Церковь в мире людей - Андрей Кураев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Память одного и того же святого может совершаться в разные дни в разных частях Церкви. Так что вполне может быть, что того самого св. Валентина, которого в Италии празднуют 14 февраля, у нас сугубо чтут через полгода – 12 августа. Может быть и так, что память одного и того же святого совершается несколько раз в году (вспомним летнего и зимнего Николу). Наконец, Церковь вправе просто переносить память святого с одного дня на другой[137].
Может ли Православная Церковь принимать праздник, рожденный не в ней? И на этот вопрос наша история уже дала положительный ответ.
В нецерковной истории советской России родился День Победы – 9 Мая. Но определением Архиерейского Собора Русской Церкви в 1994 году установлено совершать в День Победы особое ежегодное поминовение усопших воинов и всех страдальчески погибших в годы войны.
И уже совершенно поразительно то, что в Русской Православной Церкви празднуется "вешний Никола" – праздник, который знаком только итальянским католикам, но которого нет у православных греков[138].
Праздник установлен в честь "переноса мощей св. Николая из города Миры Ликийские в город Бари".
То, что для жителей Бари это был праздник – несомненно. Но праздновали ли это событие жители родного города св. Николая – Мир Ликийских? Добровольно ли они расстались со своей святыней? И куда мощи были перенесены не в смысле географическом, а в смысле конфессиональном?
Миры – это город на территории нынешней Турции. Бари – город итальянский. Православен ли был в те годы этот град?
Житийные тексты предпочитали не видеть этой проблемы: "И был убо в дни сия презвитер благоверен христолюбив же и праведен в граде Баре немецкыя области. Сему святый Никола яви ся глаголя: иди рци людям сим и всему собору церковному яко да шедше возмут мя от мирскаго града… И в третие лето пренесения его от Мир, послаша к римьскому папе Герману яко да будет с епископы своими и со всем крылосом церковным"[139]. Украинские антилатинские полемисты XVII века проблему уже видели, но разрешали ее просто: «Ижъ Никола святый зезволил перенесену быти телу своему на заход не до костела Латино—Римского вызнавцов, але до вызнавцов веры церкве всходной. Калабрия на тот час вся в послушенстве як цесара восходного, так патриархи Константинополского была»[140].
Затем и другие православные историки справедливо обращали внимание на то, что в Южной Италии тогда, в конце XI века, было еще по меньшей мере не меньше греков, чем латинян и отсюда делали вывод, что даже будучи перенесенными в Италию, мощи св. Николая остались у православных[141].
Увы, сопоставление дат не позволяет принять эту успокоительную схему. В Бари мощи пребывают 9 мая 1087 году. Разрыв отношений между Римом и Константинополем произошел ранее – в 1054 году. В 1070 году норманны (союзники папы и враги греко—русского войска) захватывают Бари, и сразу же епископ Бари Андрей (чье управление епархией приходится на 1062—1078 годы) переходит от константинопольского патриарха под римского папу. Преемника Андрея по барийской кафедре – Урсона (1078—1089) – рукополагал уже непосредственно папа Григорий VII[142].
Богослужение на юге Италии еще долго сохранялось привычно—греческим, но в смысле канонической зависимости и догматического единомыслия этот регион, как видим, был связан с Римом уже за 17 лет до переноса туда мощей св. Николая…
Праздник переноса мощей впервые римский папа Урбан назначает на 1090 год. Это папское решение имело место 1 октября 1089 года (папа был в Бари по приглашению норманских герцогов для рукоположения нового барийского епископа – Илии – и для освящения новопостроенного храма св. Николая[143]). На Руси же этот праздник появляется в 1092 году[144].
Итак, праздник несомненно учрежден католической церковью и по поводу, радостному именно для нее.
Добровольно ли расстались православные со своей святыней? По воспоминаниям участников переноса, сохранившимся в итальянских летописях, православные монахи отказались отдать мощи св. Николая и отказались принять за них выкуп. Тогда они просто были связаны; на 4 монахов напали 47 барийцев[145]. Когда горожане узнали о краже, они с оружием в руках бросились в погоню за захватчиками[146]. К их горю, корабли барийцев успели отплыть (интересно, что православная житийная версия старается об этом насилии забыть: монахи, мол, сами провожали мощи до барского корабля[147])…
Средневековая история знает немало случаев вооруженного захвата святынь[148]. Понятно, что греки хранят нерадостную память об этом событии[149]. Но Русь приняла праздник, веселивший сердца итальянских католиков…
Почему и как приняла – вопрос другой. Нас же эта история интересовала только в связи с поиском ответа на вопрос о том, может ли православная Церковь заимствовать праздник, установленный католиками. Оказывается – может. Церковь дерзала вбирать в себя даже те нововведения, которые зародились в еретических сообществах: еще один такой пример – использование крещального Символа веры за Литургией: впервые пение Символа на литургии ввел в 485 году монофизитский антиохийский патриарх Петр Гнафей.
