Присяжный заседатель - Джордж Грин

Перед крестом на коленях, напевая молитву, стоит старик. Тут же дымится костер. Старик достает из корзины индейку, сворачивает ей шею. Оливер и Хуан спрятались на галерее и смотрят. Старик перерезает еще дергающейся индейке глотку и кропит кровью пламя костра. Вверх тянутся клубы дыма.

— Ни фига себе, — шепчет Оливер.

Шепот совсем тихий, но старик моментально вскидывает голову и смотрит на мальчиков.

Они с хохотом бегут прочь по галерее: впереди Хуан, за ним Оливер.

Когда-то церковь была окружена стеной. Теперь от нее тоже остались лишь развалины. Отсюда, с холма, открывается потрясающий вид на городок Туй-Куч и горы. Вниз ведет белая каменная лестница. Хуан садится на ступеньку, достает из кармана два странных плода, похожих на груши, и протягивает один Оливеру. Оливер откусывает и кривится — фрукт горький. Хуана это забавляет, он весело хохочет. Весь мир освещен солнцем. Из городка доносятся звуки музыки. На маленькой площади репетирует маленький оркестрик, играющий маримбу. Скоро праздник, гуляние в честь Дня Всех Святых. Еще на площади стоит потрепанный грузовичок, на котором Оливер вчера приехал в Туй-Куч. Кузов опять набит битком — местные жители отправляются в Хуэхуэтенанго. Двигатель уже работает, из выхлопной трубы вырываются облачка черного дыма. Оливеру все это ужасно нравится — сидеть на каменных ступеньках под жарким солнцем, жевать эту кошмарную грушу и наблюдать за жизнью городка.

Он видит, что к грузовику приближаются двое — мужчина и женщина. Женщина несет в руке чемоданчик.

Это мама!

Она уезжает! Без него!

Оливер медленно встает, не веря своим глазам. Мама кладет чемоданчик в кузов. Водитель помогает ей устроиться поудобнее — сразу несколько рук подхватывают Энни и усаживают ее в кузов. Оливер смотрит во все глаза, ничего не понимая. Его как околдовали — он не может двинуться с места.

— Ке паса? — спрашивает Хуан.

Тут Оливер вспоминает, что у него тоже есть голос и орет изо всей мочи:

— Мама!

Но она, конечно, не слышит. Далеко, ветер, да еще и эта чертова музыка. Никто из пассажиров грузовичка даже не смотрит в сторону Оливера.

Тогда он срывается с места и несется вниз, перескакивая за раз по три ступеньки. Так можно и шею свернуть, но Оливер об этом не думает. Лестница кончается, и он вприпрыжку бежит по тропинке. Козы и собаки едва успевают увернуться у него из-под ног. Вот Оливер поскользнулся, он падает прямо в грязь, но тут же вскакивает и бежит дальше. Переполох среди кур, испуганно шарахается в сторону груженный кукурузными початками ослик. А вот и шоссе, еще один поворот, и Оливер на площади.

Он видит Черепаху, оркестрик, провожающих.

Грузовичок уже отъехал.

— Мама! Мама! Мама!

Энни оборачивается, но делает вид, что его не видит. Но Оливер отлично знает — она его заметила.

Оливер задыхается, легкие у него словно из наждачной бумаги. Бросив яростный взгляд на Черепаху, он бежит за машиной. Бесполезно — грузовик уже не догнать. Как она могла его бросить? Оливер бежит, не останавливается, даже когда машина исчезает за поворотом. За ней гонятся собаки, глазеют местные ребятишки. Оливер не слышит ни музыки, ни удаляющегося шума мотора — лишь собственное дыхание.

Тощая свинья, попавшаяся им вчера на дороге, снова, истошно визжа, выскакивает невесть откуда.

Следующее утро. Энни сидит в кабинете следователя Кэрью и молчит, на вопросы не отвечает. Неужели он думает, что его испепеляющий взгляд может произвести на нее хоть малейшее впечатление? Кэрью не выдерживает, морщится и опускает глаза.

— Мисс Лэйрд, если вы не хотите сказать нам, где ваш сын, как же мы сможем его защитить?

— А я не хочу, чтоб вы его защищали. Выполняйте свою работу, больше от вас ничего не требуется.

— Ну, вы еще поучите меня, в чем состоит моя работа, — вскидывается Кэрью.

— Хорошо. Ваша работа — расследовать убийство Джулиет Эпплгейт.

— Мы занимаемся этим.

— Ну и каков результат?

— Такие дела быстро не делаются.

— Значит, результат — ноль?

— Пока у нас ничего нет.

Кэрью раздраженно постукивает кулаком по столу.

— Но вы хоть понимаете, что она убита? — наседает на него Энни. — Что ее убил Учитель?

— Когда нет доказательств, предпринимать какие-нибудь действия невозможно.

— Так добудьте доказательства.

