Черная Принцесса: История Розы. Часть 1 - AnaVi
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Только ему об этом сказать не забудь… Предупреди, знаешь, заранее… Чтоб в засолку не пойти! — Прыснул смехом со своей же шутки младший. Но и придержал же себя на подступах к ржачу, решив, что: «все еще не все». И снова глянув на картину, решил добавить и добить же его тем самым окончательно, но уже в этом, с этим же моментом. — Ты молодеешь с ней? Или ее молодишь, пока она же и в гробу переворачивается? Вот же ей там весело, правда… мясу-то… и на вертеле!.. Но ведь и заслужила: ни дать ни взять.
— Ха-ха! — Сыронизировал Влад, но все-таки приостановился, зависая на поручне лестницы. — Смешно. Прекращай тырить чужие рукописи и начни уже писать свой stand-up. Зал ведь умрет… Во всех же смыслах! С тобой… и твоими же большими ушами от смеха… или от тебя… прибьешь же ими их, взлетая и без крыльев, слоник Дамбо, и все!
И только же хотел покинуть и уже же окончательно парня, оставив его же со своим последним словом раньше, чем же и он сможет на это ему что-нибудь, спикировав, отпарировать, как вспомнил о свертке бумаг в правом же кармане так и не снятой при входе, будучи еще же на эмоциях, куртки. Хотя, казалось бы, небольшая пачка листов порезанная надвое и свернутая же в тубус. Не должна же она была как-то помешать и напомнить же тем самым о себе. Но нет — помешала же и ему как ни крути дышать, поднимаясь своим ходом по лестнице и спокойно контактировать грудной клеткой через все же слои одежды с внешним миром, не позволяя ей раскрыться во всю ширь и весь же обхват, давя, покалывая и словно же стягивая, сужая ее тем самым.
Изъяв же наконец эту занозу своей правой, и на этот же раз уже свободной, рукой, придержав же картину левой, Влад швырнул ее в сторону Никиты. И как это ни странно, на расстоянии почти и в ров между лестницей и столом, не использовав же и вновь ничего из своего демонического арсенала, все-таки попал. Приземлив и заземлив же листы прямиком на его крышке и у самого же ее дальнего края, но и все еще не долетая ими до окон. Как и почти что не зацепив ими сам же компьютер как подчас же и самое важное, дорогое и ценное. Как и совершенно же не коснувшись сидевшего за ним. Правда, это уже была заслуга не Влада, а затемнившихся вмиг, и оттого же ставшими еще более цепкими, глаз Никиты, приструнивших поток и соответственно полет бумажного предмета в нем.
— Можешь начать с этой филькиной грамоты, писака! — Фыркнул беззлобно, но и все же с отвращением и некой неприязнью, все по той же ведь причине вседозволенности и безнаказанного незаконного воровства идей Влад. И вернув же вновь полотно в обе руки, отстранился от лестницы совсем, чтобы уже продолжить и закончить путь наверх, говоря же все остальное куда-то туда же. — И бумагомарака, естественно!
— Только если ты мне поможешь… — крикнул ему же уже вслед Никита. И тут же переключился на мессенджер своего же серого мобильного телефона в таком же сером матовом чехле, лежавшего до этого нетронутым слева от него, как и от компьютера. И экраном же вниз, чтобы не отвлекать своим мерцанием. При выключенном же заранее индикаторе-вспышке, имеющимся в любое другое время на все же оповещения и уведомления. И пока же правой же рукой набирал короткое сообщение в общий чат с семьей, из которого временно же был убран сам Влад, левой рукой принял черновик и пролистал его как в быстрой перемотке. Не столько и обновить в памяти что-то связанное с ним, дополнить и, возможно, уже после привнести это же из бумажного формата в электронный, сколько и найти какие-то пометки или закладки от того же все рыжего. Хоть что-то же он должен был отметить. Ведь и так все защищал, распинался. А по итогу, что, пусто? Не может такого быть. Но и когда уже почти убедился в этом и совершенно же отчаялся из-за непроявившегося хоть какого-то пусть и мало-мальского, но интереса к его же и их работе. За исключением все тех же шпилек в само же по себе его соавторство. И даже уже и отложил телефон обратно на стол, двумя руками взяв произведение. Как зацепился взглядом за опущенный уголок. И ехидно присвистнул, опустив неизмененный черный взгляд на номер страницы внизу. — Конец пролога… Серьезно? Ха. Всего-то… Да еще же и не дочитал… Надо же. Надолго же… на много же тебя хватило, братец! Ну, может, оно и к лучшему… А то бы еще подумал, что зря так отъявленно впрягался и отстаивал права автора на «свое», узнав какими именно там словами тебя характеризуют… И все же… это будет потом. Позже… Лучше же поздно, чем никогда! Тем более когда и с вторым-то вряд ли получится… Сам ведь сказал, а значит не слезешь. Да и если все же начинать знакомство, без личной же встречи оно — такое себе, то точно же не с этого.
И стоило же его монологу подойти к своему логическому завершению, как темный взгляд метнулся в сторону камина с последовавшей же за ним рукописью, обрушив в полете и приземлении пару поленьев и тут же почти потерял ее из виду за желто-красным файрволом. А затем и полностью, пока она не исчезла совсем, став окончательно же подпиткой все тому же огню и наконец пеплом. Пока сам же Никита продолжал следить за всем же этим довольно увлекательным процессом — пожирания одной стихии другой. Не упуская же ничего, ни единого момента, как и концентрацию же буквально из-под пальцев, на «пункте Б» из «пункта А». Как единственно верное направление и посыл — «получатель»: «И более — никому. Как и ничему».
Убедившись же в отправке, как почти что и полном же исчезновении листов и превращении их не только в бело-черные ошметки, осыпавшиеся словно снег на черную и грязную землю из головешек же углей и обугленной древесины под ними, но и в мелкий серый пепел, что и с яркими же искрами отправился в дымоход, шатен вновь вернулся к диалоговому окну телефона и с неимоверным же удовольствием, как и детской радостью и даже какой-то истеричной хитрецой, отметил отозвавшегося наконец Александра с
