Законник. - Горъ Василий

— Как я понимаю, это — крепость Церст?

— Да, ваше величество!

— Значит, мы — где-то тут, так?

— Постоялый двог 'Винный поггеб' слишком мал, чтобы его изобгажать на таком маленьком плане… — виновато пробормотал картограф. — Но место вы показали совегшенно точно, сиг!

— Значит, вот это — Клаймский тракт… Это — Клайм… А где-то тут, за краем карты, должна быть Латива… И к юго-востоку от нее — Арнорд… Мда… Интересное ощущение: смотришь на твой план, и кажется, что видишь Диенн с высоты птичьего полета…

С трудом оторвав взгляд от карты, король повернулся к начальнику Ночного двора: — Игрен?

— Да, ваше величество?

— В эту комнату никого не впускать! Естественно, кроме Гаурена и его помощников. Окно заколотить. У двери поставить охрану. Самому мэтру выделить пару телохранителей и обеспечить всем необходимым для скорейшей перевозки деталей этого плана в Свейрен. Далее, отобрать пять десятков толковых воинов, умеющих писать, и в кратчайшие сроки научить их составлять подробнейшие описания местности. После завершения обучения, снабдив достаточным количеством почтовых голубей, отправить их в Морийор и Элирею… В общем, до конца сезона дождей, то есть максимум через полтора месяца, у мэтра Гаурена должны быть подробнейшие описания окрестностей Клаймского тракта от крепости Церст и до Лативы, верхнего течения Алдона на всем протяжении границы Морийора и Элиреи, Западного тракта Элиреи и местности вокруг Арнорда…

— Будет сделано, сир!

— Гаурен? Создавая план во дворце, не трать время на ерунду: вот эти звери, птицы и змеи мне не нужны! На местности должно быть изображено только то, что требуется для планирования военной кампании. В частности, овраги, ущелья, нависающие над дорогой скалы. Места, подходящие для организации засад. Реки с переправами и бродами. Ручьи и колодцы… Как я понимаю, план в моем дворце будет в несколько раз больше этого, так? Значит, для того, чтобы мне не приходилось тянуться к интересующим меня местам, в зале, в котором он будет создаваться, постели второй пол. Стеклянный. На высоте двух-трех локтей от самой высокой 'горы'. Учти, что основа, на которую ляжет стекло, должна быть достаточно прочной, чтобы выдержать вес нескольких человек, и в то же время не мешать видеть то, что находится под нею. Что еще? Ах да, сопроводительные свитки! Пусть ими занимаются люди Игрена: информации у них в разы больше, чем у тебя, да и писать они умеют не хуже… Ясно?

— Да, сир!

— И последнее… — король прислушался к донесшемуся с улицы ржанию и повернулся к скользнувшему к окну Тарану: — Рединсгейр?

— Он самый, ваше величество! — кивнул телохранитель.

— Наконец-то! Гаурен?

— Слушаю, ваше величество!

— Я надеюсь, ты понимаешь, что рассказывать обо всем этом не стоит? Никому, включая твою собственную жену?

— Да, сир!

— Отлично… Тогда можешь начинать его разбирать: суть я уяснил, а работать с ним здесь не получится… Некогда…

И… я тобой доволен: по приезде в Свейрен подойдешь к казначею и получишь кошель с пятью десятками золотых…

…Урбан Рединсгейр выглядел сногсшибательно, но совсем не грозно. Ибо если кроваво-красный плащ, мелкопластинчатый ламмеляр работы маэстро Шардуга и черные бархатные шоссы, обтягивающие бедра владыки Морийора, хоть как-то вписывались в образ короля-воина, то унизанные перстнями пухленькие пальчики, нервно тискающие рукоять меча работы мэтра Гарреры, вызывали серьезные сомнения в его достоверности.

Впрочем, кто-кто, а Иарус Рендарр совершенно точно знал, что меч, висящий на поясе Урбана Красивого, еще ни разу не пробовал крови врагов своего хозяина. И являлся обычным украшением. Таким же, как корона, золотая цепь, красиво уложенная поверх ламмеляра, или украшенная драгоценными камнями перевязь.

'Интересно, а Красавчик вообще знает, что кольца мешают удерживать рукоять меча?' — мысленно спросил себя Молниеносный. И так же мысленно ответил: — 'А если бы и знал — какая разница? Все равно король-воин из него, как орел из свиньи…'

Тем временем Урбан Рединсгейр царственно опустил свое объемистое седалище на походный трон, и, поудобнее пристроив меч, ослепительно улыбнулся:

— Рад приветствовать тебя, мой венценосный брат!

