Атаман царского Спецназа - Юрий Корчевский

Чтобы никто не понял, что я пришел в себя, я осторожно приоткрыл один глаз, попытался понять, где я. Слева, вдалеке, мелькнула деревенька. Так мы уже недалеко от города, на телеге – час хода. Может, и меньше. Кровь закипала в жилах.

«Предатель, меня, как младенца, вокруг пальца обвел!» Ярость и ненависть – вот все, что я чувствовал, и еще – жажду отмщения. Я почувствовал прилив сил, и время для меня ускорилось. Легко, словно нитки, я разорвал сетку и стягивающие руки и ноги веревки, вскочил на телегу, прыгнул на лошадь ближайшего ко мне воина, вырвал из ножен поясной нож, острый, длинный, и перерезал ему глотку. Снова бросок на телегу – там лежит привычная мне сабля, выхватил ее из ножен и вихрем прошелся среди конных. Только вжикала сабля, делая свое смертоносное дело. Все сидели в седлах, как замороженные, ближайшая лошадь подняла ногу и все не могла опустить копыто на землю.

Я еще раз пробежался по конвою. Все уже убиты, только никто этого еще не понял – все сидят в седлах, губы растянуты в улыбке. Авдея и его холопа я не стал убивать. Холоп здесь ни при чем, а с Авдеем мне хотелось поговорить, посмотреть ему в глаза.

Я остановился рядом с лошадью Авдея, саблей перерезал подпругу на брюхе. Все, дело сделано. Из меня как будто воздух выпустили. Время вернулось в свое прежнее русло. И я увидел, как глаза Авдея округлились от удивления. Он выхватил из ножен нож, попытался привстать на стременах, но подпруга не держала, седло поехало вбок, и Авдей упал с лошади. Вскочив, он обернулся и посмотрел на воинов. Кто-то из них еще сидел в седле, навалившись на шею скакуну, кто-то упал на землю, но все они были мертвы – это было видно с первого взгляда. Ну не может быть живым человек с перерезанным горлом.

Авдей это понял, как понял и то, что помощи ждать неоткуда. Глаза его потухли, весь он съежился, стал меньше ростом.

– Убьешь?

– Сам-то как думаешь? Я тебя из плена освободил, дом твой охранял, мы за одним столом сидели и хлеб один ели. Что ж ты меня московитам предал? Как Иуда, за тридцать серебреников?

– Прости, Юра, бес попутал. Пощади, у меня семья, дети.

– А обо мне ты подумал? Думаешь, Адашев меня чай с пряниками пить пригласил? На смерть лютую, неминучую.

Я подошел поближе, посмотрел ему в глаза. Ничего, никакого раскаяния – только страх. Я занес саблю для удара и увидел, что глаза Авдея метнулись за мою спину, увидел в них искорку надежды. Я мгновенно присел и с разворота выкинул саблю вперед. Холоп! Я заматерился. Холоп решил спасти хозяина, слез с телеги, вытащил у убитого воина меч из ножен и, пока я говорил с Авдеем, подобрался сзади и занес меч для удара.

Но я саблей его опередил – лезвие уже было у него в животе, но и меч летел вперед. Коли я не наклонился бы, лежать мне с располовиненной головой. Однако меч во что-то тупо ударился, на меня брызнуло теплой кровью, кольнуло в бок. Падая, я обернулся. Слуга мечом угодил в левое плечо Авдея, разрубив его чуть ли не до пояса. А что же меня кольнуло в бок? Я дотянулся до правого бока и почти у подмышки нащупал рукоять ножа. Авдей! Стоило мне повернуться к нему спиной, как он воткнул мне нож в бок. Повезло. Если бы стоял, получил двойной удар – мечом от холопа и ножом от Авдея. Я попытался выдернуть нож, охнул от боли и потерял сознание.

Сколько я пролежал, неизвестно. Когда очнулся, было еще светло, но солнце клонилось к западу. Встал. Как ни странно, мне это удалось. Во всем теле слабость, качает, как пьяного, болит голова. Голова-то почему болит, меня же не по голове ударили.

Я огляделся. Где убитые воины, где Авдей, где лошади? Я стоял рядом с деревом, недалеко лежал заглохший «Харлей-Девидсон». Чертовщина какая-то. Ощупал себя – никакого ножа в правом боку, на мне кожаная косуха, порванные слегка на бедре джинсы. Где Новгород, где Дарья, где сабля моя? Я что, опять вернулся в свое время? Ни хрена себе, скажи кому – подумают, белая горячка. Ощупал голову – да вот же шишка от кистеня, коим меня воин ударил. Я чуть не засмеялся. Было, было! Я не сошел с ума, и все, что со мной случилось, – не галлюцинации.

Поднял мотоцикл, сел в седло, включил нейтраль и завел мотоцикл. Басовитое тарахтение мотора вселило уверенность, я развернулся и поехал на дачу к друзьям. Ну ее, эту Москву, найдут еще кого-нибудь. Я был переполнен эмоциями, хотелось все это обсудить с Женькой. И одновременно я боялся – скажет, что упал, ударился головой, что мне все это пригрезилось.

