Мур-мур, МЯУ! - Александр Павлович Сапегин

мечтал! Я ему моргалы сейчас за всё хорошее выцарапаю! Я ему глотку перегрызу и напьюсь крови!»

«Остынь, горячий финский парень, — ответил Ефим, погрузившись в эмоциональный шторм, валом накрывший его от хвостатой половины. — Сейчас мы с ним поговорим по-мужски…»

Молодой человек, выросший за прошедшее время из перспективного сотрудника до полноценного начальника лаборатории и научного светилу местного масштаба, ведущего целое направление исследований, притормозил, беспомощно оглядываясь на подчинённый персонал, тихими мышками замерший на своих рабочих местах.

— Мужики, вы чего? — отступил на шаг Сергей, глядя на кривую ухмылку Ефима и подступающего к нему здоровенного кота. Не составляло труда догадаться, что его сейчас будут бить, возможно ногами. — Мужики, не надо, давайте договоримся!

— Мя-у-урр! — утробно выдал Фима, прижав уши к голове, Ефим в это время сделал длинный шаг навстречу будущей жертве рукоприкладства, его рука выстрелила вперёд, смачно влепившись кулаком в скулу молодого, да раннего начальника секретных подземных казематов. Громко клацнули встретившиеся друг с другом зубы с верхней и нижней челюстей. — Мярр!

Столкнувшись с обстоятельствами непреодолимой силы, Сергей не устоял на ногах и, взмахнув руками, приложился пятой точкой об стерильной чистоты пол.

— Что у вас здесь творится? — открыв дверь, в лабораторию заглянул директор института, который орлиным взором прошёлся по всем присутствующим, безошибочно выцепив главные действующие лица.

— Разговариваем, Пал Кузьмич, — состроив невинное лицо, обернулся к нему Ефим.

— Разговариваете?! — брови директора поползли вверх. Внезапно он улыбнулся, стрельнув взглядом на кота и догадавшись о причинах разговора «за жизнь» и его зачинщике:

— Что ж, не буду вам мешать, разговаривайте, — Павел Кузьмич аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Гау, мя-мя-мярррх! — злодейски завыл кот, выпуская когти.

— Мужики, лежачего не бьют! — изобразил труп Сергей. Разряжая обстановку, на всю лабораторию захихикали девушки, чьи рабочие места располагались в дальнем углу помещения.

— Мяяя!

— Будешь должен пять килограммов мраморной говядины, — перевёл Ефим с кошачьего на человеческий.

— Вы, блин, не охренели часом?

— Гау!

— Шесть килограммов! — припечатал Ефим.

Эпилог. На двух ногах и на четырёх лапах

Хрустнув едва ли не всеми суставами, генерал-лейтенант Наумов Николай Иванович покинул насиженное кресло и подошёл к широкому «французскому» окну. За тонкой прозрачной преградой, отделяющей человека от внешнего мира, кружились в хороводе крупные хлопья мартовского снега, за сплошной стеной которого едва-едва проглядывали колючие лапы соснового бора, заключённого сплошным глухим забором трёхметровой высоты. За этим забором был ещё один — чуть дальше, за ним ещё участок охраняемой территории и всё это богатство, как суп с клёцками, был напичкан различными камерами и следящими устройствами.

Погрузившись в себя, Николай Иванович упёрся лбом в холодную поверхность стекла. Программа вышла на финишную прямую и ему становилось страшно, если её плоды попадут не в те руки. Крипово, как говорила внучка. Отодвинувшись от стекла, седой, но моложавый генерал, не набравший к старости авторитетной грузности, скосил взгляд на отражение кабинета в окне, серо-белым бельмом в котором выделялось несколько лежащих на столе бумажных архивных папок. Документы подобного рода Наумов компьютерам не доверял, предпочитая хранить их в сейфе, а сейф в хранилище, а хранилище, как Кощей Бессмертный, в утке и далее по возрастающей.

Вернувшись к столу, генерал подхватил с него несколько распечаток. Как хорошо, что он привык доверять и прислушиваться к интуиции, выработанной за долгие годы работы в органах. Внутренний голос шептал умудрённому человеку, что кот является ключевым звеном, которое позволит сдвинуть застопорившиеся исследования с мёртвой точки. Тот же голос говорил о возможных положительных сдвигах, но произойти они могли намного позже, нежели с помощью хвостатого участника несанкционированного эксперимента.

Генерал вчитался в текст на листе. Всё правильно, человеческий разум в теле животного, как не прискорбно, сходил с ума из-за многих факторов. Ничего не помогало исправить ситуацию, если бы не риск и афера, на которую пошли один старый дурак и один молодой балбес, добившиеся положительного результата и упустившие плод эксперимента. Как выяснилось в последствие, разум донора не должен замещать инстинкты реципиента. С Котиком учёным сказочно повезло дважды: во-первых, характеристики его мозга оказались уникальными сами по себе, во-вторых, оцифрованная психоматрица легла поверх матрицы котёнка. Не стерев её, как во всех предыдущих случаях, а став главной личностью, эдакой управляющей программой в контролируемой шизофрении, когда человеческий разум по желанию уступал место животному, позволяя тому управлять телом. Человек не попадал сходу в кипящий котёл инстинктов, выработанных за миллионы лет эволюции, от этого сходя с ума, а вместе с животным играл роль лягушки в медленно нагреваемом котле. Фантастикой для всех заинтересованных лиц оказалась ментально-мысленная связь между обладателями психоматричных дублей, но и здесь Котик оказался уникумом, сумев наладить ментальный диалог с Бастет — одним из немногих ранних условно положительных результатов исследований, а позже и с другими реципиентами, причём не только с кошками. А это такие перспективы, что не только сердце замирает и дыхание в зобе спирается… Клондайк, Эльдорадо для понимающего человека и спецслужбы, владеющей подобным инструментом.

Котёнок Фима, а точнее снятые с него характеристики, сдвинули программу с мёртвой точки, вытолкнули застрявшую в грязи телегу на прямоезжую дорогу. Да, не было бы счастья, да несчастье помогло. Если бы не искреннее желание Фимы помочь Зиминой Лике, они бы до сих пор толклись на одном месте. И Зорин, протеже самого Николая Ивановича, чуть не запорол всё дело. Ничего, у полковника ещё всё впереди, времени научиться обходить острые углы у него навалом. Мягче надо с людьми и действовать гибче. Наломать дров всегда успеется. Не позвони генералу директор института, дров наломали бы не одну тележку и привлекли к себе ненужное внимание не только своих же «смежников», но и шустрых ребят из-за рубежа и из-за океана.

Николай Иванович тяжело вздохнул, вспоминая проклятые девяностые, когда он, будучи майором, спасал от назойливого внимания, не менее назойливых заклятых друзей, результаты исследований и экспериментов некоторых закрытых научных центров. Заокеанские «консультанты» тогда лезли во все щели и совали длинные носы везде, куда ни попадя. Наумову с коллегами, вопреки приказам кремлёвского алкоголика, удалось увести внимание бывших противников по «холодной войне» в сторону от подотчётных разработок. Не спрашивайте, чего и каких титанических усилий это стоило бывшим офицерам КГБ, когда за зелёные хрустящие фантики продавалось всё, даже родные матери и дети. Впрочем, и сейчас секреты торгуются направо и налево. Разинул рот, не успел захлопнуть, а современные цыгане от спецслужб у тебя уже добро увели.

Опустившись в кресло, генерал Наумов долго тарабанил пальцами по крышке стола, тщательно взвешивая и продумывая дальнейшие действия. Даже