Число зверя - Андрей Баширов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, что ты теперь скажешь по поводу теории Федоровой? Она оказалась права, и ее предсказание сбылось.
— Тоже, что и в прошлый раз, мне некогда выслушивать весь ваш бред. Я и без того с головой загружен работой.
— Считаешь, это случайное совпадение?
— Ничего я не считаю. Извини, меня к начальству вызывают, — сказал Григорьев и положил трубку.
— Что‑нибудь новенькое, Константин Александрович? — спросил старшего следователя Владимир Коровьев, сидевший рядом с ним за столом.
— Нет, журналист звонил. Мне, в этой истории со звериными числами, только еще одного писателя не хватает.
— Надо бы этого автора рассказа о шестьсот шестьдесят шестом маршруте хорошенько проучить, какого черта, он такие ужастики пишет, да еще публикует в канун выборов. Нам и без того за старые нераскрытые преступления от всех кандидатов в президенты достается, а тут еще этот маньяк объявился. Раньше было хорошо, цензоры не пускали подобную белиберду на полосы газет. У половины народа и так от нашей сегодняшней жизни уже сдвиг по фазе, а, почитав такие рассказики, граждане, привыкшие за восемьдесят лет советской власти только к соцреализмовской прозе и дозированному изложению разных страшилок, могут, точно, что‑нибудь в этом роде сотворить.
— Плохо ты о своем народе думаешь, — нахмурив брови, постучал по столу Григорьев.
— Да, вы же сами, Константин Александрович, говорили, что…
— Мало быть, что я говорил, — перебил его старший следователь. — Задание получил, иди работай. Да, кстати, ты все записные книжки покойных собрал?
— Да, теперь всю информацию забивают в компьютер. У некоторых из этих потаскух, как у писателей, такой отвратительный почерк, что ничего не разобрать.
— Самое главное, номера телефонов. Не забудь сказать программисту, что у некоторых людей подобного типа есть привычка менять первые и последние числа в телефонных номерах или прибавлять какое‑нибудь число. Пусть проверит и этот вариант.
— Будет сделано, Константин Александрович. Но, думаю, он и без нас об этом знает.
— Иди, работай, думальщик! И, заруби у себя на носу, ты ко мне не выдвигать свои теории приставлен, а выполнять и прослеживать, чтобы мои распоряжения выполнялись точно и в срок. Все, проваливай! — Григорьев откинулся на спинку стула, закинул руки за голову и задумался.
Где‑то, что‑то они упустили. Может, надо было бы встретиться с этим автором рассказа о шестьсот шестьдесят шестом маршруте. Вполне возможно, что он где‑нибудь от кого‑нибудь услышал эту историю, и это выведет нас на новый след? Нет, все это чушь, скорее всего это работа какого‑нибудь сбежавшего из дурдома психа. Сейчас на территории бывшего Союза много сумасшедших домов и разных психиатрических клиник развалилось. Вот он и сбежал из одной из них. Приехал в Москву, а здесь его какая‑нибудь из шлюх обидела, вот он и пошел их без всякого разбора мочить, а мы ищем в его поступках какую‑то логику. Хотя, а как же тогда три шестерки и машина на которой он раскатывает? Нет, все это бред. Так можно и самому свихнуться.
***
Молчавший весь день телефон, наконец подал признаки жизни. Марина отложила в сторону книгу и подняла трубку.
Это был Станислав Семенович, он справлялся о ее здоровье и интересовался, сможет ли она быть на сегодняшнем представлении.
— Чувствую себя лучше… Нет, нет, больше такого не повторится… Хорошо, пусть заедет к шести… Да, как обычно.
Марина положила трубку и подошла к настенному календарю с отмеченными нулями и крестами датами совершенных и предполагаемых убийств, которые все вместе образовывали рисунок из трех шестерок. Рядом, в черной рамочке висела фотография Ларисы. Марина обвела пальцем сегодняшнее число. Нынче ночью после выступления ей предстояла еще одна охотничья ночка за этим монстром в человеческом обличье.
Кстати, а почему она думает, что он совершает свои убийства в человеческом обличье? Вдруг это какой‑нибудь волк — оборотень? Или падший дух, вошедший в тело обычного, похотливого бюргера? А, может, это сам сатана? Человек и не подозревая, что тот сидит в нем, снимает проститутку, заводит ее куда‑нибудь подальше от людей, и тут на сцену выступает сам сатана. Да, а почему она думает, что сатана сам не может снять женщину, не прибегая к помощи посредника? Ведь, в библии один из пророков говорит, что он божественно красив и чуть ли не самое любимое детище Бога?
