Прощай, Алиса! (СИ) - Ловыгина Маша

Алиса потерлась о его руку и наморщила нос:

— Щекотно!

— Странно… а должно быть приятно…

— Мне приятно, — улыбнулась она, — но еще и щекотно! — и тут же, без паузы спросила: — У тебя было много девушек?

Рука Андрея застыла на полпути, но длилось это лишь мгновение, затем она так же уверенно двинулась вниз, а он ответил:

— Как много тех, с кем можно лечь в постель… Как мало тех, с кем хочется проснуться… Это стихи Асадова. Лучше и не скажешь, на самом деле.

Алиса зажмурилась от чувственного удовольствия и очень тихо сказала:

— Я просто боюсь, что тебе будет со мной скучно. Я ничего не умею и не понимаю… в этом…

— Еще не хватало, чтобы ты все в этом понимала! — нервно хохотнул Андрей. — Прости, но единственное, что тебе нужно знать и понимать, нравится тебе или нет. И всегда говорить мне об этом.

— Ой… — приоткрыла один глаз Алиса. — Прямо вслух?

— Обязательно вслух! А лучше даже кричать! Правда для этого нам нужна своя жилплощадь, — нахмурился Андрей. — Не выгонять же Колокольниковых каждый раз, когда нам захочется уединиться. Я бы даже сказал, что Колокольниковых можно уже и не пускать обратно. Пусть в гостинице живут, да?

— Нет, Андрей, ты что! Они же твои друзья! Как ты вообще можешь такое… — возмутилась было Алиса, но рот Андрея смял ее губы, не дав договорить.

Оторвавшись от нее через несколько минут, он подтянул простынь, укутал ее по самую шею и заявил:

— Так, я в холодный душ!

— А разве мы не… — покраснела Алиса и скосила глаза вниз.

— А разве у тебя ничего не болит? — вскинул брови Андрей. — Совсем-совсем ничего?

— Немножко… — совершенно смутилась Алиса. — Я просто подумала, что тебе…

Андрей отвел светлый локон от ее лица и провел пальцем по скуле. Взгляд его был очень серьезным, и Алиса, поймав его ладонь, прижалась к ней щекой.

— Нет ничего важнее твоего здоровья и счастья, — произнес он. — Поэтому никогда не ставь мои желания выше своих. Ты моя женщина, и я за тебя в ответе. — Он задумался на мгновение, а потом кивнул, соглашаясь с самим собой. — Иначе наши с тобой дети никогда мне этого не простят!

— Дети? — ахнула Алиса.

— Ну не прямо сейчас, конечно! — торопливо успокоил ее Андрей. — Потому что сейчас Колокольниковы приедут. А нам еще нужно привести себя в порядок и сварить кофе. — Он сглотнул и удивленно усмехнулся: — Вот ведь меня понесло! Дети… Ты сама еще… Черт! Ты знаешь меня всего неделю, а я уже насочинял всего с горкой!

— Я знаю тебя — это главное! — Алиса приподнялась и обняла его за шею. — И вообще, я взрослая!

— Как скажешь, любимая! — подмигнул он.

— И еще я пойду с тобой в душ! — откинула простынь Алиса.

— О нет! Так ты меня только еще больше раздраконишь!

— Я?! Вообще-то это ты первый начал!

— Неправда! Это ты лежала вся такая красивая, и что мне оставалось делать? Пойду и отморожу себе все на фиг! — закатил глаза Андрей и тут же получил подушкой. — Ах вот ты как! — он повалил ее, зацеловывая и щекоча, но быстро отпустил и действительно рысью понесся в душ.

Алиса потянулась и перевернулась на живот, вспоминая прошедшую ночь. Но это невероятное состояние, от которого у нее сладко ныли мышцы и щекотало внутри, продолжалось ровно столько, сколько она не думала о матери. И вот, сердце опять болезненно сжалось, а по телу прошелся озноб. Невозможно было продолжать чувствовать себя счастливой, понимая, что над ними все еще довлеет прошлое, и уверенности в том, что все разрешится, как не было, так и нет.

Не тот человек ее отец, чтобы отпустить ее на все четыре стороны. И даже если с помощью Андрея и его друзей удастся хоть как-то прижать его, это вовсе не означало, что он не выйдет сухим из воды. Связи, деньги, его звериная натура — он будет использовать все, чтобы добиться своего.

