Это было жаркое, жаркое лето - Алексей Князев

- А мне по херу! Я когда дядьку хоронил, матери все-все помогал делать. Я даже и обмывать умею...

- Ну, уж его-то мы обмывать не будем, перебьется, - шуткой разрядил обстановку Голова и все с облегчением заржали вновь...

***

- А, вспомнил наконец-то! - позлорадствовала жена Мышастого, который посетил ее будуар, расположенный в особняке как можно дальше от его спальни. - Не прошло и полугода, как ты вспомнил-таки о моей просьбе. - Она явно пыталась его завести, чтобы с головой окунуться в приятные волны так обожаемых ею скандалов. - Ну, и что ты от меня хочешь?

Мышастый, стараясь скрыть нарастающую снежным комом брезгливость, смотрел на свою дражайшую половину... Альбина Георгиевна сидела перед трехстворчатым зеркалом, расположенном в своей как всегда неприбранной спальне с неприбранной постелью, измятыми одеялами, разбросанными там и сям в живописном беспорядке вещами, а из-под кровати даже торчал - он вначале просто не поверил своим глазам - ночной горшок!

А вот это что-то новое, - подумал он и хотел было открыть рот, чтобы спросить, с каких это пор она так обленилась, что ходит уже едва ли не под себя, но в последний момент усилием воли сдержался - ведь такая оплошность с его стороны послужит прекрасным поводом для истерики, которого она наверняка с нетерпением дожидается. Внимательно наблюдая за ее крупными дряблыми руками, сноровисто втирающими в обвислые щеки какую-то дрянную массу, по виду напоминающую творог перемешанный со сметаной, только какого-то отталкивающего серого цвета, он удивился - этой комковатой дряни, по его мнению, самое место в мусорном ведре. Ее даже в руки было бы взять противно, а уж чтобы втирать такое в лицо... Но и про дрянь эту, он естественно, ничего не спросил, отметив еще только, что жена, как всегда, в своих любимых бигуди, которые служили ей, если он только не ошибался, не один десяток лет. Они не подвергались никаким изменениям, их место так и не заняли какие-нибудь новые, красивые, импортные, хотя он и понятия не имел, существуют ли такие вообще. Нет, это были старые добрые бигуди из дырчатого аллюминия, с почерневшими от грязи резиночками, которые, как он однажды случайно заметил, хранились в целлофановом мешочке рядом с каким-то мятым тряпьем в ее прикроватной тумбочке, под рукой...

Хоть бы любовника завела себе, что ли... - подумалось ему и эта мысль нимало его не смутила. На те деньги, что она от него получает на всякие расходы, могла бы найти не очень притязательного молодого хлыста - их сейчас развелось столько... Глядишь, и преобразилась бы в лучшую сторону. Нет, сам-то он в любом случае не намеревался с ней спать, что в последний раз делал лет этак с пяток назад. Для такого его шага не хватило бы никаких ее чудесных преображений - ни потеря веса, ни хоть тысячи пластических операций, ни возвращения с помощью волшебной палочки лет на десять назад нет, это нежелание делить с ней супружеское ложе давно стало уже каким-то патологическим, но все одно, было бы чуть приятнее, заимей она другой вид. И на различных презентациях может не пришлось бы тогда с первых же минут сбагривать ее кому-нибудь на руки и убегать, изображая обилие срочных дел. И вообще...

- А хочу я то, - начал он, твердо про себя решив не отвечать ни на какие ее провокационные выпады, - что я только что у тебя спросил. Я хочу, чтобы ты напомнила мне - кому я там должен по твоей же просьбе помочь? У кого рванули дверь универсама или что там еще? - На самом деле он помнил фамилию этого человека - ну если не лично, так у секретарши где-то было помечено, - просто он хотел уточнить, не отпала ли необходимость в этой помощи. Тот мог передать это через Альбину, а она, естественно, забыть, и тогда он попадет не то что бы в глупое или неприятное, но абсолютно ненужное ему положение, как бы навязываясь этому... Как же его...

- Я уже сто раз тебе повторяла, - раздражено заявила супруга, закончив наконец втирать в щеки серую гадость и с восторгом разглядывая в зеркале результаты своей работы, - он приятель одной моей приятельницы, муж которой...

- В общем, его фамилия? - нетерпеливо переспросил Мышастый, с запоздалым ужасом отмечая, что совершил непоправимую ошибку, которая может привести к весьма печальным для него последствиям - он совершил немыслимое кощунство, - он перебил Альбину!.. Как ни странно, она не обратила на это внимания - может потому, что как раз увлеклась в этот момент перемешиванием в какой-то грязной на вид колбочке какой-то очередной целебной дряни. На сей раз это было что-то вроде вареного сгущеного молока, которое он любил когда-то в детстве.