— Мы стараемся. Вы поможете нам, мисс Лэйрд?

— Да. Я сделаю все, что вы хотите. Если нужно, я надену на себя потайной микрофон.

— Нет, это слишком опасно. Если он догадается…

— Он не догадается.

— А вдруг он решит вас… ну, скажем, обнять?

— Не решит. Он считает, что я робкая и до смерти запуганная. Без моего согласия он ко мне не прикоснется — этот тип любит изображать из себя джентльмена.

— Мисс Лэйрд, у меня есть идея лучше и безопаснее. Пригласите его в такое место, где мы заранее спрячем микрофон.

Энни качает головой.

— Не бойтесь, мы будем рядом, — уверяет ее Кэрью.

— Ничего не выйдет. Учитель не придет на встречу, если место назначила я. Вы его не знаете. Лучше прицепите на меня микрофон. Уверяю вас, этого будет достаточно. Я заставлю его наговорить такого, что вы засадите за решетку их всех. Боффано — тот вообще усядется до конца своих дней. Я принесу вам на блюдечке и Учителя, и всех его шестерок. Вы хотели от меня помощи? Я согласна. Да, это рискованно — я знаю. Но я согласна. Гораздо больший риск — оставлять его на свободе.

К учительской подъезжает чья-то машина. Учитель подходит к двери, впускает в комнату Эдди.

— Я только что разговаривал с Тони Маретти, — сообщает Эдди. — Ему звонила Энни, она вернулась. Ты оказался прав. Она хочет с тобой встретиться завтра, в час дня.

У Винсента немного учащается дыхание, изо рта вырывается короткий смешок — орлиный клекот торжества.

— Заходи, — говорит он.

— Нет, — качает головой Эдди. — Я вообще не должен был сюда приходить. Просто хотелось тебя обрадовать.

— Эдди, никто, кроме тебя, не знает, что я здесь живу. Входи.

— Мне пора.

— Мне понадобится твоя помощь.

Эдди кривится.

— Ты же знаешь, я не в восторге от всей этой истории.

— Знаю.

— Я считаю, что нужно поставить в ней точку.

— А я все время повторяю тебе: терпение, терпение и еще раз терпение.

— Винсент, все это дерьмо собачье. Выкинь ты эту бабу из головы.

— Главное, Эдди, что она вернулась.

— Я в эти игры больше не играю, ты понял? Не мучай ты больше ни ее, ни ее мальчишку. Винсент, слушай ты меня…

— Эдди, — перебивает его Учитель.

— Что?

— Посмотри на меня.

— Ну?

— Я знаю, что ты обеспокоен. И еще я знаю, что ты мой самый старый и верный друг. Мне нужна твоя помощь.

— О Господи…

— Эдди, поможешь?

Сью Ранци, сотрудница следователя Кэрью, прилаживает у Энни под мышкой передатчик. Это маленькая коробочка, не больше наперстка, с миниатюрной батарейкой. От передатчика к микрофону идет тоненький провод. Микрофон спрятан в бюстгальтере. Сверхсовременная техника, совершенно безопасная.

Сью Ранци оборачивается к Фреду и тот одобрительно кивает головой.

— Значит, так, мисс Лэйрд, — говорит он спокойным голосом. — Мы все время контролируем сигнал вашего передатчика. Где бы вы ни были, достаточно дать нам понять, что вы нуждаетесь в нашей помощи, и мы тут как тут.

— Но вы обещаете, что будете держаться поодаль? — спрашивает Энни. — Он вас не заметит?

— Я обещаю.

Меррей Рэндалл, специалист по прослушиванию, кивает Фреду — сигнал отличный.

— Ну хорошо, — говорит Кэрью. — Все готово.

— Можно, я отлучусь в туалет? — спрашивает Энни.

— Конечно, конечно.

Энни улыбается своей странной улыбкой и выходит из комнаты.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спрашивает Гарри Берд.

— Не знаю, — вздыхает Кэрью. — Обычно перед подобной операцией я бываю весь на взводе. На этот раз у меня почему-то полная апатия. Эта женщина для меня — загадка. Я не знаю, чего от нее ожидать.

— Да, согласен, — кивает Берд. — В один момент она рядом с тобой, а через секунду где-то в другой галактике.

— Главное — понять, на чьей она стороне.

— Но ведь она согласилась с нами сотрудничать?

— Так-то оно так, — качает головой Кэрью. — Но я не уверен, что она работает на нас.

— А как же иначе?

— Возможно, она слишком долго плясала под дудочку этого ублюдка, и этот танец начал ей нравиться.

Эдди останавливает машину возле железнодорожной станции Брюстер. Энни выныривает из толпы, быстро садится. Они едут вперед.

Эдди спрашивает, как у Энни дела.

— Отлично, — коротко отвечает она. — Просто блеск.

Автомобиль движется в северном направлении. Эдди долго собирается с духом и наконец говорит: