Королева мести - Швейгарт Джоан

Гуннар позвал Брунгильду, и она вышла вперед, встав рядом со мной. Потом мы с ней вместе трижды обошли очаг, и трижды наши гости пели песню с добрыми пожеланиями. Потом каждая из нас сняла браслеты, которые утром дала нам моя мать, и бросила их в огонь, чтобы умилостивить его, дабы в будущем он приносил нам только тепло, а не смерть и разрушение. Когда Сигурд и Гуннар приблизились и встали рядом, нам передали кубки со свадебным элем, который мы выпили перед свидетелями. И снова зазвучали песни, последняя из которых описывала счастье Водена и Фригг в их первую брачную ночь. Потом гости разделились на две группы: одна проводила Гуннара и Брунгильду в их спальню, а вторая — нас с Сигурдом в нашу.

В спальне к своему удивлению я обнаружила крепко спящего Гуторма. Я совсем забыла о нем и сейчас только вспомнила, что видела его сегодня лишь мельком, и то утром. Наши свидетели стали кричать, пытаясь его разбудить, но их голоса не заставили его даже пошевелиться. Тогда Сигурд повернулся к ним и поднял руку, призывая замолчать. Те, недоуменно пожав плечами, удалились, позволив Сигурду задернуть за ними полог.

— Он ведь не проснется? — спросил Сигурд.

— Нет, в этом ты можешь быть уверен, — торопливо ответила я.

Сигурд взял меня за руку, и мы вместе сели на пуховик. Было темно, и я почти не различала его лица. Мне вспомнились Брунгильда, которая сейчас была с моим братом в другой спальне, и наш договор. Тревожась, что не смогу сдержать своего слова, я заговорила о том, что весь вечер переполняло мое сердце.

— Ты сегодня оказал бургундам великую честь, — осторожно начала я, — Если бы я отправилась в горы, убила дракона и добыла его сокровища, то боюсь, оставила бы себе меч войны, чтобы он поддерживал доблесть моего народа. А ты нашел в себе силы расстаться с ним.

Сигурд рассмеялся и отпустил мою руку. Потом он прилег, опершись на локоть.

— У меня было на это две причины, Гудрун. — Он на мгновение задумался. — Нет, на самом деле их было даже три. Во-первых, отдавая меч бургундам, я хотел заверить их в том, что, когда придет время сражаться, бургунды и франки всегда будут биться на одной стороне.

— Но мы и так союзники еще с тех времен, как мой народ поселился в Вормсе, и даже ранее.

— Это так. Но наступили странные времена. Когда я вернулся в родной дом, то узнал, что один из моих двоюродных братьев грозил обратиться к Аттиле и Бледе, чтобы предложить им союз.

— Не может быть, чтобы среди франков нашелся такой человек!

— Но у него есть на то причины. Он дальновиден и подобно Гуннару считает, что придет день, когда Аттила выступит против Западной империи. Тогда, как ему кажется, франки должны выступить на стороне будущего победителя.

— Скажи, что ты не согласен с ним!

— Конечно, нет. Как и его отец, брат Грипнера и моего отца. Ты же знаешь, что франки никогда не были так едины, как твой народ. У нас много вождей, и отец моего брата — один из них. К его словам прислушивается каждый, и когда его не станет, что произойдет уже скоро, то так же будут прислушиваться к брату. Если только его брат не оспорит право на трон. Впрочем, не стоит думать об этом, пока гунны заняты переговорами с Восточной империей. Это всего лишь мысли о будущем. Так от, я отдал меч Гуннару, потому что верю, что даже мой брат хорошенько подумает о своей затее, узнав, что меч самого Водена попал в руки бургундов. Я хочу, чтобы гауты объединились и, когда придет время выбирать, все вместе сделали бы правильный выбор.

— Но многие гауты уже сделали свой выбор.

— Да, и поэтому так важно сохранить единство среди тех, кто его еще не сделал.

— Я горжусь твоими поступками и побуждениями, — тихо произнесла я. — Но ты говорил о трех причинах.

Сигурд вздохнул.

— Ты не будешь мною гордиться, когда услышишь уже о второй причине, но я все равно должен тебе сказать. Я лишь надеюсь, что ты не рассердишься на меня, если я раскрою тебе свое сердце…

— Ты теперь мой муж. Говори.

— Твои братья последнее время мной недовольны. Думаю, ты это заметила. Я просто хотел купить их благосклонность.

Я поискала в темноте глаза Сигурда, но свет из зала не проникал сквозь тяжелую завесу спальни, и тот скудный лунный свет, что попадал к нам сквозь крохотное окошко над нашими головами, позволял мне лишь угадать очертания его тела.

— Давай не будем больше говорить о второй причине, — торопливо добавил он. — Спроси меня о третьей.

Я с радостью согласилась.

— В чем же третья причина? — спросила я.

— А третья причина — это ты.

— Я? Как это?

Сигурд взял меня за подбородок и притянул к себе.

— Я очень давно и сильно тебя люблю, Гудрун, и считаю, что выкуп за мою невесту долл