Невеста алого императора - Мария Боталова

Я не могла озвучить инструкции ордена, поэтому прошлась взглядом по рядам флаконов, выискивая нужный номер. Мне назвали только номер.

— Тебя не должно волновать содержимое — с этим разберется орден, — инструктировала наставница. — Найдешь коллекцию крови и заберешь оттуда флакон под номером тридцать шесть. Они все пронумерованы. Остальные не трогай. Возможно, император не обнаружит пропажу, так что будь аккуратна. Тебе не стоит попадаться, вызывать подозрения и портить отношения, которые удастся установить, пока будешь сближаться с императором.

Флакон тридцать шесть. Я подозвала огонек света и потянулась к флакону с этим номером.

— Я могу взять?

— Бери, — разрешил Эроан.

Поразительно… В темноте сложно рассмотреть, но…

— Поразительно, — произнес Эроан, всматриваясь в жидкость внутри флакона.

— Это кровь феникса! — выпалил раах. — Я чувствую.

— Эроан… Фьёр говорит, что это кровь феникса.

Император пролистал каталог.

— Да. Здесь так и написано. Всего три слова. Кровь древнего феникса.

— Древнего? Что это значит?

Эроан качнул головой.

— Пойдем отсюда. Потом разберемся.

Быстро пролистав и не обнаружив в тетради больше ничего, кроме списка, кровь под какими номерами кому принадлежит, убрал каталог обратно в ящичек, взял у меня флакон и подтолкнул к выходу.

На обратную дорогу ушло гораздо меньше времени. Мы не останавливались, не разговаривали — шли целенаправленно, быстрым шагом.

— Эроан, что это? Ты что–то понял? Можешь мне рассказать? — спросила, когда мы втроем вошли в личную гостиную императора.

— Спокойно, — Эроан приложил палец к моим губам. — Я хочу, чтобы ты дала мне клятву.

— Говори, что нужно делать.

— Я использую самый безопасный вариант. И в то же время самый надежный. Дай мне свою руку.

Я вложила кисть в ладонь Эроана.

— Наоборот. Ладонью вверх.

Сделала, как он сказал.

— А теперь не бойся. Будет немного больно.

Он достал из кармана иголку и проткнул подушечку пальца. От неожиданности я слегка вздрогнула, но не издала ни звука. Смотрела, как на поверхность кожи выступает капелька крови.

— Значит, не темная и не светлая магия — магия крови?

— Да. Магия крови не вступит в конфликт с меткой, потому как они принципиально отличаются и никак не пересекаются по своему действию. А теперь просто отвечай на вопросы. Все остальное я сделаю сам. Станислава Дорохина, ты клянешься, что никогда и никому, если не будет на то моя воля, не расскажешь обо всем, что узнаешь обо мне и моей семье?

Отметила мимолетно, что Эроан запомнил мое полное имя, которое я назвала всего лишь один раз.

— Да, клянусь.

Почувствовала, как нагревается капелька крови.

— Ты клянешься, что никогда и никому не расскажешь тайны империи, если я назову их тайнами и не позволю говорить о них?

— Да, клянусь.

Капелька крови запузырила.

— Ты клянешься, что не только не расскажешь, но не напишешь, не намекнешь и не станешь искать обходные пути, чтобы выдать тайны империи, мои тайны и тайны моей семьи?

— Да, клянусь.

Кровь забурлила сильнее, нагрелась обжигающе горячо и внезапно впиталась обратно в ранку.

— Я принимаю твои клятвы, Станислава.

Больше я ничего не почувствовала — только палец слегка побаливал. Но не кровоточил, видимо, благодаря магии Эроана.

— Клятвы бывают двух типов, — пояснил император. — Одни не дают их нарушить и каким–либо образом препятствуют этому, вплоть до убийства того, кто клятву дал. Твоя метка — не клятва, но действует похожим образом. Другие клятвы не мешают их нарушать, но потом наказывают. Как именно — может оговариваться в самой клятве, а может оказаться сюрпризом для того, кто не разбирается в теме. Ты произнесла универсальную клятву — ее действие оговорено не было. Но я дал твоей крови указания. Ты не сможешь нарушить клятву. Просто не сможешь. Ни боли, ни дискомфорта при этом не будет. Наказаний тоже не будет. Ничего не будет, помимо того, что твоя способность говорить с посторонними о перечисленных тайнах без моего разрешения заблокирована.

— Спасибо, Эроан. А как я узнаю, что тайна — именно тайна?

— Либо решишь сама, либо скажу я. Если ты посчитаешь, что что–то является тайной, то не сможешь об этом сказать.

— Ну а если я потом вдруг посчитаю, что это не тайна?

— Тогда сможешь.

— В таком случае лучше, если ты будешь уточнять конкретно. Вот уточни, например, что наличие у тебя магии тьмы — тоже тайна.

Глава 11

Немая сцена. Секунда, две… три.

— Как ты узнала? — наконец спросил император.

— Фьёр рассказал. Он почувствовал.

Эроан метнул в рааха задумчиво–подозрительный взгляд. Правда, без особого недовольства или злости. Скорее, присматривался, оценивал, чего еще можно ожидать от талантливого птенца. Затем перевел взгляд на меня.

— Конечно, Стася. Это тайна и ты не можешь о ней распространяться.

— Хорошо, — я кивнула.

— И? Не хочешь ничего сказать? — Эроан прищурился.

— Ты об этом не рассказывал. Следовательно, мне говорить нечего, — я пожала плечами, прошла мимо императора и уселась в кресло. — А вот о таинственном флаконе я с удовольствием поговорю.

— Не перестаю тебе удивляться, — Эроан качнул головой и занял кресло напротив. — Другая уже давно закатила бы истерику, что я скрыл от нее столь важную тайну.

— Другая уже давно отправилась бы на выход из дворца, — я сдержанно улыбнулась. Снова вспомнилась встреча с бывшими Эроана. Неприятно, конечно. Но сколько их таких еще будет, учитывая бурное прошлое? Переживу. — Я прекрасно понимаю, что ты — император. И твои тайны — это не прихоть и не проявление недоверия ко мне. Это осторожность, от которой слишком многое зависит. А если учесть, что я… хм… сам знаешь с чем связана, тем более не жду, что ты сразу вывалишь все свои тайны.

— Мы решим проблему с орденом, — заверил Эроан. И приподнял флакон, демонстрируя его. Я подалась вперед, с любопытством рассматривая. Раах запрыгнул на подлокотник кресла, причем не моего, а императорского, и тоже потянулся носом к флакону, будто принюхиваясь.

При хорошем освещении я смогла еще лучше рассмотреть, как в темно–бордовой жидкости переливаются светящиеся искорки.

— Почему ты так удивился, Эроан? Что тебя насторожило?

— А тебя что удивило?

— Никогда не видела подобной крови. Чтобы настолько темная, да еще переливалась. Очень красиво, необычно