Всеобщая история стран и народов мира. Избранное - Оскар Йегер

жили к востоку от древлян и полян, между реками Десной и Сулой; радимичи – между Днепром и Сулой; далее, по Оке, жили вятичи; севернее всех, по берегам реки Волхова и озера Ильменя, жили ильменские словене.

Княжение варяжских братьев: Рюрика, Синеуса и Трувора. Миниатюра из Радзивиловской летописи, XIII в.

На территории, занимаемой этими племенами славян в середине IX в., было уже много городов, и притом не новых, а давно построенных, имевших уже свою историю и предания. Такими были Киев – в земле полян, Чернигов – в земле северян, Смоленск – в земле кривичей, Коростень – в земле древлян, Новгород – в земле ильменских словен. Из этих земель и племен с течением времени выделились и приобрели особое значение два племени: поляне и ильменские словене, отчасти потому, что были способнее и предприимчивее прочих, отчасти – что центры их исторической жизни (Киев и Новгород) лежали на концах великого торгового пути, по которому еще в глубокой древности с юга на север шли бронзовые изделия (в бронзовом веке), а позднее с севера на юг перевозился драгоценный янтарь и пушные товары. Путь этот, пролегавший по Днепру до его верховьев, а потом по Западной Двине или по реке Ловать, озеру Ильмень и реке Волхову до Ладожского озера, соединял Черное море с Балтийским и служил, вероятно, не только для русских славян, но и для других племен балтийского побережья, находившихся со славянами в частых, почти непрерывных – то враждебных, то мирных – отношениях. Эти племена в Древней Руси были известны под общим названием варягов, и упомянутый водный путь с севера на юг был известен под общим названием «из варяг в греки». Понятно, что на этом пути Киев и Новгород должны были издавна приобрести важное значение главных торговых баз, а киевляне (поляне) и новгородцы (ильменские словене) должны были ранее других разбогатеть и выдвинуться на путь государственной жизни. Но ее развитию в значительной степени мешали непрерывные раздоры между славянскими племенами, которые наконец решили избавиться от этого зла тем, что, изгнав местных правителей, призвали на княжение трех витязей из норманнского племени, которое тоже носило название роде или рось. Эти три витязя: Рюрик, Синеус и Трувор – так гласит предание – явились со своими дружинами к ильменским словенам и стали править ими и ближайшими к ним союзными финскими племенами. Стали править по мирному соглашению и по желанию славян, которые призвали их «править и воеводить», – следовательно, это не было ни завоеванием, ни насилием со стороны пришлых варяжских князей, тем более что их ничтожные по числу дружины быстро ассимилировались с окружающей славянской средой и почти бесследно исчезли в третьем или четвертом поколении. Но нельзя отрицать, что норманнские витязи, от которых пошел род русских князей, все же придали своеобразный оттенок первому поколению князей, которые, несомненно, имеют родовые черты норманнских дружинников. Новгород, хотя и был важен как торговый центр и богатый город, служивший складом не только для пути «из варяг в греки», но и для волжского пути, по которому велась торговля с отдаленным Востоком, не мог долго удержать на суровом Севере предприимчивых князей, которым исстари и по преданию, и по опыту был хорошо знаком путь в благодатные страны Юга, проходивший через Киев. К Киеву они и устремились, постепенно распространив свою власть сначала на страну кривичей и полочан, а затем и далее, и наконец осели в Киеве – «матери городов русских». Русские летописи приписывают князю Олегу, обосновавшемуся в Киеве и объединившему соседние племена с полянами, удачный поход под стены Царьграда и выгодный договор 907 г., дошедший до нашего времени только в отрывках в составе другого договора (911 г.). Те же летописи с особым уважением упоминают о княгине Ольге, супруге Игоря, первой христианке среди киевских князей, даже совершившей в старости странствование в Константинополь на поклонение его святыням. Особенно прославился ее сын, киевский князь Святослав, которого летопись рисует беззаветно храбрым воином. В нем, несомненно, уже слились черты норманнского типа со славянским.

Князь Святослав

Любопытно, что об этом князе с восторгом говорят не только русские летописи. Его необычайную смелость и удаль прославляют и византийские источники, и арабские писатели. Всю жизнь он провел в войне с соседями, то усмиряя подчиненные Киевом соседние славянские племена, то воюя с грозными хазарами, утвердившимися в низовьях Дона и Волги, то предпринимая дальние походы на побережья Азовского и Каспийского морей и наводя ужас на богатые торговые города. Под его тяжкими ударами некогда пало грозное Хазарское царство, смирились и печенеги, трепетавшие при имени Святослава.

Слава его достигла и гордой Византии, которую в это время отовсюду одолевали внешние враги. В 967 г. император Никифор Фока прислал послов к Святославу, приглашая его прийти с войском на помощь против дунайских болгар, теснивших Византию. Быстро собравшись в поход, Святослав явился на зов императора с сильным войском, усмирил дунайских болгар, завладел их городами и, увлеченный обаянием природных условий страны, а также ее близостью к Византии, решил, видимо, окончательно поселиться в этой благодатной земле, покинув Русь на произвол судьбы. Только ожесточенные нападения печенегов, ободренных отсутствием Святослава и чуть было не захвативших Киев, вынудили смелого князя вернуться на родину, хоть и временно, поскольку он не мог расстаться с мыслью о покорении Болгарии. Он еще раз разбил печенегов и остался на Руси до смерти своей матери Ольги, которая вскоре скончалась, а впоследствии была причтена русской церковью к лику святых.

Борьба Святослава с Цимисхием

Но как только это произошло, Святослав поспешил разделить свои владения на Руси между сыновьями, а сам вернулся в Болгарию. Здесь его ожидали совсем иные условия: преемник Никифора, император Иоанн Цимисхий, был опытным и храбрым воином. Он не задумался вступить в борьбу со Святославом: потребовал очищения болгарских городов и удаления княжеского войска. Когда же Святослав не исполнил его требования, Цимисхий сильным флотом загородил выход из Дуная в море и подступил к городу Доростолу (на месте нынешней Силистрии), где засел Святослав со своей дружиной. Войско у Цимисхия было отборное, закаленное в боях, превосходно вооруженное, снабженное всеми современными по тому времени и совершеннейшими осадными орудиями. Началась борьба между двумя противниками, которые стоили друг друга. Византийский писатель, очевидец этой борьбы, Лев Диакон Калойский, описывает ее подробно, перечисляя все подвиги, достойные гомеровских героев.

Встреча Святослава Игоревича с византийским императором Цимисхием