Кровавая купель - Саймон Кларк

Мне дали достаточные запасы еды, керосиновые лампы для света и уголь для очага.

В Рождество я ел один. Знаете, чудно это было. Я сидел и думал обо всех, кого в этой жизни знал. Однажды мне почудилось, что с верхнего этажа звучит электрогитара Джека. Я обыскал дом, но ничего не нашел.

Я налил себе полный стакан виски, готовясь к вечеру напиться до отключения, но вдруг с невероятной силой ощутил чье-то присутствие. Как будто со мной в одной комнате был старый друг. И ощущение настолько сильное, будто я его могу коснуться.

Это со мной был мой разум номер два. У меня в голове. И он старался дать почувствовать свое присутствие. Дать почувствовать, что я не один. И что у меня всегда есть спутник, который за меня болеет.

Я вылил виски обратно в бутылку и стал писать.

Сейчас я пишу целый день, и карандаш бегает по странице, будто кто-то водит моей рукой. Я улыбаюсь. Мы с моим бессмертным напарником работаем вдвоем.

К концу января по реке поплыли какие-то предметы. Они были похожи на медленно плывущие по течению бревна. До меня дошло, только когда я увидел дыры там, где были глаза.

Это были мертвые Креозоты. И они уже долго пробыли в воде. Может быть, где-то вверху по течению какие-то ребята отчаянно защищали свою общину.

И так было день за днем, неделю за неделей.

К концу февраля снег начал таять. Но до боли медленно. Я стоял, глядя на капающие сосульки, желая, чтобы они быстрее стали водой. Когда снежный покров станет тоньше, я смогу выйти в Эскдейл.

На следующий день я сидел и писал как дьявол, когда услышал громоподобный стук. Его настойчивость заставила меня побежать к двери бегом.

На пороге стоял Мерфи.

И лицо у него было мрачным.

Он сказал:

– Ник… ты знаешь таких людей – Мартина Дел-Кофи и Сару Хейес?

У меня подпрыгнуло сердце.

– Знаю.

– Мы приняли их радиопередачу. У них большая беда.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава пятьдесят четвертая Начало третьем части

– Что у них стряслось, Мерфи? Что тебе сказал Дел-Кофи?

Мерфи отряхнул ботинки, перед тем как войти.

– Честно сказать. Ник, не так чтобы очень много. Или они не умеют работать с передатчиком, или он у них сбоит. И мы мало что могли понять из их слов.

Снимая перчатки, пальто и ботинки, он продолжал говорить:

– Мы их услышали сегодня утром. Они обратились ко всем, кто слышит. Вроде бы это было срочно, и потому Гэри вызвал меня в рубку. Они повторяли один вопрос: знает ли кто-нибудь что-нибудь о человеке по имени Ник Атен? И еще – что они по уши в очень густом дерьме.

– Они что-нибудь сказали, какая у них беда?

– Нет. Они ушли из эфира раньше, чем мы успели спросить. Ну, я, значит, как услышал, что ты им нужен, бросил все и попер сюда. Битых пять часов пришлось добираться. – Он вздохнул и сел. – Так что нам с тобой, друг Ник, надо делать – это быстро вертаться на ферму, чтобы ты поговорил со своими ребятами.

– А, черт! – Я выглянул из окна. Солнце коснулось вершин гор на той стороне реки. – Никуда мы сегодня не пойдем. Через полчаса будет темно.

Спать я, конечно, не мог. Я шагал по дому взад-вперед. Иногда я садился за стол и пахал карандашом. В этот момент надо мной брал власть старый номер второй, и я становился рукой, держащей для него карандаш, а он выстреливал слова, как поливающий страницу пулемет. Мы оба знали, что время на исходе. События летели к кульминации.

Мы собрались и вышли до восхода. В рюкзак я положил документ Бернадетты и пачку бумаги, исчерканной моими каракулями. Автомат я закинул за плечо, пистолет заткнул за пояс.

Мерфи нагнул голову и шел вперед по снегу, как эскимос. Он для такой работы родился, и мне приходилось сильно нажимать, чтобы не отстать от него.

А гнала меня жажда и нетерпение говорить с Сарой. Что там у них? Почему такая срочность? Их притесняет Курт и его Команда? Или Креозоты атакуют?

Защита гостиницы – сопли. Помню, как один идиот пробил стенку грузовиком и высадил ворота.

Дом Дел-Кофи, может, сейчас самое безопасное там место, раз он заложил кирпичом нижние окна и двери. Но я помню, что было с ребятами в Дублине за их тридцатифутовыми бетонными стенами, и с Полольщиками с их огненной защитой, и с ребятами в Германии на острове… А, черт!

Засыпанные снегом семь миль до дома Мерфи отняли у нас семь часов.

И мы сразу бросились в радиорубку. Один из ребятишек сидел у микрофона, досадливо постукивая по столу.

– Мы уже думали, что связались, так они тут же ушли из эфира, – сказал этот парень. – Наверное, у них аппаратура барахлит.