Наконец, чтобы выяснить – может ли быть иным, неполемичным отношение Русской Церкви к "дню святого Валентина", надо поставить и вопрос о том, может ли Церковь взять не католический и не светский, а языческий праздник и реформировать его, отбросив языческую грязь и наполнив некую привычную дату своим содержанием?
И на этот вопрос церковная история дает положительный ответ. Именно такова история нашего праздника Рождества Христова.
Древнейшая христианская Церковь слишком остро переживала тайну Пасхи, чтобы обращать внимание еще и на рождество. Пасха – это переход (таково буквальное значение этого еврейского слова). Христиане воспринимали мученическую смерть как пасху, как исход. Оттого дни памяти мучеников – это дни их рождения в вечность, то есть дни земной смерти. А потому дни земного рождения не отмечались. До четвертого столетия Церковь не отмечала даже день рождения Христа.
Первыми шаг к рождественскому празднику сделали в начале третьего столетия еретики – гностики—василидиане. Они стали отмечать день Крещения Господня 15 числа месяца Туби (6 января)[150]. В этот день они освящали Нил. Христиане вынуждены были придать этому празднику свой смысл, и отголосок той полемики до сих пор слышен в наших службах Богоявления: «Естества нашего роды свободил еси, девственную освятил еси утробу рождеством Твоим» – это песнопение, кроме событийного наполнения, несет в себе опровержение учения гностиков о деторождении как об акте вмешательства злой силы. «Вся тварь воспевает Тя явльшегося» – это утверждение Христа как Творца помимо собственно славословия предупреждает против учения гностиков о том, что Бог—Творец Ветхого Завета является врагом доброго Бога—Спасителя Нового Завета. «Ты бо еси Бог наш на земли явился еси и с человеки пожил еси» – противопоставлено учению о том, что Христос лишь казался человеком, но не стал им на самом деле. «Ты и Иорданские струи освятил еси, с небесе ниспославый Святаго Твоего Духа» – против учения, согласно которому Иисус стал Сыном Божиим только тогда, когда Он вошел в Иордан. «И главы тамо гнездящихся сокрушил еси змиев» – против гностического представления, согласно которому Христос получил дар ведения в Иордане от змея, который обольстил в раю Еву[151].
В правление римского папы Юлия (337—352 гг.) впервые празднуется Рождество – 25 декабря. На Восток этот праздник приходит через четверть века (при св. Григории Богослове – в 379 году[152]). В Антиохии св. Иоанн Златоуст в 386 (или 388) году говорит, что традиция празднования Рождества в этот день не насчитывает еще и десяти лет[153]… Было и сопротивление этой календарной реформе: св. Филастрий Бриксийский как ересь осуждает обычай праздновать Богоявление в другой день, нежели Рождество Христово (Против ересей, 140)[154].
Почему была избрана именно эта дата? В Риме (откуда она и пришла) к этому времени заканчивалось празднование Сатурналий (17—23 декабря). Завершались они гладиаторскими боями (форма завуалированных человеческих жертвоприношений). За этим следовал праздник "непобедимого солнца" – он был приурочен ко дню зимнего солнцеворота. Именно культ Солнца в середине IV столетия активно насаждался императором Юлианом Отступником. Культ Солнца стоял и в центре митраизма – религии, которая была серьезным конкурентом христианства.
День зимнего солнцеворота – это день ожидаемый. День, который нельзя не заметить человеку, который живет от земли. Это грань, сочленение. Религиозное чувство всегда ощущает такие переломные моменты как потенциально опасные. Это опасность прорыва в наш мир сил хаоса (помните о Древнем Ужасе, который пробудили толкиновские гномы, перейдя границу в пещерах Мории?). Это чувство опасности взывает о необходимости освящения пограничных минут. Поэтому основные ритуалы в самых разных религиях совершаются на границе света и тьмы (утренние или вечерние молитвы и жертвоприношения), на границе времен года, на границе человеческих возрастов.