Мой Герой (СИ) - Флэйм Клара

Возле больницы замечаю лавку с цветами и решаю купить для Дилана букет в палату. Цветы добавят красок в белые больничные стены, а ещё напомнят о том, что он кому-то небезразличен. Я захожу в лавку и оглядываю цветы. Тут же подходит продавец и предлагает помощь в выборе, но мой взгляд уже останавливается на надутых гелием воздушных шарах, вернее на одном из них. Это смайлик в виде злобного красного чёртика, у которого на подбородке приклеены крест-накрест полоски пластыря. И надпись Better Shape!3. Это, что нужно! Я покупаю именно его.

Возле палаты встречаю Карен, она видит шарик и заливисто хохочет. И я вместе с ней. Да, Карен, оценила уровень моего сарказма. Уверена и Дилан оценит.

— Я только что закончила с перевязкой, — говорит она и, смеясь, отходит в сторону, пропуская меня к двери. — Мистер Фостер спрашивал про вас, — добавляет она удаляясь.

Я захожу в палату, и Дилан тут же распахивает закрытые глаза. Его губы трогает лёгкая улыбка, на которую я тут же отвечаю своей.

— Привет, — хрипит он. — Не думал, что ты придёшь.

— Привет, — отвечаю я, и протягиваю ему шарик. — Это тебе. Для компании, чтобы не скучал тут один.

Дилан смотрит на шарик и фыркает.

— Очень смешно! Я сейчас опи́саюсь.

— Знала, что тебе понравится.

Я привязываю шарик к спинке стула. Подхожу к Дилану, касаюсь его руки и спрашиваю:

— Ну, как ты сегодня? Я надеюсь, не отказывался от лекарств?

— На пять из десяти, — говорит он довольно бодро. — Вполне сносная боль. Эта шустрая медсестра точно втихаря добавляет мне дозу.

— Давай поговорим? — Я отмеряю два шага от его кровати, ставлю на таком расстоянии стул и сажусь.

— Это сейчас что было? — удивлённо смотрит на меня Дилан.

— Я обещала Хиро держаться минимум в метре от тебя, — я смущённо улыбаюсь.

Он хлопает глазами, а потом смеётся и тут же стонет от боли.

— Чёрт, рёбра, — морщится он. — Не смеши меня.

Я первый раз вижу, как смеётся Дилан. Нет, серьезно. Раньше его лицо всегда выражало либо ярость и злость, либо кривую усмешку. Ещё один шаг навстречу к исцелению, если это так можно назвать.

— Значит Хиро в курсе, что ты здесь? И как он реагирует на это?

— Вообще-то он не знает. И лучше, чтобы и не знал, — я пожимаю плечами. — Он сказал не подходить к тебе ближе, чем на метр. А про больницу слова не было. По-моему между нами сейчас не меньше двух метров, — я улыбаюсь.

— А ты и правда дерзкая, — прищуривается он — Теперь я понимаю его. Я бы тоже мимо такой не прошёл.

— Ты и не прошёл, — выскакивает у меня раньше, чем я соображаю. Дилан напрягается. — Но не будем об этом вспоминать. Расскажи мне про свою зависимость.

— Зачем? Это в прошлом.

— Мне интересно. Дилан, поделись со мной, — мягко прошу его.

— В старшей школе, после травмы подсел на обезболивающее. Дальше-больше. Из команды попёрли, родители отмахнулись, — он замолкает. — Блин, не хочу вспоминать. Это не интересно.

— А мне интересно, — настаиваю я.

Дилан задумчиво смотрит на меня, будто решает, стоит ли раскрывать передо мной свою душу, а потом рассказывает мне свою историю. Про школу, про родителей, про старшую сестру Джули. Как подсел на наркотики, как всё потерял. Как боролся в одиночку со своей зависимостью. Как пробивался в жизни без чьей-либо помощи.

— Почему ты не хочешь позвонить родителям, я понимаю. Но почему ты не хочешь связаться с Джули?

— Зачем ей мои проблемы? Я сам справлюсь, — отмахивается Дилан.

Дилан сегодня неожиданно откровенен со мной. Я решаю выяснить всё, что только смогу.

— Можно ещё вопрос? — Он кивает. — Что не так с Хиро? В чём проблема?

Он молчит. Смотрит на меня. Я жду.

— В общем-то, ты всё правильно про меня тогда сказала. Не знаю, что добавить.

— Я вижу следствие, но не знаю причину. Расскажи.

И он снова рассказывает. Рассказывает всё. Слова даются ему нелегко. Иногда Дилан замолкает, словно собираясь с духом, чтобы продолжать. И я понимаю, что ему тяжело это не только рассказывать, но и вспоминать.

Я слушаю и не могу поверить, что всё это происходило с одним человеком. И теперь смотрю на него совсем другими глазами. Я понимаю его. Я сочувствую ему. Мне больно за него. И я так хочу ему помочь снова обрести самого себя.

Когда Дилан замолкает, я не знаю что ему сказать. Впервые в жизни не могу подобрать слов. Он смотрит на меня печальными тёмными глазами.

Мне хочется его подбодрить, но в этот момент я слышу, как распахивается дверь палаты, поворачиваю голову и вижу Хиро. Он гневно смотрит на меня.

