Москва 2087 (СИ) - Белолипецкая Алла

— Да это прямо «Сибирь» — старинный квест, — прошептала Ирма беззвучно.

Открывшееся зрелище изумило барышню фон Берг, но не слишком. Она даже издала едва слышный смешок — но тут же задала себе рот ладошкой, хотя полковник Хрусталев уж никак не мог её услышать.

Там, за распахнутой дверью, гудели и скворчали какие-то огромные машины, каждая — размером чуть ли с электровоз. Отчётливо хлопали лопасти вентиляторов. И словно бы даже доносился шум струящейся воды. Ирме показалось, что все эти машины чавкают чем-то и даже подмигивают ей издали — как если бы они были хтоническими чудищами, которые, в отличие от полковника Хрусталева, были прекрасно осведомлены о её присутствии.

Однако отступать — возвращаться тем же путем, каким она сюда пришла, — Ирма фон Берг не собиралась. Не желала, и всё тут. И, ступая всё так же бесшумно, она двинулась к двери, за которой в ярчайшем электрическом свете виднелась спина полковника. Тот склонился над длинной консолью — которая тоже будто переместилась сюда из какой-нибудь компьютерной игры начала века. Хрусталев колдовал над бесчисленными разноцветными кнопками на передней панели консоли. И отчего-то зрелище это показалось Ирме настолько противоестественным и жутким, что у неё даже тошнота подступила к горлу. Барышня фон Берг на пару секунд прикрыла глаза, пережидая этот приступ отвращения и дурноты. А потом сделала ещё три шага вперёд, встала сбоку от дверного косяка и стала наблюдать.

Для чего она там стоит, что она станет делать с результатами своих наблюдений — Ирма и сама не смогла бы себе объяснить. Ни по-немецки, ни по-русски. У неё даже не было при себе мобильного телефона — позвонить хотя бы тому же господину Ф., сообщить о деяниях полковника. Пожалуй что, ей следовало бы немедленно бежать обратно, в кризисный центр — привести сюда людей, которые во всем разобрались бы. Но вместо этого Ирма просто стояла и смотрела.

Впрочем, и полковник Хрусталев дело своё тоже до конца не довёл — каким бы это дело ни было. Он понажимал ещё несколько кнопок, дождался, когда все индикаторные лампочки на старинной консоли загорятся зелёным огнём, а потом быстро глянул на свои наручные часы. И сделал короткий шаг назад.

Ирма на миг впала в панику: решила, что полицейский сейчас обернётся — увидит её. Однако тот вместо этого опустился на вращающийся стул, стоявший прямо перед консолью. И стал чего-то ждать.

Глава 23. Предпоследняя ступень

7 января 2087 года

1

Господин Ф., как и его знакомец Максим Берестов, успел за свою жизнь пройти две трансмутации. Причём оба раза он делал это вынужденно. В первый раз — после полученных тяжёлых ранений, которые без трансмутации превратили бы его в инвалида. А во второй раз ему пришлось трансмутировать, чтобы сбить со следа подосланных к нему убийц, когда он по самонадеянности угодил в расставленную ему ловушку. И, когда бы у него не оказалось при себе резервной капсулы Берестова с мозговым экстрактом юноши, недавно погибшего в автокатастрофе, у Объединённой службы безопасности был бы теперь другой руководитель.

Во главе ОСБ господин Ф. стоял уже без малого десять лет. Но, если брать его реальный возраст, на свете он жил не столь долго: лишь через год ему должно было исполниться сорок. И всё же — сейчас он ощущал себя глубоким стариком. Ещё никогда не испытывал он такой беспомощности и чувства бессилия.

Эта операция, на подготовку к которой он ухлопал столько времени — она была теперь уже совсем не его. Это была операция Марьи Петровны Рябовой. А, может, и полковника Хрусталева. Ведь господину Ф. до сего момента так и не сделалось ясно, каким образом проштрафившийся полицейский избавился от наручников, пробрался на крышу штаб-квартиры ЕНК, а потом с этой же крыши исчез. Ну, то есть, бесчисленные телевизионные камеры запечатлели и появление Хрусталева на крыше, и его уход с неё, и даже то, как за полковником последовала барышня фон Берг, которую добрый десяток сотрудников ОСБ сейчас безуспешно разыскивал.