- В общем, его фамилия Романов, - на удивление спокойно ответила жена и посмотрела содержимое склянки на свет. Мышастый вдруг виновато подумал, что возможно он ошибся и эта склянка не такая уж грязная. Может он просто пристрастен ко всему, что касалось его жены? Это было бы в высшей степени несправедливо - признал он, благодарный ей за то, что она без истерики позволила себя перебить, пусть даже возможно просто этого не заметила... Да, именно Романов Сергей Георгиевич. Очень приличный и вежливый молодой человек.

- Ого, какая фамилия! - Он неожиданно развеселился. - Не из династии ли он бывшего нашего царя батюшки? - Глядя в ее бесцветные, холодные, какие-то рыбьи, что ли, глаза, он опять с запозданием - констатируя, что у него какая-то замедленная сегодня реакция, - вспомнил, что с некоторых пор его жена не входит в круг людей, с которыми можно обмениваться шутками. И раздражаясь от факта наличия целой серии допущенных им сегодня подряд промашек, решив, что терять ему теперь все равно нечего, попятившись к выходу, уже сжав в пальцах ручку входной двери, с отчаянием смертника, которому все уже далеко безразлично, с торжеством в голосе заявил:

- И вообще, ты ошибаешься. Это было никаких не полгода назад.

Ты мне рассказывала об этом совсем недавно. Неделю - ну, максимум десять дней!.. - Все! Дело было сделано, выстрел был произведен и Мышастый с отчаянным торжеством выставляемого из класса мальчишки, не смог отказать себе в последнем удовольствии - он хлопнул дверью! Ну, пусть не хлопнул, но закрыл ее чуть громче, чем обычно!

Вернувшись к себе в комнату, он произвел несколько телефонных звонков:

- Самойлов? - Это он говорил со своим заместителем, кабинет которого находился рядом с его личным, только имел отдельный вход, зато не имел молодой красивой секретарши и комнаты отдыха. Самойлов, в отличие от Ворона, был заместителем по легальной, чистой работе, требующей незаурядных умственных качеств, которыми он в полной мере и обладал. Услышав приветствие зама, он продолжил:

- Подбери мне все, что только возможно на... - Он секунду помедлил, вспоминая. - На Романова Сергея Георгиевича. Сделай распечатку к моему приезду. Все.

Затем он позвонил Бугаю, своему шоферу-телохранителю:

- Бугай? Ты где, уже в гараже? Да, да, подавай машину, я сейчас выхожу...

Выезжая с коротенького участка частной дороги на общую проезжую часть, Бугай проворчал:

- Когда же они дорогу-то в порядок приведут? А то трясет, качает... Как шторм, баллов этак в семь.

- А ты разве флотский? - с любопытством повернулся к нему Мышастый.

- А как же, Антон Алексеевич, - с некоторой даже обидой проговорил тот. - Что ж вы думаете, я сызмальства, да все по тюрьмам, что ли? Флотский я. Боцман. А Бугай - и кличка, и фамилия - совпало вот так.

- Борис Афанасьевич, верно? - поднапрягшись, блеснул своей памятью Мышастый.

- Верно, - на мгновение оторвавшись от руля, с уважением посмотрел на него Бугай. - Надо же, помните...

Мышастый припомнил, что действительно как-то раз в бане с любопытством разглядывал усеянное татуировками тело своего охранника и больше половины из них, как он успел заметить, было на морскую тематику. У него же самого хватило ума не сделать ни одной, - с удовлетворением подумалось ему. А то хорошо бы он выглядел по телевизору, когда его как-то раз с группой отдыхающих бизнесменов снимали на пляже для местных теленовостей.

- А сел-то за что, Афанасьевич? - полюбопытствовал он опять.

- Да за пустое, - оторвав от руля мощную лапу, отмахнулся тот, - с флота прямо и загремел. Ну, как водится, по пьянке... Выпили мы тогда сильно, поцапались... В кафе это было... - не умея произносить длинные речи, односложно бросал Бугай. - С офицерами, в общем, подрался... С нашими же, флотскими, из-за бабы. Хороша была девка, до сих пор помню... - Он с удовольствием причмокнул губами. - Ну, в общем, помял я их маленько. Вот и все дела. Говорю ж, пустое.

Мышастый про себя усмехнулся, представив, как именно "маленько" мог помять этих несчастных офицеров бывший боцман. Ему уже приходилось видеть того в деле и он прекрасно отдавал себе отчет, каким образом видится Бугаю это слово.

- И сколько? - коротко спросил он.

- Четыре дали, - так же коротко ответил Бугай.

- Четыре? - попытался что-то подсчитать в уме Мышастый.

- А когда же ты...