Вот и дача. Друзья продолжают застолье, как будто ничего и не произошло.

– Ты так быстро? Или случилось чего?

– Случилось: на повороте гравий рассыпали, упал, ударился. В Москву решил не ехать. Жень, перезвони в клинику – пусть кого другого найдут, а я отлежусь.

Юлька подбежала ко мне, ощупала голову.

– Ого, у тебя здесь шишка, надо лед приложить.

Я подошел к зеркалу. Прямо как у «Битлов»: «Ну а мы с такими рожами возьмем да и припремся к Эллис».

Шишку почти не видно, на скуле небольшая ссадина, щетиной не оброс. А где же моя борода, коей я обзавелся в том времени? Чудеса, да и только.

Почти одновременно подошли Женька – позвонил, все в порядке – и Юля с целлофановым пакетом со льдом. Я приложил лед к шишке – ого, холодно. Уселся в дачное кресло, девчонки ушли поболтать.

– Женя, со мной странная вещь случилась.

– Упал с мотоцикла? Чего же тут странного, со всяким такое быть может.

– Да нет, падать я и раньше ухитрялся.

И я очень коротко, сжато, за десять минут пересказал основные события. Женька посмотрел на меня скептически:

– Юр, выпей немного, полежи, отдохни – все пройдет, это от удара.

– Я и сам сначала так подумал, но уж очень реально.

– Не рассказывай об этом никому – даже девчонкам. Им, пожалуй, в первую очередь, иначе всем разнесут. А какие-нибудь доказательства у тебя есть?

Какие у меня могут быть доказательства? Сабли со мной нет, одежда моя же. Я взял со стола два ножа – длинный, с волнистой заточкой – для хлеба, и коротенький, метнул их в бревно дачи, всадив рядом друг с другом.

– Ножи ты кидаешь здорово, но это не доказательство.

Я приуныл. Неужели Дарья, Авдей, мои бойцы – это все плод моего воображения? Продукт удара головой? Жалко, все это было так реально. С другой стороны – я прожил два с небольшим года там, а здесь прошло несколько минут, может – полчаса. Не стыкуется.

Я задрал левую штанину и чуть не завопил: есть шрам, свежий, еще розовый – от удара секирой резвого опричника у дома Дарьи. Стало быть, было! Но Женьке доказывать бесполезно – скажет, что шрам у меня и раньше был. И стоит ли кому что-нибудь доказывать?

Но одна мысль все-таки засела в голове – клад! Я же помню место, камень. Если найду, то все было со мной в реальности. Собственно, не ради самого клада, тех монет, что там хранились, а для подтверждения, что был я в далеком времени. Наверное, так и следовало поступить – не оповещая никого, даже друга Женьку, найти клад и предъявить в качестве доказательства.

Решив так, я успокоился, и мы отлично провели вечер. Я попрощался с Женькой, отвез Юлю в Москву. На прощание она сказала:

– Ты какой-то странный сегодня, как будто в себя погружен, как будто ты не здесь, не со мной. – Девочка даже не подозревала, насколько она права. Чмокнув меня, пообещала звонить и скрылась в подъезде.

Поставив мотоцикл в «ракушку», поднялся в свою квартиру и, только сбросив косуху, начал рыться в картах Москвы и области. Так, направление знаю – деревенька рядом была. Как же она называлась? Я надолго задумался – нет, не вспомню. Кто мог знать, что через пятьсот лет мне понадобится название деревни? Бред какой-то! А не попробовать ли еще одно доказательство переноса во времени? Я оглянулся – нет ли посторонних, – а откуда им тут взяться? – подошел к стене между кухней и комнатой, прижался… Опа! Не получилось! Вернее, получилось бы, кабы не стальная арматура внутри стены. Я еще тогда заметил, что могу проходить через дерево, камень, кирпич – но не через металл.

Меня охватило нетерпение. Надев косуху, выбежал на улицу. Вот стоит кирпичный дом, для проверки подойдет. Вошел в подъезд, не знаю уж почему, поднялся на третий этаж, немного постоял на лестничной клетке, не решаясь. А, была не была! Вжался в стену и прошел. Прошел! Значит, мне не приснилось все: Дарья, Адашев, Авдей – все было на самом деле.

Где это я? Вокруг меня – темнота. Я начал шарить руками и что-то задел. На пол повалились какие-то банки, наделав изрядно шума. Зажегся свет, открылась дверь, в ванной – а это была именно ванная комната – появилась женщина средних лет в домашнем халате. Увидев меня, она от удивления замерла, потом начала визжать, причем так сильно, что заложило уши, а крик, наверное, услышали и на девятом этаже. Конечно, входите в свою ванную, а там – незнакомый мужчина.

От испуга я шагнул обратно и, выйдя на лестничную площадку, столкнулся с сильно поддатым мужичком, впрочем прилично одетым. По-моему, он даже не понял, откуда я появился.