В шаге от шторма - Станислав Янков

даже не обижался на Ириску, с хохотом убегая от разъяренной девушки.

Как недавно выяснилось в ходе расследования, высокого парня звали Ирис. Нормальное такое имя. Но в детстве его до оскомины успели задразнить Ириской, поэтому он резко реагировал на прозвище. Особенно от бывшей одногруппницы по яслям и детскому саду.

Пусть скажет спасибо, что родители не назвали его Глеб или Антон. Например, мои до сих пор не могли понять, что в обращении сокращали благородное имя "Алессандра" до сценического прозвища дешевой певички из британского паба. Это мои личные придирки и заскоки.

О! Ракушечка!

Я подобрала одинокую створку от речной мидии. Внутренняя сторона радовала гладким перламутром, а наружной предстояло быть отшлифованной, прежде чем попасть в мою коллекцию сокровищ.

— Фу, — брезгливо скривилась Юля.

— Внутри все давно съедено, — я показала белую раковину. — Видишь какая чистенькая?

— Что ты с ней будешь делать?

— Зашлифую наружный слой. Скорее всего, так оставлю. Или попрошу брата изготовить кулон со спилами.

Димир тоже заинтересовался створкой, но скорее, как биологическим видом.

— Может, начнем заполнение дневника по списку заданий? — предложил он всем. — Чтобы потом не хвататься в последний момент.

Идея была очень годной, но с данным мнением были согласны далеко не все.

Группа сразу же разделилась на два фронта. Половина хотели пинать болты и радоваться природе. Другая половина тоже хотела радоваться природе, но без нервного тика от невыполненной работы.

Настаивать мы с Димиром, Иваном и Михайлом не стали, отправляясь в обход по ботсаду. Так как данная практика имела четкий список заданий, ничего придумывать нам было не нужно. Список был довольно большим, откладывать все на последний день было нерационально.

В ближайшие дни были запланированы несколько прогулок с кураторами. Назвать их походами у меня не поворачивался язык. Но не суть. Главное, что часть заданий мы должны были выполнять именно на таких прогулках с помощью Тришки Марковой и Зоя Каленски. А значит, нам оставалось только выполнить другую часть.

Дневники наблюдений не были чем-то критичным, как и сама эта поездка. Но получить автоматом сразу половину практических билетов было бы здорово. При небольшой удаче можно было вообще вытянуть все удачные вопросы: пришел и тут же закрыл практику. Красота.

Конечно, для этого нужно правильно выполнить все задания, которых здесь было довольно много. И поэтому мы сидели на лавке и совместными усилиями заполняли пустые ячейки в журналах.

— Блин, — тихо ругнулся под нос Иван. Даже это у него получилось как-то робко и мило. — Обязательно все делать, как в заданиях?

— Что там? — склонился Димир к его планшету. — А-а-а. Необходимый минимум рисунков. Конечно. Они нужны, чтобы не упустить детали. Я сам не знаю, что с этим делать.

— Срисуйте по фото. Делов-то, — пожала я плечами, параллельно набирая текстовое описание дерева перед собой.

С образцами для исследований я особо не парилась, описывая всю флору, что попадалась глаза.

— Какая разница, если я рисовать не умею? — вздохнул Иван.

Зачем уметь рисовать? Сфотографировал объект да обведи по кальке во втором слое любого приложения для малевания. Или еще проще — изнасилуй фото нейросетью.

Выделываться я, конечно, не стала. Зато стал Михайло:

— Я умею. Птицы особенно красиво получаются.

Он успел сделать видео с водяными утками, и теперь сидел рядом со мной описывая их поведение и внешний вид.

Парни немного потрепались и продолжили работу.

*

После обеда команда свободы и отдыха переоделась в купальники с плавками и отправилась плескаться под присмотром мастера Каленски. Наша же четверка продолжила ботанить в прямом смысле слова. На этот раз общими усилиями мы выискивали как можно больше разновидностей злаковых трав, определяя названия при помощи поисковика.

— Хм… А что, если скопировать описание из сети? — предложил Михайло вариант мухлежа.

— Тогда твоя работа не пройдет тест на уникальность, — опередил меня Димир.

— Как будто мое описание не может совпадать с другим, — фыркнул парень.

— Оно может быть похожим и частично совпадать. Достаточно написать своими словами, чтобы не было калькой из сетевых источников или работ одноклассников. Пусть даже с ошибками, — спокойно пояснил наш главный умник. — Ты можешь взять текст из энциклопедии и часть пересказать. Скорее всего, никто не придерется.

— Отличная идея, — улыбнулся Иван.

Поздравляю! Вы только что вступили на путь копирайтинга. Без этого необходимого навыка невозможно написать ни одну научную работу. Хлоп-хлоп.

Я мысленно похлопала парням, продолжая зарисовывать тростник, растущий на берегу.

Через несколько минут меня отвлек любопытный Димир.

— Как ты это сделала? — спросил он.

— Что именно?

— С фотографией под рисунком. Ее оттуда потом можно убрать?

— Можно.

— Подробнее, пожалуйста.

— Эм. Ладно. Это слои, — я показала раскладку в приложении для рисования. — Создаешь "Новый слой", потом "Изображение", выбираешь фотографию из галереи, настраиваешь прозрачность на 50–60 %. Затем создаешь еще один слой сверху "Черновик" и делаешь набросок от руки пером "карандаш" нужный тебе объект или несколько. Желательно брать не черный, а красный или синий цвет карандаша, чтобы не сливалось, когда будешь рисовать чистовик. После завершения наброска из линий можно добавить цвета. Тут вообще минимум мороки. Не надо самому выбирать оттенки, просто тыкаешь пипеткой в фоновую фотографию и увеличиваешь яркость. К конечному результату ни одно приложение-анализатор не придется, потому что это стопроцентный рисунок криворукого кожаного человека, а не машины.

— Как-то сложновато, — вздохнул Иван.

— Да что тут сложного? Три-четыре несчастных слоя. Даже не надо уметь рисовать.

Похоже, я таки вые… Выделываюсь. Бес! Но тут же такой соблазн — я в чем-то лучше остальных. Приятное чувство.

— Можешь показать с самого начала? — попросил Димир, посыпая конфетти мое тщеславие.

Иван тоже заинтересовался, присаживаясь ближе.

Я терпеливо подавила вздох и создала новое изображение.

Конечно, легче легкого закинуть нужный снимок в умную программу, чтобы нейросеть сама превратила фото в рисунок. Человеческий глаз не был способен отличить, нарисовано это рукопопом обычным или обученным кодом. Но в изображении всегда оставались следы обработки. Их с легкостью распознавали другие нейросети.

Система анализа текста и изображений применялась при публикациях в официальных источниках, научных работ и так далее. И, как оказалось, даже школьники не получили возможности просачковать и спихнуть грязную работу на программы. Это стало для меня новостью. Спасибо Димиру за познавательные факты.

Впрочем, тех, кто собрался поступать в высшие учебные заведения, ждали еще более строгие проверки на подлинность работ. Начиная от анализа текста на уникальность до придирок к актуальности.

Хорошо хоть теперь не было необходимости лить воду, как лет дцать назад. Минимальный объем научных работ давно изжил себя. На его место пришли принципы лаконичного и емкого описания. Конечно, если