Битва на удачу - Вячеслав Ганич

— И все-таки что там такое? — спросил Нэч, чтобы как-то заглушить волнение.

Харон посмотрел на Нэча.

— В море водятся такие хищные твари, называемые юфлами. Сами по себе это бесполезные существа. Но мы немного изменили их свойства. Приспособили для разных целей, в том числе и лечебных.

По спине Нэча поползли мурашки. Он дернулся, но кожаные ремни держали крепко, намертво приковав к столу.

— По-моему, я не совсем готов… — пробормотал Нэч.

— Не беда. В данном случае перед вами измененный вид юфла — юфлирах, который собирает ткань чужого тела на собственной основе. Опускайте руку. Только медленно.

Понимая, что выбора нет, Нэч подчинился, успокаивая себя мыслью, что для обретения новой конечности можно вытерпеть и не такое. Обрубок руки коснулся желеобразной поверхности. Возникло ощущение, что плоть погружается в студеную вязкую жидкость. Юфлирах хлюпнул и сомкнулся вокруг плеча.

— Дайте ему время, — сказал Харон. — Он должен настроиться, восстановить на клеточном уровне точное строение ткани, чтобы правильно ее воссоздать.

Поверхность существа пошла рябью, заискрились голубые прожилки. Основание культи закололо. Боль, как от ледяных когтей, взорвалась в мозгу, и застаревшие рубцы разошлись, обнажив плоть и осколок кости. Нэч почувствовал тошноту, но не мог отвести взгляд. Внутри юфлираха начали образовываться уплотнения. В круговерти голубых искр они сливались в единое целое, превращающееся в кости. Морозное покалывание усилилось, по всему телу разлилась слабость. Новообразовавшиеся кости срослись с обрубком, не оставив следа в месте соединения. Тонкими слоями нарастали мышцы, жилы, сухожилия. Слабость становилась сильнее, силы таяли, превращая тело в немощную дрожащую тряпку. Комната расплылась и закружилась, перед глазами потемнело. Нэч уронил голову на грудь и потерял сознание.

65

Очнувшись, Нэч открыл глаза и обнаружил себя одиноко лежащим на койке между ширмами. Слабость покидала тело, и ее место занял дикий голод. В животе заурчало, но голод уступил волнению перед знакомством с восстановленной рукой. Нэч напряг мышцы, ожидая боли. Но боли не последовало. Тогда он поднял руку, согнул в локте, пошевелил пальцами. Ощущение, что рука — его собственная, было всеобъемлющим, словно никогда не случалось взрыва на Палатиде, сделавшего его калекой. Нэч обследовал плечо, но не обнаружил ни рубцов, ни других признаков работы юфлираха. Несбыточная мечта опять стать полноценными человеком претворилась в жизнь так буднично, что казалась чудом.

Мысль, что он не сможет встретиться с провидицей из Охаги, вернула Нэча к действительности. Развернув карту Зельдана и посмотрев на нее совсем другими глазами, он видел долину Альварон, перевал между горами Афи и Эргисау, болото Ийлиш, и в голове рождались дополнения к замыслу Петкирта. Боясь упустить что-либо важное, Нэч вскочил с койки и поспешил к выходу.

На пороге стоял Харон и щурился на солнце. Увидев Нэча, отступил в тень и осведомился:

— Рука вызывает беспокойства?

— Нет! — воскликнул Нэч и, схватив ладонь гоблина, тряхнул в знак благодарности. — Я теперь совсем как новенький!

— Вы бы не напрягались первое время.

— Некогда! — отмахнулся Нэч и выскочил на площадь.

— Обязательно поешьте! — крикнул Харон вдогонку.

Собираясь скоро так и поступить, Нэч поспешил в дом к Петкирту.

66

Петкирт сидел за столом, выводя на пергаменте длинным пером. Увидев Нэча, кивнул на лавку.

— Вижу, вижу. Рад, что все получилось.

— Я тоже, — отозвался Нэч, но садиться не стал, а положил карту Зельдана перед Петкиртом. — Хочу уточнить наши действия.

— Отлично.

— Все остается без изменений за одним исключением. Я не пойду в долину Альварон. Не могу объяснить почему, но у меня есть предчувствие.

— Слушаю.

— Я собираюсь идти через болото Ийлиш.

— Это самоубийство! — воскликнул Петкирт, но быстро взял себя в руки. — Продолжайте.

— Если почти все силы Даэхонской империи находятся на завоеванных землях, джайшемцам ничего не останется, как перебросить в долину Альварон войска с болота Ийлиш. — Вдохновение охватило Нэча. — И тогда, пока противник будет удерживать вас, я с небольшим отрядом пробьюсь к острову Оджахаш. Собственно, это все. Если повезет, мы встретимся с вашими основными войсками еще в Маджали.

Петкирт постучал пальцами по столу.

— Я могу подумать?

— Времени нет, — покачал головой Нэч. — После захвата Улага, я со своими спутниками собираюсь отправиться к топи Саолмор и на Просеке глирельдов ждать от вас подкрепления. Но никто не должен знать, что я там. Это основное, если не главное условие успеха.

— Понятно. Теперь насчет Улага. С вами пойдут несколько отрядов троллей-наемников. Они лишились всех своих предводителей и присягнули императору Гоблару. Но даэхонцы об этом не знают. Поэтому все будет выглядеть, как обычный набег. Не следует давать повод Даэхонской империи преждевременно начинать с Унией войну.

— Тогда вечером мы выдвигаемся в Готрию, — заключил Нэч.

— Готрии нет, — отозвался Петкирт. — Есть Даэхонская империя.

— Недолго ей осталось!

Забрав карту, Нэч покинул Петкирта и зашагал к Ниане и Аэверу, надеясь, что они оставили достаточно мяса, чтобы восстановить убавившиеся после встречи с юфлирахом силы.

67

Нэч вернулся в гостевой домик, но в круглой комнате никого не было. Меч Ферина и винтовки лежали на лавке. Почти вся еда осталась нетронутой, пропитывая воздух запахами, от которых живот призывно заурчал.

Первым делом Нэч ополовинил кувшин, даже не почувствовав вкуса сока, и, с удовольствием орудуя правой рукой, принялся поглощать мясо, легко отрывая зубами огромные куски поперек волокон. Всего второй раз за время пребывания в Зельдане его угощали настоящей едой. И в обоих случаях это оказывались не люди.

Но разум Нэча находился слишком далеко, чтобы цепляться за такие мелочи. Получив от гоблинов поддержку, которую рассчитывал найти в Готрии, он пылал нетерпением покончить с Вечной Змеей, обретя уверенность, что сумеет одолеть ее и забрать ключ от Врат Земли смерчей. В мыслях он уже видел себя победителем, избавившим Зельдан от зла и несущим Живую воду зараженным, измененным под действием Дыхания смерти людям, запечатанным в палатах карантинных станций. Восторг наполнял сердце, что ему, охраннику Нэчу Квису, когда-то смирившемуся с серой долей охранника, выпала возможность совершать подвиги…

— Посмотри на него, — прозвучал голос Аэвера.