Фея с золотыми зубами - Дарья Донцова

Марина Степановна решила реабилитироваться и затараторила:

– Высокая! Стройная! Фигура спортивная! Была в джинсах, сапогах без каблука, грубая обувь на толстой подошве, со шнуровкой. В подростковом возрасте Тонечка хотела подобные, но я была против. Девочка должна выглядеть как девочка, а не как мальчишка из плохой семьи. Но Игнат купил «бутсы»! Слава богу, дочь недолго ходила в образе «оторви и брось». А та девушка, хоть и не подросток, была в таком наряде. У меня язык чесался сказать: «Милая, с такими роскошными волосами надо носить платье».

– Роскошными волосами? – вздрогнув, переспросила я.

Марина Степановна закатила глаза.

– Копна рыжих кудрей ниже лопаток. Мелко вьющиеся волосы настоящее богатство. Редкий цвет, думаю, ей все комплименты делают. Честно говоря, лица я не разглядела, а вот прическа поразила мое воображение.

Выйдя от Марины Степановны, я моментально набрала номер Лизы и, едва услышав «алло», заявила:

– Нам нужно встретиться. У меня к тебе возник ряд вопросов.

– Каких? – тихо проронила Лизавета. – Сейчас не могу, давай позднее. А еще лучше забыть друг о друге. Насчет книги не волнуйся, аванс назад у тебя никто не заберет, тебе выплатят оставшуюся часть гонорара в качестве компенсации за потраченное время.

Я умею держать себя в руках и знаю, что ором ничего не добиться. С большинством людей надо действовать хитростью, а не переть танком напролом. Но сейчас у меня от усталости и нервного напряжения будто перегорели предохранители. И еще меня возмутила откровенная попытка молодой вдовушки заткнуть мне рот деньгами.

– Слушай внимательно! – закричала я. – Уж не знаю, почему ты решила, что я дура! Но ты категорически ошиблась. Я знаю, что Катя Яркина погибла! Ее убили. Знаешь, почему я пришла к такому мнению?

– Виола, погоди, – прошептала Лиза.

– Нет, это ты погоди, – взвилась я. – Катюша в отличие от избалованной вредной падчерицы обладала врожденной интеллигентностью. Она помогала своей названой сестре. Стефания фактически выжила Катю из своего дома, а Яркина передавала ей деньги, отрывала от себя, делилась с Миль. В клубе «Рар» Катюшу все обожали, она не спала с клиентами, не раздевалась перед ними, ухитрилась сохранить невинность в таком месте, где ее априори не встретишь! Катя не бросила наркоманку Машу, пристроила ее в клинику, давала деньги подруге. И вдруг, бах, перестала ей помогать. Почему?

– Виола, дорогая, ты ошибаешься, – прозвучало в ответ.

– Это ты ошибаешься, – затопала я ногами по мартовской грязи, – Катерина никогда бы не бросила ни Стефу, ни ее мать, ни Машу. Раз она перестала им помогать, значит, умерла. Стопроцентно. С кем ее видели в последний раз? Чьи волосы и шарф описала Женя Матихина? Знаешь, что я сейчас сделаю? Немедленно позвоню своему приятелю Юрию Шумакову, сотруднику убойного отдела. И попрошу его привезти в Ворокино, на старую дачу Константина Львовича, специальный аппарат, при его помощи можно обнаружить труп под землей, в стене, да где угодно. Только сейчас я поняла: Катино тело спрятано на фазенде родителей Ерофеева. Вы с мачехой шли к дому, больше там деться некуда! За ворота Катя не выбиралась. Тридцатое октября. Холод, а на Яркиной был один халат, пусть теплый, из овчины, но не шуба! И Катюша оставила зайчика!

– Кого? – пролепетала Лиза.

– Игрушку, – устало уточнила я, – талисман. Она с ним не расставалась. Заяц остался в ее спальне, значит, Катя не думала о побеге. Сейчас я приеду, и тебе придется ответить на все мои вопросы.

– Виола, извините, я несколько раз пыталась объяснить это вам, но не смогла перекричать. Я Соня, – отозвался телефон.

– Соня? Я набрала мобильный номер Лизы, – удивилась я.

– Верно, я у нее дома. Лизавета пошла поплавать в бассейне, попросила меня отвечать на звонки. Вы говорите страшные вещи!

– Они не предназначались для ваших ушей, – вздохнула я, – извините. У меня просто нервный срыв.

– Я подозревала, – зашептала Соня, – знала! Вспомнила, что в тот день Лиза отделилась от компании. Мы как раз шли к дому Вакуловых, а она упала, испачкала куртку и побежала домой переодеться.

Я только тяжело дышала, слушая Соню, а та сдавленным шепотом продолжала:

– Пожалуйста, приезжайте. Очень прошу, не сообщайте пока ничего своему приятелю. Вероятно, Лизавета все объяснит. Мы вместе побеседуем с ней. Мне соврать она не сможет.

Я взглянула на часы.

– Боюсь, мне долго ехать. Москва стоит в пробке.