— Твою мать! Ты издеваешься надо мной? — громко говорит он и захлопывает дверь. — Кажется, мы договорились, что ты к нему не приблизишься! Какого хрена ты тут делаешь? — он упирает руки в бока и сверлит меня взглядом.

— Ты сказал не подходить ближе, чем на метр. — Я встаю со стула, показываю рукой на расстояние между мной и кроватью Дилана. — Здесь, кажется, даже больше.

— Не прикидывайся идиоткой. Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду, — шипит он.

— Эй, — подаёт голос Дилан. — Следи за своим языком. Она ни в чём не виновата.

Хиро переводит взгляд на Дилана. Осматривает его и делает шаг в его сторону. Я на всякий случай встаю рядом и беру его за запястье. Обстановка накаляется.

— Она нет, — Хиро говорит тихо, но злобно. — А вот ты да. Это ты напал на неё. Ты причинил ей вред. Ты унизил её! За что? В чём она провинилась перед тобой? В том, что встретила меня? — он притягивает меня к себе. — Посмотри на неё. Что делает она в ответ? Она бежит к тебе на помощь! — он делает паузу. — Тебе просто повезло, что я не добрался до тебя раньше.

— Я виноват, — сглатывает Дилан. — Я это признаю и жалею о том, что натворил. Я уже попросил прощения.

— Даже не сомневаюсь, что Лара простила тебя, — Хиро переводит глаза на меня, его взгляд смягчается. — Я в жизни не встречал такого открытого и доброго человека. Мой ангел. — Он целует меня в макушку, а потом смотрит на Дилана. — Но даже не надейся, что я прощу или забуду. Лучше держись от нас подальше, Фостер.

Хиро поворачивается ко мне, вздыхает и говорит:

— Жду тебя в машине. У тебя пять минут. — И он уходит, не забыв погромче хлопнуть дверью.

Смотрю на Дилана. Мне не хочется сейчас оставлять его одного, тем более после нашего откровенного разговора и нападок Хиро. Но я не могу не пойти за Хиро потому, что просто не могу заставить его снова почувствовать себя никем. Он не оставил мне выбора.

— Извини, — говорю я Дилану.

— За что? — хмыкает он — Он ведь прав. Иди, Лара. Я в порядке. — Он закрывает глаза. Я вижу, как Дилан сглатывает. Медлю, будто мой выбор еще не очевиден.

Замечаю на тумбочке рядом с кроватью его телефон и беру его в руки, он разряжен.

— Твой телефон разрядился.

— Я знаю, — говорит Дилан, не открывая глаз. — Он мне не нужен.

— Пока, Дилан, — говорю я и, не услышав ответа, выхожу из палаты. Но я ещё вернусь.

Хиро ждёт меня за рулем своей машины возле больницы. Я открываю дверь и сажусь на пассажирское сиденье рядом с ним, пристёгиваюсь ремнём безопасности, и мы отъезжаем.

— Сейчас я буду говорить, а ты, молча, слушать, — спокойно говорю я. Хиро только усмехается в ответ.

— Когда Дилану было пятнадцать, это как моему брату, чтобы ты понимал. — Хиро бросает на меня взгляд и снова смотрит на дорогу. — Он получил серьезную травму спины, играя за школьную футбольную команду. В больнице его пичкали обезболивающим и он привык. Он вроде как выздоровел, вернулся в команду, но после первой же игры боли возобновились. Осмотр врачей ничего не дал. Диагноз: здоров. Боль не отпускала, сначала спасало лекарство, но потом перестало, и он нашёл другой способ: наркотики. Тренер не проявлял должного внимания, а просто посадил его сначала на скамейку запасных, а потом и вовсе выгнал из команды. Товарищи по команде, которых Дилан считал друзьями, отвернулись от него. Дилан остался один и покатился. Родители сначала ничего не замечали, или не хотели замечать. Потом вроде как пытались ему помочь, пару раз запирая его в комнате. Сомнительная помощь, да? — Я смотрю на Хиро, его рот сжат. — В общем, в итоге махнули на него рукой. Дилан снова остался один. Без друзей, без близких, без поддержки. Только Джули, его сестра, всё еще пыталась его образумить. Но она уже жила в другом городе, училась, работала и её телефонные звонки не очень ему помогали. Дилан стал злиться на всех, кто его бросил, кто предал, кто отказался от него. Стал избегать разговоров с Джули, перестал отвечать на её звонки и она, в конце концов, тоже сдалась. Однажды Дилан передознулся. — Хиро смотрит на меня, а я продолжаю: — Знаешь, что его спасло? То, что он оказался в компании таких же обдолбанных подростков, как и он сам. Им всё-таки удалось его откачать. И тут он понял, что хочет жить, — мой голос дрожит. — Он сам, в полном одиночестве, без какой-либо помощи и поддержки вылезал из этого дерьма. Перетерпеть ломку оказалось самым простым. Целую неделю он подыхал в своей комнате, а родители делали вид, что ничего не понимают, — слёзы катятся по моим щекам, Хиро паркуется на обочине и берёт меня за руку. Он молчит, а я продолжаю.