Я не ее копия - Евгения Чащина

Мы идём к его машине, и я не перечу ему, пока он не подходит близко. Куда едем, зачем. Что если вывезет в лес и попытается убить? Попытаюсь убить его. Выбора нет.

Когда распахнул дверь, сказал четко:

— Повернись, любимая, я тебе не доверяю.

Он надел наручники, которые захлопнулись за моей спиной. Красивое зрелище, ничего не скажешь. Свадебное платье, пальто и наручники. Затолкнул меня на сидение, оббежал автомобиль, сел за руль и выехал на дорогу.

— Завтра в полдень я отвезу тебя к гинекологу, хочу побыстрее привести тебя в порядок.

Значит, времени у меня завтра до полудня. Мозг лихорадочно соображает что делать. Ночь. Если он не прикует меня к батарее, мой шанс бежать пока он будет спать. Если прикует, лучше бы иметь под рукой что-то острое. Я готова отрубить себе кисть. Главное спасти мою девочку. Мой мозг блокирует его черные слова о порядке, выскабливании и прочем. Потому что не будет этого. Ни-ког-да.

Я ничего не отвечаю, смотрю перед собой и пытаюсь запоминать дорогу.

Больше сорока минут автомобиль петляет полутемными дорогами, отвозя меня в пригород. Въезжает на освещённую улицу. Чувствую, как что-то липкое скользит внутри. Ненависть, противная, черная. Такая мразь не должна портить жизнь людям. Он забрал у меня самое ценное, такое нельзя простить.

— Вашу руку, мадам, вот это наши владения. Недавно купил. Наша фирма приносит баснословные деньги. Здесь есть всё, что нужно для тихой, уютной семейной жизни. Ты здесь теперь хозяйка. Наслаждайся.

Ростов смотрит на мою реакцию и не пойму, что же он чувствует.

— Нравится?

— Очень, — преувеличенно громко отвечаю, — всегда мечтала об уютном доме.

В сраной глуши. Это просто дичь полная.

Я не смотрю на существо рядом. Потому что я боюсь, что он увидит омерзение и ненависть в моих глазах. А этого нельзя допустить. Оглядываюсь вокруг перед тем, как войти в дом. Хорошо, что запомнила дорогу и помню, куда бежать. Однако расстояние… Зима, сугробы, я на четвертом месяце, просто комбо. Не думаю об этом. Лишь бы сбежать.

Мы входим в дом. Ростов включает свет.

— Уютно. Два этажа, не ожидала. А документы где?

— Вау, вау, какое нетерпение, чтобы это значило?

Ростов поворачивает меня к себе и сильно сжимает плечи.

— Я давно хотел это сделать, но не позволял себе лишнего после той ночи у ресторана. Ты была опорочена тем Дроновым, а это тяжелейший грех. Сейчас у тебя есть шанс искупить вину.

Он расстёгивает наручники, а я не пойму ход его мыслей.

— Документы наверху, настало время потешить мое самолюбие. Но сперва документы, а потом утехи.

Он кладет мою ноющую ладошку себе на распирающий бугор в брюках и как-то протяжно вздыхает.

— Не предавай свои ожидания, дорогой, не ломай даме интригу. Документы. Веди.

Только бы наверху, только бы там. План созрел у меня в голове ровно в тот момент, когда я поняла, что он может меня изнасиловать. Я не позволю этого. Как и навредить моей дочери. Поэтому мне нужно заманить его наверх.

Он хватает воодушевленно меня за руку и почти бегом тащит наверх. Видимо ему не терпится уже вкусить запретный плод, который столько лет был не по зубам. Стою рядом с ним и вижу, как правой рукой извлекает объёмную папку с документами. Основательно подготовился подонок. Все у него схвачено, за всё уплачено. Второй рукой прижимает к себе, чувствую его сильные пальцы на талии, будто специально делает больно.

— Подписывай, нотариус утром заверит, я договорился.

Больше всего на свете хочу скорее убрать его руку с давящими пальцами подальше от бугорка с принцессой, поэтому быстро ставлю размашистую подпись на договоре о передаче фирмы. Его пальцы сжимаются сильнее перед тем, как появляется брачный договор, и я рычу про себя.

— Не так быстро!

Он опешивает и скрепит зубами, но прежде, чем начнется насилие, я требую:

— Снимай штаны. Хочу видеть его. Хочу видеть, что подписываю.

Голос звучит хрипло, заманчиво и правдоподобно, хотя саму меня просто мутит от него и мерзости всей ситуации.

Он замирает в шоке, не веря.

— Плохо следил за мной, — указываю на его промах. — Я девчонка дерзкая и люблю подержаться за то, что моё.

Облизываю губы и кукольно хлопаю ресницами.

— Ну же, покажи мне, — руки сами опускаются на его ремень и расстегивают его.

С губ маньяка срывается звериный рёв. У меня по спине снова бежит холодный пот. Он кладет руки на мои плечи и силой ставит меня на колени, в неудобном платье, падаю на пол, как облако кринолина.

— Возьми его в рот, девочка, — хрипит похотливо, теряя то, в какой реальности находится.

Его руки орудуют так быстро, что я едва успеваю увернуться от возбужденного мерзкого члена у самых губ.

Ничего кроме омерзения картина не вызывает. Переступаю через себя. Беру его в руку, делаю несколько напористых движений, пока меняю позу из той, в которую он нагнул меня силой. Как только уверена, что смогу бежать не зацепившись за платье, толкаю его в сторону стола, поднимаюсь на ноги и мчусь к выходу из комнаты в сторону выхода из дома.

— Сука! — слышу громоподобный рык.

Возня, рычание, тяжелое дыхание за спиной, и у лестницы Ростов нагоняет меня.

— Выебу, — рычит, схватит за волосы, — но сперва…

Кулак заносит прямо перед моим животом. И я, вообще ни о чем не думая, что есть мощи толкаю его с лестницы.

Несколько секунд, что он падал, казались вечностью. Смотрю, как в замедленной съёмке. Он приземляется и замирает, рука, которая была занесена над животом, неестественно вывернулась.

Не шевелится. Жду несколько секунд перед тем, как спустится. Выбираю безопасный ракурс, размахиваюсь и что есть дури пинаю его в пах, убеждаясь, что он не играет. Тело не двигается. Рядом с ним валяются вылетевшие из кармана ключи от машины, бумажник и телефон. Поднимаю последний.

Дрожащими пальцами набираю следователю, чей номер помню наизусть.

— Это Василиса. Я убила его, — говорю бесцветным голосом перед тем, как глянуть наружу. Мне нужно срочно отсюда бежать.

Романов на мгновение замолчал, но потом выругался и задал единственный вопрос:

— Ты цела? С ребенком все хорошо?

— Нет. То есть да… — мои собственные мысли путаются и разлетаются во все стороны. Трясет мелкой дрожью.

Я не знаю, что чувствую. Все, что произошло, обрушивается на голову лавиной. Пока я концентрировалась на спасении дочери, я отбивалась как щитом от потока грязи и черноты, который летел на меня, как бульдозер, теперь всё тело пропиталось им. То,