Она подошла к дивану, взяла в руки книгу “Люди и Демоны”, которую сегодня усиленно штудировала, пытаясь понять разницу между ангелами и падшими духами, открыла ее на нужной странице и, уже в который раз за сегодня, прочла слова одного из пророков, творивших плачь о сатане:
“Ты печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты. Ты находился в Эдеме, в саду Божием… Ты совершенен был в путях твоих, доколе не нашлось в тебе беззакония… От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою; за то я повергну тебя на землю”
В общем, Бог и сатана разошлись по политическим мотивам. Бог настаивал на коммунистическом пути развития общества, а сатана пошел по капиталистическому.
Марина захлопнула книжку. Надо было заканчивать с этими фантазиями. Насмотрелась заграничных фильмов ужасов, а теперь всякая дрянь в голову лезет. Но серебряный крестик она обязательно возьмет с собой. С кем черт не шутит.
Она положила книгу на столик, села, поджав под себя ноги, на диван и обняла себя за плечи. Ее сегодня с самого утра слегка знобило. Это напоминало Марине этакий “мандраж”, как в старые спортивные времена, перед ответственным стартом. Даже вчера, когда Федорова впервые вышла “в полном боевом раскрасе” на ночную “тропу войны”, она такого не испытывала. Нет, это был не страх, а злость. Такая злость и жажда мести, что Марине самой становилось страшно за себя.
Боже, что она с этим ублюдком сделает! Только бы он ей попался, она и милицию вызывать не будет. Прыснет этому уроду в лицо струю газа, вырвет с корнями его гениталии, засунет их ему в рот и оставит для тупоголовых сыщиков записку: “Получайте своего Джека — потрошителя”. А лучше так: “Теперь он больше никого не убьет”. Нет, тоже не то. Какой‑то звук мешал ей сосредоточиться. Только сейчас она поняла, что это был телефонный звонок.
Марина подняла трубку.
— Здравствуйте, меня зовут Сергей Николаев. Моя фамилия вам, наверное, ничего не говорит, но мы с вами встречались в квартире вашей подруги и в милиции. Я был со следователем Григорьевым. Вы говорили о трех шестерках в календаре. О них я и хотел бы с вами поговорить. Дело в том, что я писатель и журналист, собираю материал для своей повести, и ваш план поимки преступника меня очень заинтересовал.
— Что‑то я вас не припоминаю.
— Ну, я был еще тогда высоким, стройным, русоволосым мужчиной в темных очках и джинсовом смокинге.
— А сейчас вы какой?
— Сейчас? — Маринин собеседник на другом конце провода на несколько мгновений задумался. — Сейчас я очень маленький брюнет с огромной синей бородой, в матросской тельняшке и шотландской юбочке. Соглашайтесь быстрей, а то в меня все тычут пальцами, думая, что я игрушечный. Да и тяжело стоять в телефонной будке на картонном ящике и на цыпочках. Да еще эта чертова трубка, все норовит выскользнуть из моих крохотных ручек.
— Я вас вспомнила. Вы несколько раз пытались что‑то вставить, но следователь на вас так грозно посмотрел, что вы предпочли промолчать. Хорошо, у меня есть немного свободного времени. Вы знаете адрес?
— Да, я записал его на всякий случай, когда вы приходили опознать тело.
— Второй подъезд, восьмой этаж. Жду, — сказала Марина и положила трубку.
***
Николаев поднялся на лифте на восьмой этаж, еще раз заглянул в записную книжку и, удостоверившись, что ничего не напутал, нажал кнопку звонка. За дверью раздался мелодичный перезвон, затем шаги, щелкнул замок и на пороге появилась Марина. Она была в светло — голубых джинсах и в тон им клетчатой рубашке.
“Очень демократично,” — подумал Сергей, но у него перед глазами все еще стояла та женщина в отделении милиции, в шикарном и дорогом костюме.
— Ну вот, — улыбнулся Николаев, — сколько вас не предупреждают в газетах, что прежде, чем открывать дверь, надо хотя бы поинтересоваться, кто за ней стоит, никто к этому совету не прислушивается. А по улицам, между прочим, гуляет маньяк.
— Он гуляет по ночам, а газет я не читаю и чужих советов не слушаю. Проходите.
Сергей скинул в прихожей туфли и прошел вслед за хозяйкой в гостиную. На журнальном столике высилась целая кипа газет и вырезок. Николаев усмехнулся и сказал:
— По этой куче макулатуры не скажешь, что вы не интересуетесь желтой прессой.
— Только об этой маньяке. И вы знаете почему. Садитесь, — Марина показала на кресло, а сама, поджав ноги, примостилась на диване.