Сейчас, под крылом Андрея ей легко и спокойно, но… получается, не так уж и спокойно, раз ее посещают такие мысли. Потому что тяжелую горькую правду невозможно замаскировать или забыть о ней, незримо она всегда рядом и будет продолжать отравлять ей жизнь.

Когда Андрей вернулся, то нашел ее сжавшейся в комок. Он присел рядом и осторожно погладил по волосам.

— Что случилось, лисёнок? — с тревогой в голосе спросил он.

— Я боюсь… — прошептала она, вытирая слезы. — Я очень боюсь. За нас, за маму… она слабая, но… я люблю ее…

— Я понимаю, — он поцеловал ее в макушку и, приобняв, стал убаюкивать, раскачиваясь из стороны в сторону. — Но не забывай, что ты сильная. А это значит, мы со всем справимся.

Братья Колокольниковы вернулись, когда Алиса с Андреем уже сидели на кухне и пили кофе. Ключи звякнули в замке, дверь приоткрылась и раздались громкие шаги.

— Тук-тук! К вам можно? Все одеты? Если нет, то я захожу! — объявил Костя.

— Иди уже, фантазер! — подтолкнул его в спину Матвей. — Андрюх, короче, только что звонили! Все завертелось. Дело по Полуянову открыли, следственная группа в Тимашаевске.

Алиса едва удержала чашку — та брякнула донышком о столешницу.

— Андрей? — испуганно уставилась она на него. — О чем это он?

Андрей положил ладонь на ее руку и ободряюще улыбнулся:

— Понимаешь, нужно было с чего-то начать. И твоя история про Полуянова пришлась как раз кстати. Он действительно пропал! Был и нет! После того, как ты видела Тимофея Ильича, больше его никто уже не видел. Неподтвержденные ничем слухи не в счет!

— Подожди, ты хочешь сказать, что когда он пришел к нам домой, то… — Ее лицо стало белее полотна. — Мой отец? Он что, убил его?!

54 Гинта

Уверенность в том, что Альбина поступит ровно так, как она ей велела, позволила Гинте отвлечься на более важные мысли. И все же, ее покалывало от осознания, что та сейчас находится в доме одна, и в случае чего, просто не сможет дать достойный отпор своему.

«Он занят совсем другим!» — обрубила последние сомнения Гинта. Чем другим — она могла только догадываться. Бражников — умелый и опытный игрок, способный обмануть кого-угодно, но ей хотелось верить, что она достойный противник. Ведь ему не довелось выживать в тех условиях, в которых она оказалась еще девчонкой. И хоть его бандитский опыт давно стоил пожизненного заключения, действительность доказывала, что доселе ему удавалось избежать заслуженного наказания. И это будет продолжаться до тех пор, пока его кто-нибудь не остановит. Именно это Гинта и собиралась сделать.

В воздухе повисла духота, наполненная цветочным ароматом, от которого побаливала голова. Недолго постояв у калитки, разглядывая соседский розарий, Гинта вздохнула и вошла внутрь. Если она все делает правильно, то через какое-то время соседка даст о себе знать или пришлет дочку с какой-нибудь снедью. Хорошие люди, прекрасные соседи, с которыми ей очень повезло. И не будь она привязана к своей цели, то, наверное, была бы так же мила и дружелюбна с ними. Размышляя об этом, Гинта подошла к выходящему на огород окну и приоткрыла ставни — совсем немного, чтобы просто обозначить свое присутствие. И тут же с усмешкой подумала, что быть милой у нее никогда не получалось. Даже с мужем. И, хотя он был терпелив к ней долгие годы, именно ее внутренняя холодность в итоге развела их в разные стороны. А ведь он по-настоящему любил ее, Гинта это знала точно. И она любила, иначе бы не родились их дети. И только сейчас она стала понимать, как много ей было дано, и от чего она отказалась…

Ее ладони стали влажными. Гинта покачала головой и сглотнула образовавшийся в горле сладковатый ком. За время, которое она провела в доме Бражникова, наблюдая за тем, как его стены пропитываются ненавистью и болью, в ней росло убеждение в своей правоте, но в то же время, настойчиво лезли воспоминания о своей мирной жизни. Ее муж — мужчина, с которым она провела столько лет и от которого ушла, до сих пор был одинок. Ждал ли он ее возвращения, Гинта не знала, но, судя по редким звонкам и его голосу, ломающемуся каждый раз, когда он произносил ее имя, можно было сказать, что да, ждал и надеялся.