо дать Эвелине шанс исправиться, а уж потом, в случае чего, считать ее коварной обманщицей. Разумеется, никто на свете не сможет притворяться целый месяц подряд, а ведь все это время Эвелина была удивительно мила со своей двоюродной сестрой, то и дело предлагая ей свою помощь. Она, не дожидаясь, чтобы ее просили, стала хлопотать по дому и спешила услужить и Гайзе, и Мег. Держалась со всеми ровно и дружелюбно, но не назойливо и всячески пыталась стать приятной гостьей. За исключением первой недели, когда Джастин привез Эвелину в беспамятстве всего час спустя после их отъезда в Брайарстоун, Эвелина была уже бодрой и оживленной.

И все же Изабель нервничала. Ей случалось целыми днями наблюдать за двоюродной сестрой, и казалось, что она совсем не знает Эвелину.

— Нет, спасибо, — ответила она, медленно поднимаясь с кресла. — Я только недавно допила вино, которое ты приносила, и еще не успела проголодаться. Но, если ты попросишь Мег приготовить корзину с едой и высокую кружку, я отнесу обед Джастину. Думаю, он охотно подкрепится, ведь он с раннего утра трудится в кузнице, не покладая рук.

Безупречная улыбка Эвелины стала шире.

— Не волнуйся за сэра Джастина, кузина. Я уже приготовила корзину с пирожками и сама отнесу ему. Тебе не следует ходить по скользкому снегу, ведь ты носишь под сердцем ребенка. Я знаю, сэр Джастин боится, как бы ты не упала и не навредила себе или своему малышу.

— Ну и что! — упрямо возразила Изабель, чувствуя, как голова раскалывается, словно ее зажали в тиски. — Мне хочется повидать моего мужа, и я сама отнесу ему пирожки. Принеси, пожалуйста, корзину сюда.

— Ты неважно выглядишь, дорогая, — сказала Эвелина, устремив взгляд на открытую тетрадь с подсчетами. — Наверное, у тебя снова разболелась голова? Поверь мне, Изабель, ты не должна так много работать. Я поговорю об этом с сэром Джастином и уверена, он силой заставит тебя прилечь и отдохнуть. Он часто говорит мне, что тебе следует больше думать о своем здоровье.

— Нет, ты ничего не станешь ему говорить! — сердито воскликнула Изабель, прикладывая руку к голове и пытаясь растереть лоб. Хуже всего в этой ситуации, что Эвелина совершенно права. Если только Джастин узнает, как часто в последнее время ее мучает головная боль, он, разумеется, запретит ей работать, а ведь как раз именно сейчас она никак не может приостановить торговые сделки. Только не сейчас, когда все состояние Джастина и его братьев поставлено на карту и так много зависит от подъема и падения цен на рынках Лондона. — Ну ладно, — согласилась Изабель, поняв, наконец, что проиграла в споре, и оттого почувствовав себя еще более несчастной. — Отнеси ему пирожки сама, если тебе так уж хочется. — Она села в кресло и отвернулась, чтобы не видеть удовлетворения на лице Эвелины. Ей хотелось плакать.

— Я передам ему привет от тебя, кузина, — услышала она голос Эвелины, и дверь тихо закрылась.

— Господи, сжалься надо мной… — пробормотала Изабель, наклоняясь вперед, когда боль с новой силой пронзила ее голову. Она с трудом заставила себя подняться и подойти к окну — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эвелина весело шагает по глубокому снегу с корзиной в одной руке и высокой кружкой в другой.

Вот что больше всего бередило ее душу, вот что с каждым днем все сильнее обжигало сердце, вот что было причиной всех ее страданий! Эвелина и Джастин — слишком часто они проводят время вместе, слишком часто громко смеются или просто улыбаются друг дружке, слишком часто усаживаются у огня поболтать, словно на свете нет больше никого, кроме них. Изабель было отлично известно, с какой легкостью и быстротой Эвелина может очаровать любого мужчину, обольстить его, влюбить в себя, но она и представить себе не могла, что Джастин станет для Эвелины столь легкой добычей. Разве не он сумел разгадать все коварство Эвелины тогда в Лондоне? А сейчас… Сейчас, казалось, он с готовностью поддается ее чарам. Теперь Джастин называл Эвелину замечательной женщиной и нередко говорил о ней с искренним восхищением. Не правда ли, Эвелина остроумна? Не правда ли, Эвелина прелестна? А уж как Эвелина умна! От одной мысли о его комплиментах этой, пусть и в прошлом, лживой притворщице Изабель почувствовала, что голова у нее сейчас лопнет. Совершенство в образе сестрицы преследовало ее даже в постели, когда Джастин мог вдруг рассмеяться вслух, припоминая одну из шуток Эвелины.

Изабель, застонав, вернулась к своему креслу и едва не рухнула в него. Да, ей не выдержать сравнения с Эвелиной. Эвелина действительно хороша собой и весьма искушена в женской науке обольщения, тогда как Изабель может похвастать лишь самой заурядной внешностью да своей любовью к цифрам и математике. Эвелина очаровательно пела, чудесно шила и вышивала и без труда управляла огромным домом в Лондоне, а от пения Изабель слушателям хотелось заткнуть уши; рукоделье постоянно получалось кривым и неровным, а управление даже таким скромным поместьем, как Тальвар, было для Изабель едва ли посильной задачей. Изабель была уверена, что, если бы ей не помогали Гайза, Мег и Оделин, она в жизни не сумела бы стать настоящей хозяйкой. Здесь, в рабочем кабинете, — единственное место в замке, где она на высоте и где ее таланты действительно приносят Джастину ощутимую пользу. По крайней мере, работая тут, она может сделать его богаче и влиятельнее, чем он был до брака с ней.

— Вот, значит, как… — Голос Сенета раздался столь неожиданно, что Изабель нервно вздрогнула. — Ты снова позволила ей оказаться с сэром Джастином наедине…

Сенет остановился у самого порога, с укором глядя на сестру.

— Сенет, я и не слыхала, как ты вошел.

— Это заметно, — фыркнул он и закрыл дверь. — Ты не больна, Изабель? Посмотри, ты белая как смерть!

— Нет, все в порядке, — ответила она, растирая лоб. — Просто у меня опять разболелась голова. Болит и болит — ну что тут будешь делать?

Беспокойство отразилось на красивом лице юноши. Он подошел ближе, опустил руку на плечо Изабель.