Гладиаторы «Спартака» - Георгий Миронов

Это досье оценивалось в 750 миллионов долларов США.

И тут была одна деликатная деталь. Если информацией из первого ноутбука Интерпол, как правило, делился по запросам правоохранительных органов Европы, предоставляя персональные сведения или используя их, получив поручение от полиции той или иной страны, то базой данных второго ноутбука Интерпол не делился ни с кем. Ее словно бы и не существовало. Потому что слишком велика была цена сведений о коррупционерах в высших эшелонах власти.

Тремя людьми, которые знали о наличии второго кейса с ноутбуком, содержащим сверхсекретное досье на европейскую мафию и ее секретных агентов, были:

1) выпускница Вильнюсской консерватории Рената Мелькайте, 27 лет;

2) глава картеля в Париже Иса Назимов, 47 лет;

3) известный автогонщик Юри Сюленис, литовец, вернувшийся из России после создания независимого литовского государства, не знавший литовского, но в силу своих спортивных талантов, мужского обаяния и умения заводить нужные знакомства уже получивший паспорт гражданина Литвы.

Юри Сюленис по кличке Князь (кличку он получил еще в России и не собирался от нее отказываться; под этой кличкой, кстати, его знали еще по России некоторые литовские авторитеты, что в значительной степени позволило ему сразу после переезда завести нужные знакомства в полиции и банковских кругах) обладал удивительными способностями к языкам. Свободно владея немецким и английским, он прилично, хотя и с акцентом, говорил по-французски. И уже через три месяца после переезда на историческую родину стал неплохо изъясняться на родном языке, хотя произношение еще было твердым. Но вот что значит, родной язык! Юри пришелся по душе многим. Мужчины считали за честь выпить с недавним победителем ралли Вильнюс — Тарту кружку пива, а девушки... Нужно было совсем ничего не понимать в мужчинах, чтобы не заметить его волевое, скуластое лицо, каштановые волосы, горящие карие глаза, заглядывающие в самую глубину девичьей души, и главное — его атлетической фигуры.

Рената заметила.

Не могла не заметить.

В кафе «Чюрленис», где на стенах висели репродукции картин великого литовца и по вечерам Рената Мелькайте играла опусы Чюрлениса, Юрий появился дня за три до описываемых событий.

Выпил пару кружек темного пива, — больше себе не позволял, несмотря на уговоры приятелей, — автогонщик должен быть всегда в форме. Но не ушел, когда друзья стали звать его посетить еще какой-то рыбный ресторанчик и отведать жареной форели. Все ушли, а он остался и весь вечер слушал Чюрлениса, Баха, Моцарта, Листа, Шопена, Шуберта — в исполнении Ренаты.

Когда около десяти вечера в кафе забрела девушка, торговавшая розами на длинных ножках, каждая ценой в доллар-полтора в пересчете с лит, он купил весь букет, долларов на двести, и преподнес Ренате после окончания ее выступления.

Как-то так естественно вышло, что по окончании выступления она присела за его столик поблагодарить за чудесные цветы. Он заказал бутылку отличного «Мозельского». Потом вторую...

Как Рената оказалась в объятиях Князя в собственной постели, она не помнила, зато на всю оставшуюся жизнь запомнила, что это значит — раствориться в сильном мужском теле. Ни до Князя, ни после него у нее не было и не будет такого мужчины. Сказать, что это было всепоглощающее счастье, значит все-таки ничего не сказать.

Утром Юрий лежал обнаженный в постели, поставив бокал с «Бордо» на обнаженную волосатую грудь, а обнаженная Рената играла ему на скрипке все, что он заказывал. У него был неплохой вкус. А Рената была в ударе. Дивная ночь, дивный вечер, дивное утро.

К сожалению, когда прошли утро и день, должна была, как в сказке, закончиться и их любовь.

— Извини, милый, ты можешь остаться здесь, а можешь прийти поздно вечером, мне же нужно на службу.

— Какую службу? — удивился Князь. — Ты начинаешь играть в «Чюрленисе» в девять, а сейчас только четыре.

— А ты знаешь, сколько платит владелец кафе за три часа вечерней работы выпускнице Вильнюсской консерватории?

— Долларов сто, я полагаю, — ответил Князь, прихлебывая «Бордо».

— А десять не хочешь? Двадцать дней в месяц. Выходит 200 долларов. Не такие уж большие деньги. А мне еще старикам помогать приходится.

— Ты еще где-то подрабатываешь? — равнодушно спросил Князь.

— А тебя это не удивляет?

— В России, откуда я приехал, все работают на двух-трех работах. Это считается нормальным. Ты преподаешь?

— За это тоже мало платят. Нет, я работаю уборщицей.

— Уборщицей?! — удивился Князь. — Где же такое «золотое» место, где уборщицам платят больше, чем скрипачкам?

