Саламандра - Полевка

у слабых — это ведь проще, чем работать самому. А здешние люди, хоть и не от обезьян произошли, но их предки тоже были хищниками, и не в пример более выносливыми, чем приснопамятные обезьяны.

Порох в этот мир должен прийти, когда они будут готовы к нему. Когда стены городов будут выше и толще. Когда города смогут выдержать осаду с огнестрельным оружием. А иначе империя утопит в крови всех соседей и разрастется, как мыльный пузырь, а потом обязательно лопнет! Ход истории не изменить! Ее можно притормозить или ускорить своими изобретениями, но конечный результат останется неизменным. Все большие империи были построены на крови своих людей, а потом, со смертью лидера, раздирались на множество мелких княжеств и все возвращалось к историческим границам, и только люди, ослабленные бесконечными войнами, проклинали и победителей и побежденных.

Огонек светильника насмешливо фыркнул. Лекс поднялся с пола и погрозил светильнику пальцем.

— Я понимаю, что богам нет дела до смерти простых людей. Когда начнется война, на алтари принесут богатые пожертвования, вымаливая победу. Те, кто будет напуган, принесут на алтарь кровавую жертву, а победители — щедрые дары. Но подумайте о том, что у меня богов Древнего мира все уже давно забыли… С новой эпохой придут и новые боги, ваша алчность погубит тех, кто в вас верит, и кто тогда будет приходить в ваши храмы? То, что я напугал колдунов, еще не значит, что они откажутся от своих планов на будущее. Я придумаю, как победить их и без ружей, но порох так и должен до поры до времени оставаться тайной.

Язычок огня в светильнике обиженно затрепетал и стал меньше.

— Хорошо, я могу сделать фейерверки или другую забаву, но не оружие! — Лекс погрозил пальцем светильнику, — вам же хуже будет!

— С кем ты тут разговариваешь? — в дверь протиснулся Сканд и с сомнением посмотрел на раскрытые сундуки и небольшой мешок песка у ног мужа, — опять с богами? Я хотел бы опять увидеть Саламандру!

Лекс растерянно посмотрел на светильник, но там огонек светил как обычно, ровным маленьким язычком. Лекс вздохнул и потер шею. Дожил! Сам с собой спорит, как шизофреник!

— Сканд, я занят! — Лекс недовольно фыркнул на амбала у двери, — ты бы лучше съездил к родителям, мне интересно, как колдуны в то утро добрались до дома. Их не затоптали монахи Киреля невзначай? И что там в Сенате с новым законом? И главное, успей вернуться домой к обеду. К нам сегодня придет Орис. Он будет договариваться с Бэлом о поставке стекла для них, а ты должен первый поговорить с ним об изготовлении мечей для армии.

— Да! — Сканд приободрился, — новые мечи — это замечательно. Я хочу себе новый меч! Такой белый, и блестящий, и непобедимый. Только я хочу его больше по размерам, чем гладиус! Это должен быть меч под стать мне! Я обсужу с Орисом, что именно мне хочется. Он мне сам сделал пару мечей, вон смотри, — Сканд показал на стойку с мечами за спиной рыжика, — а еще, его сын сделал мне тот двуручник, что у нас под матрасом в спальне. Я тебе показывал его клеймо?

— Нет, — Лекс вздохнул, — Сканд, Орис придет ко мне за рецептом, мне надо будет с ним незаметно для других поговорить. Приведешь его сюда? Здесь хранятся все твои мечи, так что для всех будет понятно, чего вы сюда пошли, но потом мне надо будет поговорить с ним наедине. Секреты гильдии оружейников даже для тебя должны остаться секретами. Ты это понимаешь?

— Понимаю, — недовольно буркнул муж и обиженно вышел из теплой комнаты.

— Сканд! — Лекс бросил весы и кинулся следом, — Сканд, ну, не будь ребенком! Ну, чего ты злишься? Это ведь все ради тебя. У тебя будет новый меч, и у твоего войска будут непобедимые мечи, разве ты не рад?

— Рад, — бросил через плечо муж, но даже не подумал остановиться, — куда мне, тупому дикарю, до твоих умностей! Все, как раньше, я тупой и не понимаю изящных намеков. «Сапог дырявый», ты ведь так дразнил меня?

— Сканд… — Лекс догнал и обнял злого мужа, утыкаясь носом в плечо, — тебе не кажется, что глупо сердиться на меня за то, что говорил Я, который не Я? Я ведь тебя тупым никогда не называл. Наоборот, с удовольствием играл с тобой в шахматы. Помнишь? Тогда, в саду у Пушана?

— Помню, ты выиграл, а потом потешался, что я, как ребенок, — вздохнул здоровяк, — я тогда был растерян, то ты вроде Качшени, а то — непонятный незнакомец. Мне по очереди хотелось то придушить тебя, то за пазуху спрятать, чтоб не обидел никто.

— Я не говорил, что ты ребенок, — возмутился рыжик и подлез мужу под руку, так, чтобы заглянуть в глаза, — это был «детский мат», такое специальное положение в игре, чтобы объяснить новичку, что к шахматам надо относиться серьёзно, вроде учебного боя перед настоящей битвой. Никогда не считал тебя глупым. Злобным — да, но не дурачком. — Лекс увидел растерянность в глазах Сканда, — не пойму, ты сейчас ищешь повод для ссоры, или хочешь, чтобы я попросил у тебя прощения? — Лекс прихватил член мужа через тунику, — и как именно ты хочешь, чтобы я вымаливал у тебя прощение?

Сканд всмотрелся в искренние голубые глаза, со вздохом сгреб рыжую заразу в кучку и потащил свой трофей в кровать. Лекс только хмыкнул и обнял его за шею, зарывшись носом в волосы. Обнаружив ухо, лизнул, а потом сразу прикусил, вызывая стон у напряженного мужа. Ну да, столько дней переживаний и нервов, и при этом Сканд, который привык отдавать приказы, сам оказался вроде как на подтанцовке у примы. Это кого хочешь заведет в депрессию, а какое самое лучшее от этого лекарство? Правильно! И вот сейчас муженек получит сладкое лечение по полной программе!

Они начали целоваться на ходу, не обращая внимания на людей, занимающихся уборкой. Все перестало иметь значение и сдерживаться уже не получалось. Все внутри горело от страсти и неуемного желания. Ввалились в спальню, распугав девок, которые тащили с кровати матрас. Сканд только рыкнул, и они испарились из комнаты. Лекс оглянулся, в комнате не было ни единой тряпки, ни штор, ни покрывал, двуручный меч гордо лежал на остове кровати, а матрас сиротливо валялся на полу, но сейчас все было неважно.

Только жар тела, только жадные губы, не дающие вздохнуть полной грудью. Потереться всем телом, чтобы унять эту чесотку под кожей.

И подставить шею под поцелуи, пока