– Неважно, – зашептала Соня, – часа через полтора будете?

– Не меньше чем через два, – ответила я, – мне предстоит проехать по Третьему кольцу, потом выбраться на МКАД.

– Не торопитесь, – всхлипнула Соня, – господи, как страшно! Нет, Лизка ни при чем. Вы ошибаетесь. Она терпеть не могла Катю, но убить ее не могла. Поверьте, я знаю Лизу с детства.

Я сунула телефон в карман, села в машину и начала прогревать мотор. «Поверьте, я знаю Лизу с детства». Увы, эта фраза не аргумент. Подчас человек и сам не подозревает, на что способен. Демоны таятся внутри каждого, в некоторые уголки собственной души лучше никогда не заглядывать, ящик Пандоры следует держать крепко закрытым.

Глава 32

Минут через десять, очутившись в плотном потоке машин, двигавшихся как черепахи, я окончательно остыла, отругала себя за излишнюю эмоциональность и позвонила Зое. Удивительное дело, но одноклассница Юры, с которой я свела знакомство совсем недавно, уже казалась мне близкой подругой.

– Ты где? – моментально спросила Зоя. – Я спрятала четыре чебурека подальше, а то Юрка скоро прибежит, и Миша собирался подняться. Прикинь, у него до сих пор света нет! Электрик из ДЭЗа не идет, а своего гастарбайтера Мишаня выпер. Отличные у меня чебуреки получились, кот Фердинанд две штуки схавал! Знаешь, похоже, у него мать не кошка!

Мне пришлось прервать поток домашних новостей.

– Я еду к Елизавете Ласкиной.

Зоя мигом превратилась в начальника отдела нераскрытых преступлений.

– Что случилось?

Я кратко пересказала события и не забыла упомянуть о своем срыве.

– Эка невидаль, – утешила меня Зоя, – я сегодня столько раз орала на совещаниях, что счет воплям потеряла. Если постоянно эмоции в узде держать, заработаешь язву желудка или чего похуже. Слушай, ты дура! Разве можно одной туда ехать?

– Но я уже еду, Соня ждет, ее просто убила моя речь, – ответила я, – она не сможет сдержаться. Выскажет Лизе свое мнение, выйдет беда. Я не могу оставить Софью наедине с Елизаветой, последняя опасна. Лиза не контролирует свои порывы, она импульсивна, видит в любом человеке обидчика. Я обязана приехать к Ласкиным.

– Сейчас отправляюсь туда же, – отрезала Зоя, – приеду с бригадой, но в дом мы не пойдем. У тебя мой номер на кнопке быстрого дозвона?

– Да, – подтвердила я.

– Если почуешь хоть намек на опасность, удержи Лизу, мы сразу ворвемся, – пообещала Зоя.

Дом Ласкиной сиял огнями, я открыла парадную дверь, беспрепятственно вошла в холл, сняла куртку, сапожки и никем не замеченная прошла в гостиную. Соня мирно спала на диване, похоже, ей абсолютно не мешал торшер. Свет ярким кругом падал ей на лицо.

Я присела рядом с ней и тихо сказала:

– Сонечка, проснись.

Она открыла глаза, моргнула и воскликнула:

– Ты приехала?

– Сама не верю, что мне это удалось, – вздохнула я, – похоже, москвичи массово сбежали жить в пригород, и теперь по утрам и вечерам сюда происходит передвижение целой армии народа. Страшно подумать, что начнется на шоссе накануне Первого мая. Где Лиза?

Соня нахмурилась.

– Мы поспорили, она убежала, поднялась на второй этаж и сидит у себя.

– Ты передала ей все, что я сказала, когда потеряла самообладание? – разозлилась я. – Зачем? Ведь я просила ничего не затевать!

Соня села.

– Извини, не смогла сдержаться. Ты ехала больше двух часов, у кого хватит сил говорить с лучшей подругой о пустяках, зная, что нас ждет серьезный разговор? Я не каменная, поэтому задала ей несколько вопросов.

– И как Лиза отреагировала? – вздохнула я.

Соня встала.

– Сначала заорала, попыталась меня ударить, потом заплакала и убежала. Это ее обычная реакция, она всегда улетает ракетой, предпочитает скрыться с глаз долой. Следующая стадия: совместное чаепитие и лобзания. Нехорошо так говорить о подруге, но Лиза типичная истеричка. Ее первое желание: излить гнев, поддаться чувствам, а потом – все забыть и помириться.

– И давно Елизавета поднялась в спальню? – спросила я.

– Ну… не помню, – призналась Соня, – у меня голова заболела, весной я плохо себя чувствую, организм перестраивается. Заснула здесь.

Я не стала слушать Соню, побежала по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, ворвалась в комнату вдовы и поняла: Лизы тут нет.

– Наверное, в ванне плещется, – сказала следовавшая за мной по пятам Соня, – слышишь, вода льется.

Я навострила уши, уловила тихое журчание и деликатно постучала в дверь в ванную комнату.