— Только эти записи ровным счётом ничего не объясняют, — произнес господин Ф. в полный голос — благо, рядом с ни не было сейчас никого, кто мог бы его слова услышать.

Да, видеозаписи можно было обработать, усилив звук — чтобы услышать слова, с которыми Хрусталев обращался к тем подчиненным господина Ф., которые пытались полковника остановить. Самим-то этим подчиненным каким-то диковинным образом отшибло память. И, когда их шеф в жёсткой форме спрашивал их, как именно Хрусталев убедил их пренебречь служебным долгом, эти бедолаги только краснели, бледнели и мямлили что-то невразумительное. Так, словно они были первоклашками, которых злая училка спрашивает, сколько будет шестью девять.

Однако на обработку видеозаписей требовалось время, а потратить его сейчас именно на это господин Ф. никак не мог себе позволить. Поиски Ирмы фон Берг — только это и было по-настоящему важно в данный конкретный момент. Ибо без своей подруги Настасья Рябова наотрез отказывалась покидать башню ЕНК.

Конечно, были ещё бесчисленные записи камер видеонаблюдения, там и сям понатыканных в самом здании ЕНК. Наверняка они запечатлели, куда направилась барышня фон Берг — следуя за полковником Хрусталевым или сама по себе. Но, чтобы все имеющиеся видеофайлы отсмотреть, потребовалось бы ещё больше людей и времени. А почти все подчиненные господина Ф. заняты были сейчас тем, что организовывали экстренную эвакуацию из башни Единого новостного канала. Притом что многие сотрудники медийного гиганта не хотели уходить. Журналисты то ли не верили в серьезность угрозы, то ли жар сенсации очень уж сильно их привлекал — брал верх даже над инстинктом самосохранения.

Вот тут-то в импровизированном кризисном центре и появился Алексей Фёдорович Берестов который, как было известно господину Ф., до этого говорил о чем-то с Настасьей, отведя её в сторону от отца.

— Я пообещал ей, что самолично найду Ирму, — сказал Берестов-старшиф, склонившись к самому уху господина Ф., который сидел за компьютерным столом — безрезультатно просматривая записи с видеокамер. — И она согласилась уйти из здания вместе со своим отцом.

Господин Ф. поначалу даже не воспринял это предложение всерьёз. Он мало того, что не хотел, но и не имел права отправлять на поиски барышни фон Берг гражданское лицо. Но тут у него зазвонил его мобильник: один из сотрудников ОСБ, дежуривших возле башни ЕНК сообщил коротко:

— Они подъезжают.

И господин Ф. понял: помощь Алексея Фёдоровича Берестова ему, хочешь не хочешь, придётся принять.

2

Макс ощущал, как беспокойство всё сильнее сдавливает ему сердце по мере того, как их электрокар приближался к зданию ЕНК. Поначалу-то он решил — когда сделал тот звонок: всё ещё может обойтись, завершиться без потерь. Но, следя за выражением лица Марьи Петровны Рябовой, сидевшей с ним рядом на заднем сиденье электрокара, Максим Берестов уверялся в том, о чем, вероятно, с самого начала догадывался профессор — отец Настасьи: эта женщина безумна. Не в фигуральном, а в самом прямом, клиническом смысле. И — реградация подарила ей, в дополнение к этому безумию, способность — дар или проклятие — внушать людям идеи, порождаемые её повредившимся мозгом.

Едва красный "Руссо-Балт" подкатил к башне ЕНК, как его тут же плотно облепили люди в полицейской форме и в штатском. В это скопление попробовали было затесаться те, у кого при себе имелась телевизионная аппаратура, но их быстро оттерли от электрокара. И Макс понадеялся: зафиксировать его собственное лицо и лица его спутников сквозь тонированные стекла электрокара телевизионщикам не удалось. Стать героем ещё одного сенсационного репортажа он категорически не желал.

— Вы ничего не хотите мне сообщить — прямо сейчас, пока ещё не поздно? — быстро спросил Макс, повернувшись к Марье Петровне; однако она сделала вид, что его вопроса не услышала.