История упадка. Почему у Прибалтики не получилось - Александр Носович

Поддержка чеченских боевиков — крайний случай запущенной русофобии, которой страдает политический класс прибалтийских республик. Они поддерживали террористов столько, сколько только могли, до тех пор пока это ещё было хоть как-то возможно.

И даже после «Норд-Оста», даже после Беслана, когда всему миру стало уже окончательно и бесповоротно понятно, что чеченский терроризм представляет собой абсолютное зло, когда уже произошло 11 сентября и всем стала очевидна угроза радикального исламизма, никто из властей прибалтийских республик не признал, что они заблуждались, не извинился за поддержку извергов и убийц. Наоборот, они до последнего оставляли экстремистам возможность действовать со своей территории. Ведь эта деятельность была направлена против России: для руководства Литвы, Латвии и Эстонии этого было достаточно, чтобы снять все вопросы.

4. Экспортеры демократии: стратегия сдерживания и мессианская политика Литвы на постсоветском пространстве

Чем больше в Европе будет Америки, тем меньше там будет России.

Из трех балтийских государств только у Литвы есть многовековая традиция государственности. В истоках её был собственный имперский проект — Великое княжество Литовское (подробнее см. главу VII). Может показаться невероятным, но память о том государственном образовании по сей день оказывает существенное влияние на внешнюю политику Литвы.

Литва — единственное среди балтийских стран государство, в котором внешняя политика является важнейшим приоритетом для политического класса страны. Больше того, по сравнению с Латвией и Эстонией Литва — единственная страна Балтии, у которой вообще есть активная внешняя политика. Причем направлена дипломатическая энергия Вильнюса преимущественно на восток. И это при том, что в Литве законодательно запрещено участие в любых интеграционных проектах на постсоветском пространстве. Тем не менее именно постсоветское пространство является объектом самого пристального интереса со стороны Вильнюса.

Внешняя политика Литвы в странах бывшего СССР носит миссионерский и даже мессианский характер: в Вильнюсе всерьёз считают, что их страна должна играть особую роль в деле экспорта демократии и западных ценностей на «отсталый» постсоветский восток.

Эта политика является по большей части иррациональной. Лишь отчасти её можно объяснить с рациональных позиций: представительством в регионе интересов США и Евросоюза в обмен на западные дотации и кредиты, а также трудоустройство в международных организациях литовских политиков первого эшелона. Однако латвийские и эстонские правящие элиты подобными возможностями пользоваться не спешат: внешняя политика для них — скорее формальность, и когда приходится проявлять дипломатическую активность, то часто они следуют литовским образцам.

Зато литовская элита своим огромным вниманием к внешней политике проявляет историческую преемственность: довоенная Литва тоже была «заводилой» в балтийской троице — инициировала создание «Балтийской Антанты», например. Возможно, дело здесь в гораздо более ранней преемственности: в памяти о Великом княжестве Литовском. В политической психологии существует понятие «постимперский синдром»: последствия болезненных переживаний распада империи. И хотя литовский имперский проект прекратил своё существование ещё 500 лет назад, а современная Литва создана как национальное государство, фантомные боли по Великому княжеству Литовскому — одно из наиболее вероятных объяснений зацикленности правоконсервативной части литовского истеблишмента на экспорте демократии в страны СНГ.

Внешняя политика в Литве является специализацией именно консерваторов: они неизменно навязывают свою внешнеполитическую концепцию и президенту, отвечающему по Конституции за внешнюю политику, и министру иностранных дел, даже если он представляет социал-демократов или какую-либо другую партию. На сотрудничество с СО-ХДЛ замкнута кадровая политика: Вильнюсский институт международных отношений и политических наук и другие учебные заведения, готовящие дипломатических работников, обучают их по заветам литовских консерваторов. Информационно-аналитическое сопровождение внешней политики обеспечивают экспертные центры, близкие к консерваторам (Центр исследований Восточной Европы, например), а возглавляющие их политологи (Лауринас Кащюнас, Марюс Лауринявичюс и прочие) доминируют в информационном пространстве Литвы в качестве публичных экспертов.

