Откуда пошел, как был организован и защищен мир - Александр Немировский

Но ветер внезапно прекратился. Наступило затишье, которого так не любят мореходы: как лепестки лилий опадают паруса, и водная поверхность, недавно радовавшая глаз, напоминает степь, скучную, неподвижную, враждебную всякому порыву, движению и, кажется, даже мысли. Но на этот раз в одном месте этой степи, прямо под горой Махендрой, с которой недавно Хануман совершил свой знаменитый прыжок на Ланку, океанские валы не опустились, а застыли, образуя прерывистую линию огромных полупрозрачных зеленовато-голубых глыб. Точно такие подчас доставляют в Айодхью из Хималаев и изготовляют из них драгоценные камни, которые так ценятся не только царями Кошалы, но и во всей Индии и за её пределами.

При виде этих глыб лесное войско разразилось ликующим ревом. И не было в нем ни одного столь непонятливого медведя, ни одной столь глупой обезьяны, которые бы с первого взгляда не поняли, что Океан воздвиг из своего пребывающего в вечном колебании тела неподвижные опоры для моста. Оставалось лишь накинуть на них перекладины. Рама и Лакшмана не скрывали своей радости. Хануман перенес их на остров первыми. Братья обнялись и принесли жертву Океану, оказавшему им помощь.

Битва у стен столицы разгорелась ещё утром. Засыпав рвы камнями, бревнами и землей, тысячи и десятки тысяч обезьян обступили твердыню Ланки. Они обрушили на золотые ворота города град камней и удары бревен. Сотнями они полезли на стены, оглашая местность ревом.

И тогда Равана, возгоревшись гневом, приказал своему войску выступить. Рама и его бойцы сражались яростно, крушили ракшасов топорами и палицами. Медведи сжимали врагов в своих мощных объятьях, ломали им головы. Обезьяны царапались и кусались. Весь остров наполнился воплями, исступленным ржаньем коней, звоном оружия, грохотом.

Раму окружило целое полчище ракшасов. Тысячи стрел летели в него, но отлетали от его панциря, не причиняя вреда. Стреляя из лука по средоточью врагов, он пробивал одной стрелой троих-четверых. Столь же успешно бился с ним рядом Лакшмана. Но внезапно Рама упал. Склонился к земле и Лакшмана. Это Индраджит, став невидимым, с близкого расстояния поразил их обоих ядовитыми змеями, которых он превратил в стрелы.

Небесный спаситель

Долго лежали братья неподвижно на поле боя. Обезьяны окружили павших героев кольцом не давая никому приблизиться к ним. В это время со своим отрядом подошел Випшихана. Приняв отряд за ракшасов, многие обезьяны бросились врассыпную. Но бегство было остановлено. Випшихана, увидев Раму и Лакшману, пронзенных стрелами, залился слезами, и вслед за ним завыли обезьяны им медведи. Вой поднялся до самого неба. И услышал его пролетавший в облаках Гаруда. Мгновенно опустился он на землю, наклонился над израненными, окровавленными лицами братьев и коснулся их перстами. Мгновенно кожа лиц и тел сделалась чистой и золотистой, а торчавшие стрелы, став змеями, в ужасе выползли наружу.

- Кто ты? - спросил Рама, приподнимая голову.

- Гаруда. Ты ведь слышал о моей вражде со змеями, - отвечал царь птиц. Боги дали мне власть над змеиным родом.

- Ты спас нам жизнь, - проговорил Рама, вставая. - Ты стал нам вторым отцом, и наши сердца исполнены благодарности к тебе, о сын прекрасной Винаты.

- Отныне вам змеиный яд не страшен, - сказал Гаруда, обнимая братьев. - Но будьте отныне осторожны. Берегитесь коварства ракшасов.

Проговорив это, Гаруда взмахнул огромными крыльями и поднялся в небо. Рама и Лакшмана благодарно глядели ему вслед.

При виде оживших витязей все войско взревело. Охваченные восторгом, запрыгали и заплясали обезьяны и медведи. Вырывая из земли деревья, с громкими воплями подступили они к стенам города.

Поединок

И тогда вступает в бой Рама. Натянув свой огромный лук, он несколькими стрелами убивает колесничего, коней, раскалывает вдребезги колесницу, расшвыривает оружие Раваны. И вот владыка ракшасов, ещё не опомнившийся от нанесенного ему удара, пошатываясь, стоит перед Рамой.

- Возвращайся к себе в столицу, - бросил ему Рама. - С безоружными я не воюю.

Пробуждение Кумбхакарны

Во дворце Равану окружили ракшасы и молча ждали его решения. Он же стоял, наклонив голову и размышлял. Вновь и вновь вспоминал Равана советы брата возвратить Раме Ситу. И, может быть, теперь он бы пошел на это, если бы не позор, который ему пришлось испытать. Рама даровал ему жизнь, посчитав совершенно не опасным. У него и впрямь сейчас нет сил вступать в новый бой. Но ведь есть ещё Кумбхакарна, наведший на богов страх и погруженный в полугодовую спячку. Он и сейчас пребывает во сне, не зная, что враг уже на Ланке, что над царством нависла смертельная угроза. Разве можно спать в такое время?