— Во многих ресторанах, кафе, барах платят больше. Кстати, я бы могла без отрыва от производства, как в старину говорили, убирать в кафе «Чюрленис». Но тогда трудно унять в груди чувство унижения. Это невыносимо — играть Баха, Листа, а потом, сняв вечернее платье, натягивать на себя джинсовый комбинезон и убирать объедки и окурки. Я работаю в отеле.

— Психологически я тебя понимаю. И все же... Ты убираешь большое помещение, устаешь физически и потом — три часа играть...

— Физически трудно. А психологически — легче. Я словно выпрямляюсь в течение дня. Кстати, мои старики проработали всю жизнь на заводе, и я бы, скорее всего, туда пошла, если бы не открывшиеся в детстве способности. Можно сколько угодно ругать советские времена, но способная девочка из бедной рабочей семьи смогла окончить музыкальное училище и консерваторию... Ну да ладно. Раз свобода и независимость, то в этом тоже есть своя прелесть. Денег только нет.

— И ты, отработав в отеле...

— И я, отработав в отеле в хирургических перчатках, не замарав, но натрудив руки, принимаю там же, в отеле, душ, переодеваюсь и еду в своей машине, купленной на таким образом честно заработанные деньги, в кафе «Чюрленис», там ужинаю и три часа играю. Репертуар у меня классический. «Мурку» или «Лесоповал» не заказывают, так что у меня каждый вечер — концерт. Это хорошо, потому что с концертами по Европе мне ездить никто не предлагает.

— Нужен блат, случай?

— Да... Но, честно говоря, я знаю свое место. Для концертной деятельности и талант нужен побольше, и кураж. А куража у меня уже не осталось. Слишком долго ждала я своей судьбы. И концерта в зале Консерватории, и тебя...

— Обо мне мы еще поговорим. А пока... Я обязательно постараюсь что-либо для тебя сделать. Хорошо? Ты идешь в отель, и мы встречаемся в кафе в десять вечера.

— Почему не в девять?

— У меня есть еще кое-какие обязательства.

— Ах, не говори мне об обязательствах! Если бы не они, вся моя жизнь могла бы сложиться иначе, — отмахнулась Рената.

— Ты о чем?

— Как-нибудь в другой раз. А может — и никогда. У каждого из нас могут быть свои тайны?

— Могут, конечно, — ответил, усмехнувшись, Князь и, забрав из тонких ладоней Ренаты скрипку, сильно прижал ее стройное, прохладное тело к себе. — У каждого могут быть свои тайны. Но не возбраняется иметь и хотя бы одну общую.

...Через час Рената уехала в отель «Драугисте» дежурить в качестве уборщицы в конференц-зале во время большой конференции, а Юрий, сев в скоростной красный «ягуар», умчался по своим делам.

...Зал отеля «Драугисте» был переполнен. Соблюдалась строжайшая секретность. Секьюрити работали в режиме повышенной бдительности.

— Итак, господа, — закончил свое выступление в первой части повестки дня генеральный инспектор по региону Гюнтер Грассе, — тот, кто владеет информацией, владеет всем. Сегодня, благодаря реализованной программе «Система», каждый сотрудник правоохранительной структуры любой из стран континента, подписавшей договор с Интерполом, может в считанные доли секунды найти коллегу на расстоянии сотен километров и, напрямую связавшись с ним, попросить помощи. Можно выйти на штаб-квартиру Интерпола в Лионе и запросить нужную информацию или оперативно направить по факсу поручение о задержании или прослушивании, отслеживании преступника, совершившего преступление в вашей стране и оказавшегося по данным агентуры в другой. Мы опутали весь криминальный мир Европы своей сетью — мышь не проскочит! — весело рассмеялся инспектор. — И помните: мы — единая семья, и каждый из нас всегда готов прийти на помощь друг другу. Пройдет немного времени, и такая база данных, — инспектор отключил экран ноутбука, на котором демонстрировал с кафедры залу вбрасываемую на дисплей информацию, — которая сейчас умещается в этом маленьком кейсе, будет у каждого полицейского, занимающегося борьбой с оргпреступными группировками.

Инспектор закрыл кейс с мини-компьютером, установил шифр, пристегнул ручку одного кейса наручниками к своей руке, второго — к скобе на кафедре.

— А сейчас — обеденный перерыв на час. Приятного всем аппетита!

Провожаемый слушателями, задававшими на ходу вопросы, Гюнтер Грассе покинул зал конференции. Вслед за ним через две двери в передней и задней части зала рассосались и слушатели. Хотя в ресторане уже были накрыты столики и мест должно было хватить на всех, следовало поспешить, чтобы выбрать места поудобнее и оказаться в компании старых друзей.