Перед глазами Иаруса возникло лицо Беглара Дзагая:

'Ты позвал, и я пришел… Говори…'

'Вот Равсарский Тур — воин, хоть и не король. А этот — размазня…'

'Размазня', не услышав ответа на свое приветствие, удивленно приподнял одну бровь. И… промолчал. Видимо, решив, что дождаться ответа будет благоразумнее…

'Все так же пуглив…' — мысленно хмыкнул Иарус. Потом еще немного полюбовался на завитую в мелкие колечки бороду 'венценосного брата', и, наконец, соизволил улыбнуться в ответ: — Здравствуй и ты, Урбан! Что заставило тебя въехать на территорию Делирии без моего приглашения?

Король Морийора непонимающе вытаращил глаза:

— В смысле? Э-э-э, барон Эритрейя Логвурд, мой посол в Делирии, сообщил мне, что на восьмой день после праздника Урожая ты будешь в баронстве Ларс. А на следующий, то есть сегодня, заедешь в постоялый двор 'Винный погреб', где хотел бы обсудить со мной свои будущие завоевания… Так он, это… ошибся?

— Нет… — усмехнулся Молниеносный. — Все правильно… Я просто пошутил…

— А-а-а!!! — облегченно выдохнул Красивый. — Хорошая шутка получилась…

— Правда, барон Логвурд все-таки ввел тебя в заблуждение. Как ты понимаешь, обсуждать свои будущие завоевания я не привык: обычно о моих планах узнают только после того, как я их реализую… — выделив интонацией слово 'после', буркнул король Иарус. — В общем, я хотел тебя увидеть только для того, чтобы сообщить следующее: через два месяца королевство Морийор войдет в состав Делирии…

— Что-о-о!?

— Королевство Морийор войдет в состав Делирии… — спокойно повторил Молниеносный. — Дней через пятнадцать после окончания сезона дождей…

— Снова шутишь? — вымученно улыбнувшись, спросил король Урбан.

— Нет, не шучу. Как сказал, так оно и будет…

— То есть… ты заманил меня в ловушку? И теперь… моя жизнь в опасности?

Иарус Рендарр жизнерадостно расхохотался:

— Нет! Об этом можешь не беспокоиться: я всегда держу данное слово. И после нашего разговора ты уедешь из 'Винного погреба' живым, здоровым и совершенно свободным…

— Э-э-э… тогда… я ничего не понимаю! Если ты не собираешься меня убивать, значит…

— Ничего это не значит… — поморщился Иарус. — Урбан! Твоя армия — это толпа расфранченных недоумков, умеющая красиво маршировать по площади перед твоим дворцом и слитно орать 'Морри '. Всего остального твои солдаты делать не умеют…

— Да, но…

— Не смеши: твои военачальники ничуть не лучше: те, кто помнит твоего деда, либо давно выжили из ума, либо сосланы в свои имения, а лизоблюды, которых ты зачем-то держишь рядом с собой, способны только кланяться и улыбаться!

— Но ведь есть еще армии Элиреи и Онгарона! У меня с ними заключены мирные договора и военные союзы!

Иарус Молниеносный равнодушно пожал плечами:

— Да, их армии вполне боеспособны. Но тебе и твоему королевству это не поможет…

— Почему это?

— Урбан! Ты вообще вникаешь в те новости, о которых тебе докладывают твои министры?

Красивый нервно сжал кулачки, поморщился от боли в пальце, защемленном кольцом, и непонимающе уставился на Иаруса:

— Какую именно новость ты имеешь в виду?

— Несколько дней назад в Малларе были убиты три человека. Королевский казначей, начальник королевской гвардии и королевский камерарий…

Дослушав Молниеносного, Урбан Красивый задрал нос и изобразил на лице что-то вроде презрения:

— Твои сведения слегка устарели: убиты не трое, а четверо. Четвертый — Алатейя Ранмарк, наследник графа Гайоса Ранмарка, походивший на отца, как две капли воды! Убийцы просто ошиблись… Могу сказать больше: они планировали убить не только этих четверых, но и начальника пограничной стражи Онгарона, командиров Алой и Белой тысяч и принца Гаррида!

— Да ты что? — 'удивился' Иарус. — И откуда эти данные?

— Воинам графа Ранмарка удалось поймать нескольких убийц. Оказалось, что все они эли-…

— Ну?

— Э-э-элирейцы…

— Теперь-то ты понял?

Король Урбан поиграл желваками, подергал себя за ус и хмуро пробормотал:

— Получается, что ты воспользуешься сложившейся ситуацией, и вероломно нападешь на меня именно тогда, когда Бадинет объявит войну Вильфорду?

— Вероломно? — удивился Молниеносный. — Почему это? Мирного договора мы не заключали. Договора о ненападении — тоже… Кроме того, я никогда не скрывал, что имею виды на Морийор. Так в чем заключается мое вероломство, Урбан?

— Нападать на мирное королевство вероломно!!! — взвизгнул Рединсгейр. — Война — это тысячи, десятки тысяч смертей!!!