Курсовая работа по обитателям болота - Александра Черчень

Я обнимаю его за плечи и опять удивляюсь разности ожиданий и реальности. Тело, прижимающее меня к стали за спиной, сильное, жилистое, жесткое, но именно это и заставляет мою женскую суть льнуть к нему еще ближе.

Отвечать на поцелуй, потому что в голове совсем помутилось от опустошающей жажды, торжества победителя, достигшего желанного, сводящего с ума приза, неуверенности и странного чувства неправильности, которое тонет в первичном коктейле, сменяясь... страстью?

Запах полыни и хризантем окончательно лишает разума, настойчивые губы, которым просто невозможно не отвечать, пикантная горечь на кончике языка, которую никак не распробовать, что заставляет уже меня саму прижиматься к нему, и целовать, целовать, целовать… ведь так не хочется расставаться с этой сладостью. Но... откуда эта мысль? Он же не такой.

Остановиться сейчас  невозможно, пусть небо упадет на землю, но жар тела кажется таким соблазнительным, что не впитывать, не прижиматься, пытаясь ощутить все оттенки такого нового тепла, кажется просто преступным.

И меня опять опаляет контрастом, потому что жар только внутри меня, а тот, что сжимает в объятиях, и целует так, что я забываю про дыхание, был как море, прохладен, но ласкал так, что хотелось только обессилено выгибаться и отдавать себя его воле.

Ласкал? Касался только спины, талии и живота, но и от этого я трепетала, уже не сдерживая дрожь.

И так хотелось большего, просто отчаянно хотелось, а платье мешало, не позволяя добраться до кожи. Кожа… Ладони по сравнению с шеей не такие теплые, что же будет, если коснуться тех участков, которые сейчас скрывает ткань?! От этого дрожь по телу, и пламя болезненным клубком сворачивается внизу живота, почти причиняя боль.

Не мне.

Это все не я. Это он!

Мысль меня отрезвила, и я теперь целенаправленно отрешалась от  ощущений и желаний риалана, находя в этом омуте свои собственные, почти задавленные его страстью. Или моей? Которую он смог разжечь таким сочетанием, как его чувства и… тело.

Ощущая, что снова теряю рассудок, соскребла остатки решимости в кучку и… застыла. Не отвечая на поцелуи, не реагируя на прикосновения, стараясь убедить себя, что разочарование от того, что все закончилось, принадлежит только мужчине.

Он оставил мои губы и теперь просто прижимал к себе, позволяя прийти в себя.

В себя я приходила. Удалось отгородиться от него, и меня медленно, но верно накрывало осознание всей кошмарности случившегося.

- Отпусти, - наконец прошелестела я, не в силах высвободиться из слишком крепко сжатых рук.

- Зачем? – также тихо спросил Феликс, невесомо поглаживая мою талию.

- Ты идиот? – бесконечно устало спросила я. – Или совсем уж беспринципный?

Внутри меня почему-то на миг вспыхнула обида и непонимание, но через миг его руки разжались, и, почти сразу, я перестала ощущать эмоции рилана.

Я рассеяно огляделась, подобрала подол и начала спускаться вниз по склону к иве, растущей на берегу небольшой речки. Уже на середине склона остановилась, и, не глядя на риалана, сказала:

- Мне нужно пять минут.

- Хорошо, - после секундной заминки ответил Феликс.

Я, все также не решаясь на него смотреть, спустилась к самой воде, не раздумывая, скинула туфли, подобрала край юбки и шагнула в холодную воду. Она опалила ступни подобием жара, который тотчас превратился холод, возвращая разум, отрезвляя, помогая вернуть самообладание.

Но все равно, первое, что мне захотелось сделать, это забиться в какой-нибудь укромный уголок и поплакать. И дело вовсе не в том, что сейчас произошло. В конце концов, я видела природу отношения Феликса, и если предпочитала закрывать глаза на очевидное – это мои проблемы. Только мои, потому как, если бы я взяла на себя труд хоть немного думать головой,  если бы не давала волю злости и уязвленному эго, ничего бы не случилось.

Только полная идиотка могла злить того, от кого она зависит! И ведь то, что гнев мужчин, как правило, переходит совсем в иное качество не секрет для меня. Это общеизвестно!

Самобичеванием можно заниматься очень долго, и итог будет один: я дура.

А сейчас надо успокоиться. Срочно. Вот, молниеносно. У меня слишком мало времени для того, чтобы составить мысленный план беседы и продумать аргументацию, но достаточно, чтобы прекратить истерику.

А это нервы. Просто от того, что я и так много пережила, и виной этому совсем не недавний поступок риалана.

Да, это тоже неприятно, но ситуацию наверняка можно как-то  разрулить. Обязательно!

Я натянуто улыбнулась и начала делать краткую дыхательную гимнастику, потом вышла на берег и села, не заботясь о сохранении юбки. Отсчитала десять секунд и потянулась к воде руками, склоняясь над ней, опуская ладони, и считая, считая, считая.

А теперь можно начать умножать. Таблица – наше все! Простейшее упражнение, которое еще в школе помогало мне привести мысли в порядок. Концентрация господа, там, где есть концентрация, нет места панике и нервозности!

Потому я спокойно занималась привычным упражнением, краем сознания отмечая, что  пальцы покраснели, и стали терять чувствительность. Осторожно вытащила руки и прижала их ко все еще почему-то пылающим щекам.  Скорее всего, это от разницы температур так. Юля, все хорошо. Все решится. Безвыходных ситуаций не бывает!

Склонившись над речным зеркалом, я отметила, что волосы растрепанным покрывалом окутывают меня. Надо бы собрать в прическу, а то как-то неряшливо, некрасиво… распущенно! И губы… губы красные, даже холод не помогает! И глаза почему-то блестят.

Я машинально умылась, чтобы прогнать это все, и прикрыла ресницы, с каким-то непонятным чувством прислушиваясь к мягким шагам.

Раздался вздох, меня подхватили под локоть, рывком поднимая с земли, сунули в руки платок, и опустили на какую-то темную материю брошенную на траву. Я несколько мгновений тупо гладила ее пальцами, пока, наконец, не осознала, что это пиджак Феликса. Вздрогнула, почувствовав, что он сел рядом, а потом с удивлением уставилась на зеленую ладонь с блестевшим на ней кольцом. Моим кольцом. Нерешительно протянула руку и взяла перстень, который меньше чем через секунду снова оказался на моем пальце, что позволило почувствовать себя немного… защищеннее. Хоть морально.

- Не шарахайся, пожалуйста, - раздался негромкий голос Феликса совсем рядом. Потом он развернулся, и я удивленно распахнула глаза, почувствовав его руки на моих волосах. Дернулась и тотчас зашипела от боли, потому что он уже успел запустить пальцы в пушистые пряди. – Я же сказал! Юлия, надо привести тебя в порядок.

Руки сменила расческа, и мне ничего не оставалось, кроме как сидеть терпеть и… слушать.