В погоне за утром - Майкл Роэн

Край ступеньки больно ударил меня по лодыжкам, и, поскользнувшись, я свалился прямо в эту смертельную давку. Чья-то рука сгребла меня за рубашку и подняла на ступеньку.

– Не сходи с ума! – задыхаясь и тряся меня, закричала Молл. – Что нам еще остается делать? Теперь мы нашли ее, и что толку с того, что нас перебьют! А на палубе, если все пойдет хорошо, мы соберемся и очистим это крысиное гнездо в несколько секунд!

– КЛЭР! – завопил я. – ДЕРЖИСЬ, ДЕВОЧКА! ДЕРЖИСЬ!

– СТИВ! – услышал я ее крик. – СТИВ! НЕ НАДО!..

– Мы вернемся! Ты слышишь? Мы вытащим тебя…

– Я буквально задохнулся. С яростным воем гигантский Волк бросился вперед, сшиб одного из своих, преграждавших ему путь, и занес меч над головой Молл. Стиснутая как в ловушке, под неловким углом, она ударилась спиной об меня, но сумела выбросить вперед руку, чтобы перехватить меч и удержать его на мгновение – не более. Я решил, что честная игра – это явно не то, что здесь нужно, и напрягая каждый мускул обеих рук, потянулся через ее плечо и обрушил абордажный топор на голову Волка. Я почти ждал, что топор переломится, но этого не произошло. Я разрубил его шикарную шляпу пополам прямо в центре и ударил его по черепу со звуком, похожим на треск расколотого полена. Волк заорал пронзительным высоким криком, его меч выпал из судорожно дергавшихся пальцев, он закружился на месте, вырвав топор из моих рук, и тяжело осел, широко раскрыв глаза. По-моему, он там и умер, но в такой давке ему было некуда падать.

– Очень чувствительный удар! – торжествующе закричала Молл, а Волки в смятении на мгновение отступили назад. Оставшись без оружия, я схватил меч вожака, скатывавшийся по их тесно сдвинутым плечам и замахнулся им на Волков; к моему удивлению, меч оказался более маневренным, чем топор, и они снова отступили. Последний из наших людей, оставшихся в живых, добежал до лестницы и проскользнул мимо нас, и мы с Молл стали медленно пятиться, ее меч защищал узкий проход, а мой – делал вид, что защищает. Но как только мы достигли верхней ступеньки, Молл бросилась бежать, таща меня за собой, а вслед нам со свистом полетели запоздалые пули, выбивая щепки из досок, пока мы мчались к палубе.

Но и там все складывалось очень скверно. Мы появились в густеющем тумане, желтом от порохового дыма, и жутком вопящем аду, перед стеной рубящихся тел, бросавшихся то в одну, то в другую сторону. Оттуда вырвался Джип и почти сгреб нас в охапку, когда мы налегали на дверь люка и пытались ее захлопнуть.

– Больше никого? – спросил он.

– Нам больше ничего не остается! Будь же разумным, Стив! Мы тут держали их, чтобы дать вам там, внизу, время, ребята, но нам не продержаться до конца! Их слишком много, будь они прокляты, лезут из всех щелей, как тараканы! По-моему, их тут набито больше, чем на португальском корабле с рабами!

– А Пирс… спасательная группа…

– Они вырубают эту чертову мачту! А теперь будь так добр… – Но выбора у меня уже не оставалось. Из тумана раздался неожиданный рев и одинокий страдальческий голос: – ИДУТ! А потом ряд вдруг разбился на дерущиеся группки людей.

– ДЕРЖАТЬСЯ ВМЕСТЕ, «НЕПОКОРНЫЕ»! – закричал Джип. – НЕ ДАВАЙТЕ ИМ ОКРУЖИТЬ СЕБЯ! СОБИРАЙТЕСЬ ГРУППАМИ И ПРОБИВАЙТЕСЬ К БОРТУ! КАК МОЖНО СКОРЕЕ! К ЧЕРТЕ, РАСПРОКЛЯТЫЕ ТОРПЕДЫ!

