Фальшивая графиня. Она обманула нацистов и спасла тысячи человек из лагеря смерти - Элизабет Уайт

казнить любого поляка, кто не подчинится приказу немца или каким-либо образом помешает «усилиям Германии по восстановлению» Генерал-губернаторства. Как обычно, политика Франка возымела обратный против ожидаемого эффект. Если немец может убить любого поляка просто за то, что тот живет не в том месте или не может подчиниться невыполнимому распоряжению, то что поляки теряют, сопротивляясь немцам? Один подпольщик подсчитал свои шансы выжить: в стране тридцать миллионов поляков, и три тысячи арестуют ежедневно. Значит, вероятность, что его арестуют в какой-либо конкретный день – 1 к 10 000. Так что и волноваться не о чем[222].

Тысячи поляков сделали подобные подсчеты и начали массово присоединяться к вооруженным отрядам, действовавшим на территории Генерал-губернаторства. Атаки происходили ежедневно по всем округам, и, соответственно, росло количество казней и акций возмездия. В январе 1944 года Янина получила сообщение от узников Майданека о том, что возле крематория копают новые рвы, а на крыши развешивают громкоговорители. Эсэсовцы отзывали оттуда рабочих, когда подъезжали автобусы, но нескольким из них удалось спрятаться на Поле 5, откуда они увидели, как заключенных, с руками, связанными проволокой за спиной, выгоняют из автобусов группами по два – пять человек. Эсэсовцы заставляли мужчин, женщин и детей бежать по снегу ко рву, спрыгивать туда, а потом расстреливали из автоматических винтовок. Большинство жертв было из тюрьмы в Замеке, другие были схвачены при акциях возмездия. Автобусы продолжали прибывать, привозя в день по несколько сот заключенных. Одновременно в лагерь заложников в Поле 4 привозили новые партии людей. Когда заложник слышал на перекличке свое имя, то сначала радовался, думая, что его отпускают, но возле будки охраны ему командовали поворачивать не направо, на волю, а налево, к крематорию[223].

В 1943 году обычным наказанием для гражданского лица, пытавшегося пронести контрабанду в Майданек, было заключение в лагере на несколько недель, которых многие не переживали[224]. Теперь контрабанда каралась смертной казнью. Однако Янина не собиралась упускать возможность, связанную с расширенными доставками в Майданек. Каждую неделю она привозила туда 21 тонну хлеба, 5400 литров супа и 6600 булочек, а также другие продукты, в три доставки. Количество бидонов, корзин и мешков было таким большим, что эсэсовские охранники не хотели тратить время на их тщательный досмотр. Янина подсчитала вероятность того, что охрана обнаружит второе дно в бидоне или передачу, спрятанную в какой-то конкретной корзине, и решила, что они относительно невелики и оправдывают риски, на которые она идет.

Заключенные, участвовавшие в организованных АК ячейках в Майданеке, назначали как минимум одного своего члена в комитет, получавший доставки из ГОС. Каждый раз, приезжая в лагерь, Янина могла пообщаться с товарищами из АК в разных отделениях. В Поле 5 ее контактом был доктор Генрик Величанский. До войны его звали Исаак Гальперин. Ни он, ни Янина не знали подлинной национальности друг друга[225].

Между приездами Янины и доставками ею корреспонденции ячейки АК в Майданеке контактировали между собой и устроили общелагерное командование, базировавшееся в Поле 4. Оно отправляло еженедельные отчеты об условиях в лагере и о планах СС. Доктор Ромуальд Штаба сообщил про планы СС на производство ракет V‐1, о которых узнал от заключенных, прибывших на транспорте из Доры. Янина также докладывала в АК про то, что узнавала из разговоров с охранниками и сотрудниками администрации Майданека[226].

Гестаповцы в Майданеке знали, что в лагере имеется организованное сопротивление, и пытались выявить его участников. Пытками и угрозами они вынудили некоторых поляков стать шпионами и внедрили их в лагерные отделения. Янина получала предупреждения от заключенных и своего командования в АК, советовавших ей быть начеку. Она сознавала риск, на который идет, и в лагерь всегда въезжала с опаской. Почему вдруг заключенный, работающий на складе, так рвется помочь ей? Сильнее всего она подозревала свой контакт из АК в Поле 4, Новаковского. Организовать сопротивление там было сложнее всего, потому что поляки в отделении были в меньшинстве и арестовали их за криминальные, а не политические правонарушения. Однажды, учтя полученное предупреждение, Янина не включила в доставку никакой контрабанды. В Поле 4 эсэсовский офицер дождался доставки и начал проверять каждый бидон, мешок и корзину. Ничего не обнаружив, он бросил недовольный взгляд на Новаковского. Или, может, Янине показалось? Она ни в чем не была уверена[227].

Однажды Ханка призналась ей в своем страхе, что ее тетка может выдать Янину. Та женщина была уверена, что деятельность графини Суходольской в Майданеке – лишь прикрытие для подпольной работы, и обвиняла племянницу в нарушении слова, данного матери, не вступать в Сопротивление. Ханка горячо спорила с ней, отрицая, что графиня участвует в какой-либо подпольной деятельности. Девушка говорила тетке, что гордится доверием графини и запросто рискнула бы за нее жизнью, потому что графиня для Польши куда ценнее. Тетка была болтливой и любила хвастаться тем, что знает разные секреты. Ханка волновалась, что она может навлечь подозрения на Янину. Янина сочла необходимым передать предупреждение Ханки полковнику Лодзе. Вскоре после этого тетка получила письмо, где ее предупреждали: если ее болтливость приведет к чьему-нибудь аресту, ее будут судить секретным трибуналом Сопротивления.

Однажды утром, когда Янина работала у себя в офисе, явился посетитель, желавший побеседовать с графом Скжинским. Янина сообщила посетителю, представившемуся помещиком, что граф будет позднее. Тот сказал, что подождет. Однако он не присел, а стал расхаживать по комнате. Янина заметила, что он бросает косые взгляды на отчеты и удостоверения ГОС, лежавшие у нее на столе. Потом он спросил у нее про карту и график на стене, где она отслеживала деятельность ГОС по всему округу. Но, пока она объясняла, что это такое, мужчина смотрел не на карту, а на нее. Янина начала беспокоиться.

Войцикова, ее ассистентка, вошла в кабинет.

– Что мне делать с собакой нашего гостя? Она шумит на улице.

Собака. Только немцы ходили повсюду с собаками. Однако посетитель объяснил, что привел собаку с собой в город, чтобы показать ветеринару. День клонился к вечеру, и он попросил разрешения позвонить. Янина записала номер, который он просил вызвать, и сразу узнала его.

Глядя посетителю в глаза, она сказала:

– Это номер главного управления полиции безопасности.

Тогда мужчина заявил, что он – офицер СД и собирается провести инспекцию здания.

Прежде чем они вышли из кабинета Янины, офицер предложил Янине захватить ее пальто, поскольку в здании холодно, а у нее кашель. Увидев, как Янина выходит, набросив пальто на плечи, Войцикова решила, что графиню Суходольскую арестовали. Вендруха,