НеНужный - Анастасия Пырченкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— То есть я должен отказаться и от невесты, и от ребёнка, которого она, возможно, уже носит? И всё потому, что так сказали вы? — продолжал говорить тем временем Аксёнов.
А у Стаса, кажется, в груди биться перестало. Словно ледяной водой окатило, остужая кровь, но последующая волна всё той же ярости вскипятила её до прежней температуры и выше. Мужские пальцы выскользнули из желанного тела, а через миг Арина уже прижималась к стене спиной. Рука Егорова сомкнулась на её горле, в голубых глазах застыла чистейшая ненависть.
— Беременна? — едва слышным сиплым шёпотом переспросил он у неё.
А самого уже откровенно трясло от гнева и жажды убийства. Наверное, войди сейчас Илья на балкон и ему точно бы уже никто не смог помочь. Стас бы его голыми руками придушил. Точно так же, как сейчас почти душил Арину.
— Стас… — положила девушка ладонь на его запястье.
В зелёных глазах ни капли страха. Только просьба и ожидание. А ещё море сожаления. И Егоров действительно отступил. Отпустил. Даже на шаг отошёл. Смотрел на неё и не верил.
Этого просто не может быть!
Не может и всё тут!
— Ты… беременна? — переспросил и без того очевидное, уставившись на плоский живот Арины. — От него?
А у самого в висках начинало стучать всё громче. Тем более, девушка продолжала молчать. Только глядела с мольбой.
— Да или нет? — сорвался Стас, уже не заботясь о том, что может быть услышан.
Но видимо, ещё недавно разговаривающие дед и Аксёнов уже успели покинуть этаж, потому что на его выкрик так никто и не явился. Да и плевать на них. Тем более что Арина опять не спешила отвечать.
— А знаешь, плевать мне! — рывком вернулся он к ней. — Похрен!
Наравне с последним словом, впился в её губы болезненным поцелуем. Подол платья снова взлетел до талии. На этот раз до того быстро, что Арина не успела среагировать. Только ахнуть от неожиданности.
— Стас, погоди, остановись, — прошептала она едва слышно, попытавшись остановить наметившееся безумие.
Только как он мог остановиться? Сейчас. Ощущая её так рядом. Настолько близко, что тепло её тела вмиг смешалось с его. Пропитало каждую клетку организма, ударяя в пах, вынуждая дышать через раз, чтобы сохранить в разуме хотя бы остатки контроля. Который рухнул вместе с протяжным стоном, когда он, приподняв Арину за бёдра, одним толчком наполнил собой.
— Стас…
Ещё один стон. Громче прежнего. Зелёный взор заволокло пеленой наслаждения, а манящий рот слегка приоткрылся, чтобы глотнуть больше кислорода. И он снова прижался к нему. Но уже иначе. Ласково. Нежно. Почти невесомо. И снова ему почудился на мягких губах тот самый сладкий шоколадный привкус, который ощущался каждый раз до этого. И всё. Что-то перещёлкнуло в голове Стаса. Ярость сменилась на иное, но не менее горячее и нужное. Даже зверь внутри него замер, наслаждаясь этими ощущениями.
Арина потянулась к его одежде, стаскивая сперва пиджак, а затем и рубашку, позабыв о том, что их кто-то может увидеть и что они на открытом балконе. Да и какая разница? Ведь даже когда обнажённой кожи торса коснулся морозный воздух, пронзив своим ледяным дыханием каждую клетку тела, Стас продолжал ощущать лишь жар её горячих маленьких ладошек. И дыхания. Когда она прижалась своим порочным ртом к его шее. Нервная дрожь пронзила от макушки до пят, подводя их обоих к краю удовольствия.
— Ещё! — выдохнула Арина наравне с очередным стоном, когда он толкнулся в неё особенно глубоко и грубо.
И ещё раз. Уже до вскрика. Который окончательно подчинил разум. Буквально вышвырнул его в иную реальность, где нет ничего кроме них и единого на двоих наслаждения.
Глава 26
Арина
Тяжёлое дыхание. Заложенные уши. В лёгких пожар. А в конечностях непроходящая дрожь удовольствия. И холод. Ощутила его отчётливо, как только оказалась на "свободе". Сам Стас принялся вполне себе спокойно поправлять брюки. Оглянулся и, подняв с заснеженного пола рубашку, встряхнул и накинул её на плечи, застёгивая с полнейшим равнодушием на лице.
Мне бы его самообладание.
Я по-прежнему прижималась спиной к стене в поисках опоры. И ждала. Когда Егоров скажет уже что-нибудь. Но тот молчал, испытывая на прочность мою выдержку. А после того, как застегнул на рубашке все пуговицы, подобрал пиджак и… ушёл. Оставив одну, будто ничего и не было между нами ещё минуту назад. Будто и не ревновал до этого.
И как это понимать?
Его поведение настолько разительно отличалось от обычного, что я и не знала, как на это реагировать. А потом вспомнила реакцию на слова Ильи и… бегом бросилась за ним. Возможно, я ошибаюсь, но лучше уж перебдеть.
И не сказать, что я оказалась не права. Стас действительно отправился искать Аксёнова. И нашёл. Я как увидела их вместе, так и замерла на пороге личного кабинета Бориса Станиславовича в растерянности. К слову, хозяин помещения тоже присутствовал здесь. Сидел за широким дубовым столом и преспокойненько потягивал коньяк из пузатого бокала, с насмешкой глядя на своего внука и моего якобы жениха. На моё появление и вовсе радостно заулыбался.
— А вот и виновница происходящего, — поздоровался он со мной так своеобразно.
Остановившийся у окна Стас на его слова зло ухмыльнулся. А вот сидящий в кресле для посетителей Илья заметно нахмурился. Одна я ничего не понимала.
— Да ты проходи, Ариш, не стесняйся, — типа подбодрил меня старик, махнув на свободное кресло рядом с Аксёновым.
— Что происходит? — поинтересовалась мрачно.
Но предложение приняла. Закрыла открытую до этого дверь и прошла ближе к столу, присев туда, куда было предложено.
— Да вот, решаем твою проблему, — пояснил Егоров-старший.
Вот тут я напряглась, хотя виду постаралась не подать. Только уточнила.
— Мою проблему?
— Проблему, — согласно кивнул Борис Станиславович. — Признаться честно, я не думал, что ты решишься пойти до конца и действительно ничего не расскажешь моему внуку. Но так даже интереснее. Не люблю предсказуемость. Особенно, от девушек. Ты меня приятно удивила и порадовала, что уж тут. Не зря я сделал ставку именно на тебя.
А я… кажется, я совсем запуталась. Нет, кое-какие мысли появились, но… он же несерьёзно? Это же не проверка была такая своеобразная? Ведь не она? Или же…
От мыслей отвлёк тихий смех Стаса. Он смотрел