- Разбудите Кумбхакарну! - приказал Равана. Зал дворца загудел тысячи отправились к пещере со спящим исполином.

Его храп стал слышен сразу за городской стеной, несмотря на то, что до пещеры было не менее трех йоджан. По мере приближения к пещере свистящие звуки нарастали, а у входа в пещеру первых, кто туда собирался войти, отбросило словно бы порывом Ваты. Поняв, что войти к Кумбхакарне можно лишь тогда, когда исполин вбирает ноздрями воздух, в пещеру вбежала первая сотня ракшасов, за нею вторая и третья.

Устроившись таким образом, чтобы им не мешало дыхание Кумбхакарны, ракшасы разом крикнули. С неба попадали птицы, но Кумбхакарна даже не пошевелился. Длинные толстые волосы, вившиеся на его груди, продолжали колыхаться, как черные змеи. Тогда несколько десятков ракшасов, из тех, что посмелее, взобрались на грудь исполину и стали нещадно колотить по ней молотами, вбивать между ребрами острые осколки больших камней. И это не помогло. Кто-то придумал привести слонов, и целое стадо их провели по груди спящего. Кумбхакарна дышал так же ровно.

И когда уже была потеряна надежда его разбудить, Кумбхакарна приоткрыл щели глаз и, не поднимая головы, протянул руку к громоздившимся у входа в пещеру тушам животных. Открылась огромная пасть, подобная входу в царство Ямы, и туда одна за другой полетели туши кабанов и оленей. Послышались звуки перемалываемых костей. Огромный комок проскочил в горло, вздувшееся подобно горе.

Немного подкрепившись, великан приподнялся на локте и спросил ракшасов:

- Что там стряслось? Зачем вы меня разбудили?

И стали ракшасы наперебой объяснять исполину, что произошло за время его пятилетней спячки. Узнал Кумбхакарна о том, что сгорела столица, сожженная огромной обезьяной, но была восстановлена в прежнем великолепии, что на Ланке высадилось обезьянье войско, что брат его Вибхишана перелетел к Раме и воюет на его стороне, что первую битву у стен столицы пришельцам удалось выиграть, что Равана просит его о помощи.

Кумбхакарна покачал огромной головой.

- Мой неразумный брат! Конечно же, ему надо было возвратить Ситу Раме. Упрямство до добра не доводит. Но все же я ему помогу. К тому же, - добавил он, облизывая растрескавшиеся губы, - что может быть слаще обезьяньего мяса!

И поднялся Кумбхакарна во весь свой огромный рост и зашагал к городской стене, сопровождаемый воинами Раваны. Самый высокий из ракшасов едва достигал его лодыжки.

Ракшас-гора

Воодушевленное победой, воинство Сугривы готовилось к штурму столицы ракшасов. Участки стены были уже распределены между отдельными обезьяньими племенами, выдвинутыми на переднюю линию. Был назначен сигнал, по которому должно начаться одновременное наступление, и определен план движения по вражескому городу.

Тем больший переполох вызвала тщательно подготовленная Раваной контратака. Загрохотали барабаны. Загудели трубы. И под эти звуки прямо через стену шагнул исполин, о существовании которого в обезьяньем войске и не подозревали. Над головою Кумбхакарны, казалось, клубились грозовые тучи. Сразу все вокруг потемнело. Взревел Океан, повелитель рек, как во время непогоды, до неба взметнул пену. Из леса выбежали стаи шакалов с пламенеющими как угли глазами и, запрокинув головы, завыли на почерневшее солнце. Среди бела дня промчалось с грохотом и упало в море, вызвав огромные волны, небесное тело в форме кувшина без ручек.

Одновременно с выходом исполина из ворот на равнину выкатили ряды двухколесных боевых колесниц, промчались отряды всадников на леопардах, львах, антилопах, гигантских быстроходных птицах и на змеях. За ними с грозным кличем двигались отряды пехотинцев, вооруженных чем попало.

Но обезьяны, казалось, ничего не видели. Охваченные ужасом, остолбенев, они смотрели на великана, на его разверстую пасть, на огромные свирепые глаза, вращающиеся подобно тележным колесам, на дергавшееся над левым глазом веко, на цепь из бриллиантов, сиявших на шее исполина подобно звездам. Замерли их лапы, сжимавшие дубины, колья и секиры. Придя же в себя, с отчаянным визгом пустились они врассыпную, а Кумбхакарна, догоняя их, хватал и на ходу десятками отправлял в пасть, выплевывая оружие. Вопль "Человек-гора! Человек-гора!" охватил всю Ланку и, кажется, мог быть услышан и в Индии.