И тут Волки накинулись на нас, и мы стали биться за наши жизни. Имея в руках только один этот громадный меч, я мог бы оказаться в беде, но здесь не было места науке, здесь было так – сошлись, резали и рубили с остервенением любого Волка, что попадался на пути, выкрикивая нечленораздельные проклятия и плюясь, когда ругательств уже не хватало. Казалось, прошел целый век, пока мы пробились к поручням, – кучка людей, покрытых запекшейся кровью, ноги и клинки мечей все в какой-то гнили. По всему борту наши женщины и мужчины сыпались назад, на «Непокорную», и мы также не стали церемониться, спрыгнули с этого мрачного корабля и бросились вниз вместе с остальными. Мои глаза застилала пелена, может быть, от дыма, но, по-моему, я плакал, когда мои ноги вновь ступили на нашу палубу.

Но еще не все было кончено.

– Эта чертова мачта… – крикнул Джип.

– Мы почти убрали ее! – заревел Пирс в то время, как топоры ударили в сплетение снастей между кораблями. – Всем – отталкивать, живо! Всем! – Люди все еще прыгали на палубу с «Сарацина», а пистолетные выстрелы над нашими головами трещали и завывали, отгоняя Волков от поручней. Я увидел, как чья-то рука схватила девушку Ле Стрижа, а та обернулась и полоснула ногтями по мясистой физиономии Волка, оставив борозды, задымившиеся, как от купороса; она высвободилась и легко приземлилась на нашу палубу, подбежав к Ле Стрижу, где уже сидел на корточках Финн в его человеческом обличье. Неожиданно раздался треск, похожий на взрыв, затем тяжелый глухой удар, и сломанная мачта, освободившись, отчаянно закачалась, прорвала такелаж «Сарацина» и грохнулась на его палубу, произведя там опустошение.

– Отталкивайтесь! – заорал Пирс, и экипаж бросился к поручням и похватал все, что попадалось под руку – от крючьев и гандшпугов до упавших мушкетов. Мне достался десятифутовый пушечный шомпол, и когда Пирс закричал: – ПОДНИМАЙ! – мы изо всех сил уперлись в черную обшивку над нами. Внезапно, среди треска и стука падающих обломков, она скользнула прочь, и между нами струями упали тяжелые туманы, неожиданно окаймленные золотом.

Я тупо стоял, гладя на это, позабыв про крики и выстрелы, все свистевшие между кораблями. Но и сейчас не все было кончено.

– ПУШКИ! – скомандовал голос Джипа, пробиваясь сквозь кипящий туман. – Все к орудиям! Заряжайте и выкатывайте, оба борта! Нам надо не подпустить их к себе! – Прежде чем я успел это осознать, я уже налегал на лафет вместе с чумазыми пугалами, отскакивая в сторону, когда орудие откатилось назад, и снова схватив шомпол – благодарение Богу, я уже имел некое представление о том, что с ним делать, наблюдая за ними раньше. Запихивать внутрь комья было труднее, чем это казалось со стороны, но наконец, все было готово, я вытащил шомпол и вместе со всеми налег на лафет, выкатывая пушку. Из тумана донесся отдавшийся эхом всплеск, и я увидел, как вокруг медленно покачиваются призрачные фонари.

– Он очистил наши мачты, сэр! – закричал помощник, спрыгивая откуда-то с такелажа. – Делает поворот оверштаг…

– Орудия левого борта! – рявкнул Пирс еще до того, как тот закончил фразу. – Огонь, как только подойдете с наветренной стороны!

Мы отскочили, прижав руки к ушам, а в это время правый борт словно взорвался, причем мы были так близко, что услышали, как лопнула обшивка, когда выстрел попал в цель, и увидели, как один из фонарей рассыпался на кусочки. Разбитые мачты и сверкающие паруса дождем посыпались на наши головы, а одна из мачт сломалась пополам.