Возлюбленный враг - Регина Грез
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Она никогда не привыкнет, будет бороться до конца, а ты хочешь ее сломать? Из-за Эммы, да? Ты теперь будешь ломать всех женщин?
— Напротив, я желаю ей только добра.
— От тебя она ничего не примет!
— Посмотрим… ломать женщину не обязательно, Грау. Нужно всего лишь сделать так, чтобы она сама захотела согнуться, только и всего.
— Если ты еще раз попробуешь ее заставить…
— А ты не хочешь навестить Генриха? Вы давно не виделись с отцом, я могу отправить тебя передать ему лично мое письмо или выдумать другой повод, что ты на это скажешь?
— Я нужен тебе здесь… и Францу… и даже ей, - задыхался Отто.
— Ты преувеличиваешь, Грау, - это беда многих людей - преувеличивать свою ценность. С возрастом становишься более рациональным и объективным.
— Тише, она просыпается… Ася, тебе лучше? Приходил врач, он оставил лекарство, надо выпить прямо сейчас.
Я натянула одеяло на лицо - видеть их не могу, пусть оставят меня одну, пусть убираются ко всем чертям оба. Но тяжелые шаги раздались у изголовья кровати, над ухом послышался вкрадчивый голос Вальтера:
— Ты переволновалась, дорогая. У тебя слабое здоровье, нужно быть осторожнее. Когда ты поправишься, я отвезу вас с Францем в Кольберг, там принимают отличные солевые ванны, да и смена обстановки пойдет на пользу, твое состояние непременно улучшится. Беспокоиться не о чем, я все улажу.
Я зажмурилась и забыла, как нужно дышать. Ничего себе, он уже строит планы по излечению меня от стресса смены эпох. А Грау стоит рядом и молчит. Почему он молчит? Значит, они заодно. Презираю обоих. Но Отто хотя бы насчет Стефана мне все разъяснил, а может, никуда и не заходил, не был ни в какой комендатуре, а просто за углом постоял и вернулся понурый: «Нет, Асенька, твоего поляка, и след простыл давно...».
Кому я могу здесь верить? Я сама в себе уже сомневаться начала... растаяла, расчувствовалась перед смазливым "фрицем"... пожалела... Но верить так хочется, людям просто необходимо кому-нибудь верить и жалеть, особенно того, кому еще хуже, тогда кажется, что ты не один. Одному быть невыносимо тяжко.
Вальтер еще о чем-то занудливо рассуждал, в ответ я пробормотала, что у меня болит голова, попросила тишины. Да, вела себя довольно смело, высунув из одеяла только нос, лишь бы оставили в покое. Не знаю, что со мной было, возможно, какая-то легкая разновидность гриппа, но тихонечко умереть и вернуться в свое время мне не удалось.
* * *
Два дня я валялась в кровати, пила разведенные в воде порошки, издевалась над Отто, называя его «сестрой милосердия» и «Флоренс Найтингейл», а он в ответ только морщил аристократический нос и переносил все насмешки без единого упрека. Это выводило меня из себя, и я дразнила его еще больше, вспоминая фразы из характеристики Штирлица:
— Характер у тебя вовсе не нордический, а вулканический, какой же ты истинный ариец? Ты больше на француза похож или на итальянца. Тот же бурный темперамент и сплошные страсти - страдания, тебе бы еще черные жгучие глаза и нос с горбинкой... Да уж...
Ох, какие он тогда на меня бросал орлиные взоры! У меня не было сил ходить, появилась невероятная слабость во всем теле, болели глаза, не выдерживая резкого света. За мной немного ухаживала новенькая горничная и тот же Грау, хотя в чем собственно заключалась его помощь… просто сидел рядышком и вздыхал, рассказывал всякую ерунду, приносил Франца и тот дарил мне свои рисунки, читал книжки вслух, тоже пытаясь развлечь.
Перед Францем мне было стыдно, я вела себя глупо, там в машине, в парке. Но Отто объяснил мальчику, что я потеряла друга и теперь грущу не по-детски, в итоге Франц проникся моим состоянием и жалел всей душой. На третий день, когда мне стало лучше, Грау залетел в комнату злой, как черт, и брякнул на столик у кровати вазу с цветами. Букет красных роз на длинных крепких стеблях. Интересно, от кого...
— Передал твой бравый летчик. Он уезжает, хотел проститься, но я велел Курту его не пускать будто это распоряжение самого генерала. Нечего ему тут делать!
— Грау, ты молодец! После смерти за свои великие заслуги ты непременно попадешь в Вальгаллу и будешь есть вечную вепревину за одним столом с одноглазым Одином, - горячо похвалила я.
— Только если ты лично заберешь меня с поля боя, валькирия!
Не думаю, что Валькирии есть в славянском пантеоне, но сказал он красиво, мне понравилось и чуточку польстило сравнение с крылатой Воительницей. К тому же припомнился одноименный роман Марии Семеновой. С кем из персонажей можно сравнить Грау - разве, что с Хауком - Северным Ястребом… нет, тот был датчанин, не пойдет… Лена Кабанова в моем времени пишет чудесный фанфик - продолжение книги Семеновой, неужели я его так и не дочитаю… обидно.
Отто шепнул, что Вальтер опять укатил в ресторан со своей Анной, хоть какая-то добрая весть, пусть себе общаются на здоровье. Мужчины без этого не могут, особенно генералы. Интересно, а Грау как обходится без женщин? Или он легко решает свои проблемы, куда-то уезжая по ночам, когда мы с Францем видим уже по второму сну. Почему-то мысль о том, что Отто бывает у продажных девиц неожиданно сильно меня огорчила.
Мы смотрели друг на друга почти со злостью, он дулся из-за Гюнтера, а я… я-то, вообще, не имела никакого права его ревновать, просто всякие дурные мысли лезут в голову. Например, как тут у них обстоит дело с контролем рождаемости и защитой от неприятных последствий случайных связей. Эти самые надежные приспособления уже изобрели? Понятия не имею.
Я совершенно не в теме - не станешь же просвещаться у Отто, даже не представляю, как бы я сформулировала вопрос. У меня губы сами собой растягиваются в улыбку, и он немедленно вскидывает светлые брови.
— Что? Опять думаешь про меня какую-то гадость? С тебя станется.
— Как вы догадливы, юноша! Грау, а почему ты не заведешь себе подружку? - заботливо спросила я.
Отто не ожидал прямого вопроса, тут же замялся и начал придумывать дурацкие отговорки вроде того, что это очень хлопотно и требует много свободного времени, а он занятой человек и при важном деле. И еще ляпнул, что с недавних пор ему нравится одна девушка, но
