Наследник проклятого дара - Сергей Каспаров

многое купить, — он улыбается и по внешнему виду не скажешь, что сейчас ему страшно.

Лицемер и актёр, он, все же, великолепный. Труслив только и от того, нападает на самых слабых.

— Хорошо, господин Заруцкий, — отвечает работник, — ваш личный счёт - пятьдесят восемь тысяч рублей. Полный лимит доверительного счета - сто тысяч рублей. Крупные купюры?

Заруцкий кивает головой, не спрашивая у меня ничего. Правильно, должно создаться впечатление, что у нас полное доверие.

Заруцкий забирает все деньги, мы выходим на улицу и садимся в такси. Я забираю у него сумку.

Я не зверь, я все понимаю. У него есть дети, которых нужно кормить. Поэтому, я оставляю ему двадцать пять тысяч, а все остальное, забираю себе. Компенсация, за испорченные годы Юры. Да, Юре сейчас плевать на деньги, но не плевать на то, что чувствует эта гнида! И ему понравится, что я сделаю дальше.

— Раздевайся, — коротко приказываю Заруцкому.

— Что? — он переспрашивает и выпучивает глаза.

Наверное думает, что ему послушалось.

— Рубаху снимай говорю! — ехидно лыблюсь, — я же сказал тебе, что ты будешь наказан. Снимай рубашку.

Пока он раздевается, прошу водителя снова отвести нас за город.

Через полчаса пути мы останавливается на обочине.

Выхожу сам и вытаскиваю Заруцкого.

— В одной стране, в давние времена, за воровство отрубали одну конечность. Знаешь? — я снова нагнетаю обстановку, — За мелкую кражу - палец. За более крупную - кисть. Далее отрубали руку по локоть, а потом по плечо. И если воровство продолжалось, убивали. Но если вор крал слишком много, то убивали его сразу. Как по мне, очень хорошая традиция. Сразу видно, кто вор. Главное, чтобы это не было использовано в личных целях по ложному доносу. Согласен?

— Помилуйте господин! Ваша Светлость, пощадите, вы же уже взяли виру! — он снова заныл.

Я веду Заруцкого к лесопосадке и когда мы приходим, толкаю в спину. Он падает на колени.

— Я добр к тебе, очень добр. Уж поверь, я могу быть гораздо хуже и злее. — холодным голосом говорю ему, — копай яму.

— Яму?! Ваша Светлость, ну пожалуйста! Не надо! — Заруцкий рыдает.

— Надо, очень надо, — смотрю на то, как он сидит, закрыв лицо ладонями и плачет, — КОПАЙ Я СКАЗАЛ!!! РУКАМИ РОЙ ЯМУ!!! — в моей руке вспыхивает Нарезатель.

Вид оружия и крик действуют как пинок под зад Заруцкого. Он, без промедления, начинает копать.

Я тороплю его, психологически ломая окончательно. Теперь, он абсолютно послушно и безропотно выполняет любые мои команды.

Странно, что тот супер герой, защитник угнетённых - таксист, не спешит на помощь угнетаемому. Я же понимаю, как это выглядит со стороны. Выглядит так, будто я собрался казнить Заруцкого, и по логике того, что говорил таксист вначале, он должен бежать сейчас сюда со всех ног и спасать бедную жертву. Но он просто сидит в машине. Опять матрица сломалась?

Заруцкий почти уже докопал, но ему кажется, что чем дольше он копает, тем дольше он будет жить.

Он снова плачет. Весь грязный и вонючий, в собственных соплях и слюнях. Просто молча роет руками землю.

— Всё. Хватит, вылезай, — останавливаю его с пафосным гонором.

Он уже раскопал самую настоящую могилу, пусть и не глубоко. Руками не так просто это делать, но он копает и копает, в попытке прожить подольше.

— Я сказал хватит! — ещё строже приказываю его.

Заруцкий, обречённо вздохнув, вылезает из ямы.

— Выбери руку и подними её.

Заруцкий все понимает сразу. Понимает, что будет жить. И даже радуется, что нужно отдать, всего лишь, руку. Тянет левую.

— Ты выбрал ту, какую хочешь оставить, — я жестоко переигрываю и уничтожаю наглеца.

Он ведь и здесь захотел схитрить. Хитрожопый жук. Со мной такое не пройдёт.

Заруцкий бледнеет и дрожит. Тяжело и громко сглатывает комок в горле. Выпучивает на меня глаза.

Я подбираю ранее снятую им рубашку и держу её в левой руке, — правую вытягивай, — грозно приказываю ему.

Он подчиняется и вытягивает правую руку в сторону. Рука дрожит, он весь дрожит.

Призываю Нарезатель. Он пламенев вспыхивает у меня в руке. В глазах плачущего Заруцкого я вижу отражение пламени и страх.

Резким движением я делаю взмах и отсекаю его правую руку по локоть.

Заруцкий орёт, рука падает в яму. Я отвешиваю ему подзатыльник, чтобы не так громко орал. Подхожу ближе, хватаю за культю и перевязываю её его же рубашкой.

Я чувствую, всей душой чувствую, что Юра доволен. Да, говорят, что месть не приносит удовольствия. Но так говорят только те, кто не решился или не смог отомстить. Они потом всю жизнь живут с этой занозой сердце.

«Месть - блюдо которое подают холодным» - так тоже говорят. Но если переждать, то она уже не поможет и не принесёт удовлетворения.

Месть словно вино. Им можно упиваться, а можно смаковать и наслаждаться. И сейчас, Юра наслаждается. И я вместе с ним. Все его сожаления о потерянной просто так жизни, все годы,