– С кем ты говорил?

– С парнем по имени Мартин Дел-Кофи. С ним еще девчонка.

Я сбросил рюкзак и автомат, подтянул стул и сел рядом с пацаном.

– Девушка – ее зовут Сара?

– Она. Сара Хейес. Она сказала, что она… стоп, кажется, снова они.

Из динамика загрохотали помехи, потом раздался голос, как у престарелого робота.

– Что он говорит?

– Я не лучше тебя понимаю. Ник… Дел-Кофи, Дел-Кофи! Плохой прием… Не понял вас… искажения слишком сильные.

Раздались какие-то механические завывания, и вдруг щелкнуло:

– …лучше. Сейчас лучше?

Это был голос Дел-Кофи. Я не успел вырвать у пацана микрофон только потому, что он мне его сам дал.

– Давай, Ник, говори. Только быстро, я не знаю, когда они опять вывалятся.

– Дел-Кофи!

Голос в динамике подпрыгнул вверх от удивления.

– Ник Атен? Ник, это ты?

– Я, Дел-Кофи… Черт, никогда бы не подумал, что буду так рад слышать твои голос. Что там у вас?

Целых три минуты я не мог добиться от него толку. Дело было не в аппаратуре – я слышал, как он с кем-то взволнованно говорит:

– Это Ник… да! Жив курилка!

И наконец он обрушился на меня с вопросами: где я пропадал? Почему не вернулся?

Примерно двадцать секунд я ему рассказывал о похищении, долгой дороге домой и как я застрял за снежными заносами на краю света. Потом мое терпение лопнуло.

– Что там у вас? Сара здесь? Что с ней?

– …но мы думали… ты уже… возвращайся побьют…

– А, черт! – прошипел я. – Оно опять ломается. Дел-Кофи, я тебя не слышу! Я тебя спросил, что с Сарой?

– …опасности… Сара… Если вернешься, осторожнее с…

– Дел-Кофи! Дел-Кофи! Что случилось с Сарой? – Я кричал в микрофон. – Она жива? Цела? Дел-Кофи!

Все бывшие в радиорубке переглядывались круглыми глазами.

Зашипели помехи в динамике, и снова ясно раздался голос Дел-Кофи:

– Ник, ты меня слышишь? У меня тут провода скреплены скрепками для бумаг, а они сползают.

– Слышу, Дел-Кофи! Сара, что с Сарой?

Казалось, пауза затянулась на час. Я сидел и глазел на динамик, покрываясь потом. Потом раздался женский голос, тихий, почти шепот, как будто доносился с планеты за миллиарды световых лет отсюда:

– Ник, как ты?

– Сара! Слава Богу, это ты. Слушай… Что там с тобой?

– Со мной? Все в порядке.

– Я слышал, вы попали в какую-то беду?

– Да. В большую. Но сначала у меня для тебя есть новости.

– Новости? Какие?

В наступившей паузе я так стиснул микрофон, что пальцы заболели.

– Ник… у меня ребенок.

Стены радиорубки рухнули мне на голову. Я качнулся назад. Первый дурацкий вопрос с моей стороны был:

– Ребенок? Чей ребенок?

– Чей? Да твой же, идиот! Ник Атен, ты стал отцом!

Вот тут-то мир и в самом деле вышел из фокуса. Жене Мерфи пришлось толкнуть меня три раза, пока я вернулся в лоно человечества.

– Мой?

– Да. А что ты думал? Ты же был единственным. Еще несколько минут между нами шел ошеломленный и бестолковый разговор, который можете себе представить сами. Несколько месяцев не видеться и вдруг узнать, что я отец?

– Да, ребенок чувствует себя хорошо. Ему три недели.

Вдруг мне оказалось трудно говорить: меня обнимали и хлопали по спине.

Я резко это прекратил, вспомнив, что Эскдейл в беде. До этой минуты я полагал, что дело в Креозотах. Я спросил, не было ли на них нападений.

Сара озадаченно ответила:

– Нет, к Креозотам это не имеет отношения. Дело в Курте. Он совсем сошел с ума. Полтора месяца назад он приказал, чтобы еды не давали никому, кроме его Команды и их гарема. Дел-Кофи, Китти и я смогли организовать для остальных – а это больше двухсот – только одноразовое питание. И только вареной репой и картошкой. Голодная диета. Ник. И скоро мы начнем терять людей.

– А что, нельзя разве послать заготовительные экспедиции – еще ведь есть места, где должны быть консервы?

– Когда я говорю, что Курт сошел с ума, это значит, что он в самом деле спятил. Он параноик. Не разрешает никому покидать Эскдейл. Мартину случайно удалось найти передатчик в одном из домов в долине. Он говорит, что это куча хлама и удивительно, что он вообще работает. Но проблема в другом: если Курт узнает о передатчике, Мартину придется тащить жестянку.

– Боже мой, это все еще продолжается?

– Таскание жестянки? О да, в больших количествах. Пока что в этой игре убиты тридцать восемь человек.