Теоретической основой мессианской внешней политики Вильнюса является «Стратегия сдерживания России», опубликованная лидером «Союза Отечества — христианских демократов Литвы» Андрюсом Кубилюсом в 2007 году.

Документ явно созвучен со стратегией сдерживания СССР американского дипломата Джорджа Кеннана — на это указывал и сам Андрюс Кубилюс, объяснявший, что Советский Союз развалился, потому что страны Запада («Свободный мир») всегда считали его врагом и имели против него стратегию сдерживанию. Современную Россию Запад врагом не считает, а зря. Чтобы компенсировать союзникам это упущение, лидер литовских консерваторов и написал за них и для них «Стратегию сдерживания России».

Наиболее показательные цитаты из этого документа: «Став членами ЕС и НАТО, мы надеялись стать форпостом Запада на Востоке, однако вряд ли мы им стали» (о позиционировании Литвы в международной политике). «Еще со средневековья Россия всегда была заинтересована иметь какое-либо влияние в Литве» (о Великом княжестве Литовском и исторических корнях литовской геополитики). «На Западе Литва должна стремиться, чтобы страны Запада реалистично оценивали опасные тенденции в России» (в этой фразе — объяснение бесконечных антироссийских выступлений представителей Литвы на любых международных площадках, за которые, как признавали сами литовские консерваторы, Литву на Западе прозвали «страна одной проблемы»). «Чем больше в Европе будет Америки, тем меньше там будет России — этот тезис должен быть ориентиром политики Литвы». Наконец, совершенно абсурдные лозунги типа «Необходимо развитие семей, т. к. крепкая семья ведет к любви к своей родине, а это тоже является частью стратегии по сдерживанию России».

Но самое важное утверждение в «Стратегии сдерживания», наряду с тезисом об увеличении присутствия США в Европе, следующее: «На Востоке у Литвы мало шансов и возможностей сделать что-то самостоятельно. Нужны более активные действия на благо НАТО и ЕС… Литва вместе с соседями и США должна стать архитектором новой политики соседства в этом регионе».

«Активные действия на благо НАТО и ЕС» в союзе с Соединенными Штатами — в этом и состоит мессианская политика Литвы на постсоветском пространстве: экспорт демократии, западных институтов и ценностей в страны бывшего СССР для противодействия «имперским амбициям» России.

Характерно, что такой внешней политикой Литва отказывается от защиты собственных национальных интересов и требует того же от союзников, противопоставляя национальным интересам «демократическую солидарность» (читай — антироссийскую солидарность). Противостояние России превратилось для литовских правых в навязчивую идею, а сама Россия стала в их сознании «новым Мордором» — «империей зла». Учитывая, что идеологией СО-ХДЛ является классический неоконсерватизм, а лидеры партии не устают цитировать Рональда Рейгана, нужно признать, что Литва является настоящим заповедником идеологии, риторики и практик американских «ястребов» времен холодной войны.

Если стратегическая цель — сдерживание России, то тактика — содействие созданию вдоль границ России пояса прозападных демократических режимов. Очередного «санитарного кордона». В этом и состоит литовская геополитика на пространстве от Грузии до Белоруссии.

В последней Литва пыталась способствовать организации против президента Белоруссии Александра Лукашенко «цветной революции» в 2006-м и 2010 годах.

Литва предоставляла политическое убежище для белорусских диссидентов, журналистов и ученых, организовывала для них тренинги по ненасильственному сопротивлению властям, передавала деньги на организацию массовых протестов по каналам своей спецслужбы — Департамента госбезопасности Литвы.

В перерывах между попытками устроить в Минске Майдан Литва пыталась помирить с Западом «последнего диктатора Европы», выступая посредником между «батькой» и Евросоюзом. Эти попытки неизменно проваливались на самой ранней стадии, и, не добившись геополитической переориентации Белоруссии с России на Запад дипломатическим путем, литовское руководство вновь принималось планировать против Лукашенко «цветную революцию».